Хотите кусочек?
Я отказался, и Ханна переменил тему.
– Как вам Климент Брод? – спросил он.
Перчатка в лицо. Я давно понял, что, когда кто то интересуется вашим мнением о человеке, про которого вы слышите впервые, правильная игра
состоит в том, чтобы попытаться выведать всю его подноготную, не вызывая подозрений. В итоге к тому времени, как Ханна заканчивал второй кусок
пирога, я уже знал, что Климент Брод – преуспевающий молодой человек лет двадцати с небольшим, выпустивший сборник стихов, написавший пьесу «По
долгу совести», прежде носивший бороду, но теперь ее сбривший и разъезжавший на «ягуаре». Когда Ханна допивал третью чашечку кофе, я уже
подумывал, не стать ли личным биографом Брода, но нашу беседу прервал приход остальных актеров. Вся четверка пожаловала сразу – Тамми Бакстер,
Марта Кирк, Ноэль Феррис и Рэймонд Делл. Девушки были одеты по домашнему, но накраситься успели. Феррис причесался и надел рубашку с закатанными
рукавами и без галстука. Роскошная седая шевелюра Делла была взлохмачена, а облачен он был в знававший лучшие дни синий халат с жирными пятнами.
– Чудовищно! – прогудел он входя. – Неслыханно! Одиозно!
– Кофе готов, – провозгласил Ханна. – На всех хватит. Пирогом угостить?
Ноэль Феррис сладко зевнул, потянулся и пробормотал:
– На солнышко хочу.
Затем уселся к окну. Марта Кирк принялась разливать кофе по чашкам, а Тамми Бакстер заявила, глядя на меня:
– Вы войдете в историю, Гудвин. Никому еще не удавалось так рано поднять на ноги всю эту братию.
Делл плюхнулся на стул по соседству со мной и, вытащив из кармана халата апельсин, принялся его чистить.
– Приношу всем свои извинения, – сказал я. – Не знаю, что такое «одиозно», но, судя по вашему тону, догадываюсь, что мой поступок неслыханно
чудовищен – или чудовищно неслыхан. В свое оправдание скажу, что хотел застать вас всех здесь, прежде чем вы начнете разбредаться.
– Кофе вам налить? – поинтересовалась Марта Кирк, склонившись надо мной. Ямочка под таким углом показалась мне чуть необычной.
– Да, спасибо, – кивнул я, не желая выделяться из коллектива.
– Надеюсь, причина у вас достаточно веская, – пробормотал Феррис, зевая и обводя всех сонным взглядом. В следующий миг он встрепенулся и глаза
широко раскрылись. – Черт побери, а вы не выселять нас пришли?
Меня так и подмывало сказать ему, что выселить человека, спрашивающего по телефону: «Это кто?» оставит мне колоссальное удовольствие, но я
устоял перед искушением.
– Нет, – покачал головой я, – я всего лишь частный сыщик и не располагаю необходимыми полномочиями. – Я отхлебнул кофе и продолжил: – Я хотел
только кое что уточнить. Дело в том, что мисс Эннис приходила вчера к Ниро Вулфу, но он был занят и не смог ее принять. Она обещала вернуться в
четверть двенадцатого, но так и не пришла. Тогда, еще не зная, что она погибла, я позвонил сюда и спросил ее.
– Вы спросили мисс Бакстер, – поправил меня Феррис.
– Да. Я знал, что мисс Бакстер здесь живет, – мы были с ней знакомы, – и уже потом, узнав о том, что случилось с мисс Эннис, я припомнил наш с
ней разговор по душам и решил прийти сюда, чтобы взглянуть на ее вещи. Я хотел понять, как лучше выполнить личную просьбу мисс Эннис. И вот я
пришел сюда и как раз беседовал с мисс Бакстер, когда нам помешал этот полицейский сержант. И вот теперь я снова здесь. Я хочу осмотреть вещи
мисс Эннис, главным образом ее бумаги. Есть тут какое нибудь бюро или письменный стол?
– Что ж, валяйте, – с зевком провозгласил Феррис.
Есть тут какое нибудь бюро или письменный стол?
– Что ж, валяйте, – с зевком провозгласил Феррис. – Второй этаж, напротив лестницы. Если окажется, что дом она завещала Рэю, то наше будущее
обеспечено.
– Пошляк! – не выдержала Марта Кирк. – Бедняжку еще даже не похоронили.
– Ничего она мне не отписала, – прогудел Делл. – Она считала меня неряхой. Ничто не могло убедить ее, что высыхающая в корзине для мусора
апельсиновая корка придает приятный запах любым отбросам.
– Она была права, – возразила Марта Кирк. – Вонь получается ужасная.
– А имеете ли вы право рыться в ее вещах? – усомнился Пол Ханна. – Вы тут никаких законов не нарушаете?
– Если и нарушает, то это только к лучшему, – ответил за меня Феррис. – Бедняга была бы только рада. Вспомните, как она ненавидела фараонов!
– Никаких законов я не нарушу, – заверил я публику, – поскольку похищать ничего не собираюсь. Правильнее было бы, конечно, получить разрешение
от наследника или опекуна, но – есть ли таковой? Вы не знаете?
Знающих не нашлось.
– А какие нибудь официальные лица здесь появлялись? Юристы, например.
Все в один голос сказали, что нет.
– Хетти была единственным представителем вымирающего рода, – провозгласил Рэймонд Делл. – Последней из могикан. Кроме нас, у нее никого из
родных и близких не было. А что, звучит неплохо. – Он стукнул себя в грудь и проревел: – Рэймонд Делл, из клана Хетти Эннис. Дай мне,
пожалуйста, салфетку, Марта.
Наконец заговорила и Тамми Бакстер:
– Боюсь, что вы ничего не найдете, мистер Гудвин. Вчера вечером, покончив с нами, сержант пошел осматривать комнату мисс Эннис и провел там
больше часа. Он вполне мог унести с собой то, что вас интересует.
– Отсюда вытекает вопрос, – вставил Феррис, опустошив чашку. – А поскольку вы сыщик, вам полагается все знать. Почему нас допрашивают? Какое
отношение имеем мы к смерти Хетти? Почему этот легавый велел, чтобы мы не уезжали из Нью Йорка? Зачем Хетти приходила к Ниро Вулфу? Какие у нее
были с вами личные дела? Что вы хотите найти среди ее бумаг?
– Это уже не один вопрос, а шесть, – возразил я. – Так мне целого дня не хватит.
– Но вопросы не в бровь, а в глаз, – вступил в разговор Пол Ханна. – Я бы и сам их задал. Особенно два первых. Это, наверное, всех интересует.
Насколько нам известно, Хетти переходила улицу и попала под колеса машины, которую угнал какой то мерзавец. Почему нельзя его найти и
четвертовать?
Его пухлые щечки порозовели. Я потряс головой.
– Понятия не имею. Это вне моей компетенции. А вот на другой вопрос отвечу. Она оставила мне на хранение некий сверток в коричневой бумаге, не
сказав, что в нем лежит. О покойниках дурно не говорят, однако у меня создалось впечатление, что сам сверток или его содержимое могло
принадлежать одному из вас. Скажите, ни у кого из вас ничего не пропадало?
– Боже, какой стыд! – воскликнула Марта Кирк. – Обвинить бедную Хетти в воровстве!
– Марта, милая, он ее вовсе не обвиняет, – вмешался Феррис. – Он просто сужает круг подозреваемых. Это ведь излюбленное занятие всех сыщиков.
– Там не может быть книга? – спросил Рэймонд Делл. – Мой Монтень куда то запропастился.
– Нет, размеры не те, – покачал головой я. – Шесть дюймов на три и два дюйма в толщину.
– А где сверток? – полюбопытствовала Тамми Бакстер.
– В кармане моего пальто, – ответил я осматриваясь.