Войдя, я увидел, как двое налоговых ищеек копаются в куче удобрений. Теодор
восседал на табурете и следил за их потугами с ухмылкой.
– Они что, вредителей ищут? – спросил он меня.
– Нет, бриллиант Великий Могол. Если они оставят после себя беспорядок, заметь, сколько времени у тебя уйдет на уборку, – мы вышлем им счет. И
следи в оба.
Теодор пообещал, что не преминет, и я ушел. Спустившись на третий этаж, я нашел свою спальню в относительном порядке и переместился в Южную
комнату, которую мы держим для гостей. Там тоже вовсю усердствовал фискал. Когда я пересек порог, он, заглянув под матрас, укладывал его на
место.
– Не той стороной, – заметил я.
– Почему – он так лежал, – изумленно возразил сыщик.
– Я знаю, но по понедельникам мы его переворачиваем, а сегодня как раз понедельник. Поэтому переверните его, пожалуйста.
Он выпрямился и ожег меня свирепым взглядом.
– Понятно, вы – Арчи Гудвин.
– Точно. А другую комнату на этом этаже вы уже осмотрели? Мою спальню.
– Да.
– Тайник в стене нашли?
Он отвернулся и принялся укладывать матрас. Догадавшись, что точить со мной лясы филер не настроен, я величественно удалился и, спустившись на
один этаж, свернул направо. Дверь в спальню Вулфа была распахнута, а сам Вулф сидел в кресле у окна, не сводя глаз с тощего субъекта, который
шарил по книжным полкам. Я переступил через порог.
– Прошел везде с дозором, – произнес я. – Славные ребята. Попрошу парня, который возится на моем этаже, помочь мне собрать чемодан. Остановлюсь
я в «Черчилле», но номера комнаты пока не знаю.
– Гр рр! – вырвалось у Вулфа.
– Да, сэр, целиком с вами согласен.
– Сколько они здесь пробудут?
– Не знаю. Минут десять, час, а то и всю ночь. Могу разузнать у Лича.
– Нет. Не разговаривай с ним. Жди в прихожей, пока все они не уйдут. Их в доме пятеро.
– Да, я сосчитал.
– Дай мне знать, когда они уйдут. Я уже позвонил мистеру Паркеру. Утром он выяснит, какие основания у них были брать ордер на обыск. Когда будут
уходить, спроси каждого в присутствии Фрица, не прихватили ли они с собой что либо. – Вулф повернул голову и злобно воззрился на тощего сыщика,
который уронил какую то книгу на пол.
Лично я предпочел бы пошататься по комнатам, задираясь с фискалами, но, учитывая все обстоятельства, решил послушаться Вулфа и, спустившись в
кабинет, позвонил Лили, чтобы отменить танцы. Затем, наказав Фрицу держать ухо востро и пропустив мимо ушей очередные вопросы Лича, занял
караульный пост в прихожей.
Ушли они в двадцать восемь минут одиннадцатого – во всяком случае, именно в это время я запер за ними дверь. Последние четверть часа перед
уходом весь квинтет совещался в кабинете, а Лич пытался изобрести вопрос, на который я согласился бы ответить.
Убедившись, что не услышит от меня даже, идет ли еще на улице снег, он поднялся к Вулфу, постучал в запертую дверь и, так и не дождавшись
ответа, спустился, вызвал из кабинета свою шайку и убрался вместе с ней восвояси. Несолоно хлебавши. Я позвонил Вулфу по внутреннему телефону,
уведомил, что незваные гости удалились, и отправился на кухню налить себе молока. Вернувшись в кабинет, я застал там Вулфа.
Утвердившись за столом, он позвонил Фрицу, чтобы тот принес пиво. Обычно пивное время заканчивается у него в десять, но сегодня случай был
чрезвычайный.
Вулф обвел глазами кабинет – книжные полки, глобус, сейф, картотечные ящики – и остановил взгляд на мне.
– Есть ли хоть малейшая опасность, что нас подслушивают? – осведомился он.
Вулф обвел глазами кабинет – книжные полки, глобус, сейф, картотечные ящики – и остановил взгляд на мне.
– Есть ли хоть малейшая опасность, что нас подслушивают? – осведомился он.
– Крохотная, – ответствовал я, попивая молоко. – Фриц отсюда не выходил. Разве что за прошлую неделю они изобрели что то новенькое.
– Ты сделал то, что хотел?
– Да. Все в порядке.
– Сядь. – Фриц принес пиво, а Вулф откупорил бутылочку и наполнил стакан до краев. Он любит следить, как оседает пена. – Мне нужен подробный
отчет с самого начала. С момента прихода этой женщины.
– Зачем? Какое вам до нее дело? Это моя забота.
– Нет. Теперь – моя. В мой дом вторглись, нарушили мой покой и перевернули все вверх дном. Лапали мои вещи. Сядь.
Я шагнул к желтым креслам.
– Не беси меня! – рявкнул Вулф. – Садись за свой стол!
– Он уже не мой, – возразил я.
– Пф! Проклятье! Сядь же!
Я повиновался.
Глава 4
Когда Вулф требует от меня подробный отчет, он имеет в виду именно полный, а это означает, что я должен воспроизвести ему все слова, интонации,
жесты и даже музыку, если она была. Поначалу я испытывал некоторые затруднения, однако со временем наловчился, и подобные отчеты стали для меня
детской забавой.
Я изложил Вулфу все как было, не упустив даже, что Тамми Бакстер присела не совсем так, как подобало в моем представлении актрисе. Добравшись до
конца, я осведомился:
– Прежде чем начнете задавать вопросы, позвольте мне спросить. Любопытно просто стало: почему вы меня уволили?
– Я тебя не увольнял.
Я вытаращился на него:
– Что?
– Я сказал только: «Если ты уйдешь, назад не возвращайся». Сказано это было отвлеченно. Форма допускала двоякое толкование. Ты никогда не
увольняешься всерьез, да и я даю тебе отставку лишь для порядка. А в данном случае ты просто пытался, как всегда, меня переупрямить. – Вулф
небрежно крутанул пальцем, отгоняя проблему прочь. – Впрочем, все это к делу не относится. У тебя, вероятно, есть какие то предположения?
– Сколько угодно. Например, такое: Хетти Эннис нашла фальшивые деньги в своем доме и могла знать, кому они принадлежат. Или: в тайной службе
знали либо подозревали, что в доме Хетти завелся фальшивомонетчик, но выжидали, чтобы схватить его с поличным. Этот же фальшивомонетчик мог
заметить, что Хетти взяла его деньги, выследил ее и убил. Неважно, что свертка с деньгами при ней не оказалось: после смерти Хетти уже никто не
доказал бы, что деньги принадлежали ему.
– Выводы можешь оставить при себе – я не сплю. Только предположения.
– Есть тут одна закавыка. Либо Тамми Бакстер не могла ее убить, поскольку Хетти Эннис сказала ей, что идет к нам, либо, напротив, Тамми
выследила и убила ее, а потом нагло заявилась сюда, чтобы попытаться выведать, как много нам известно. А закавыка вот в чем. Если вы и правда не
спите, то наверняка обратили внимание на ее слова: «Она сказала, что прихватит с собой… кое что и пойдет к Ниро Вулфу». Если она говорила
правду, то к чему было юлить?
– Резонно. Что еще?
– Еще могу предположить, что фискал сидел на хвосте у Хетти Эннис и видел, как она вручила мне сверток. Это, правда, маловероятно, поскольку
тогда он следил бы за ней и дальше и видел бы, как ее сбила машина. К тому же они неминуемо столкнулись бы с фальшивомонетчиком. Однако в одном
я уверен: Лич известил о чем то полицию – в противном случае Пэрли Стеббинс не помчался бы сломя голову на Сорок седьмую улицу расследовать
обычное дело о наезде.