– Она подняла глаза на Спенсера. – Это будет самое ужасное Рождество в твоей жизни.
Самое ужасное уже было, подумал он.
Хуже того Рождества, когда он в полной темноте плелся от автобусной станции к обще-житию интерната, быть уже не может. Ему пришлось тогда разбить стекло, чтобы забраться внутрь, поскольку интернат закрыли на праздники. Он, конечно, заранее оставил открытым одно окно, но бдительный сторож, мистер Сэйерс, наверное, обнаружил это перед уходом.
Все ученики разъехались на каникулы по домам или к друзьям. У Спенсера не было ни до-ма, ни друзей, но он не хотел признаваться в этом, потому сложил кое-какие вещи в чемодан, чтобы не вызвать подозрений, и доехал до автобусной станции, где и провел сочельник. Ночью мальчик вернулся в интернат. В общежитии было очень холодно, поскольку на праздники от-ключили отопление.
Второго января он снова сложил чемодан, сел на ступеньки школы и стал ждать, когда вернется директор. Спенсер всегда с неохотой вспоминал те дни.
– Рождество будет чудесным, я с нетерпением жду его, – заверил он. Особенно после нашего вче рашнего поцелуя, чуть не вырвалось у него. Впервые в жизни ему выпадал случай встретить праздники в семейном кругу.
– Ты не понимаешь: вся эта затея с праздником – идея психоаналитика Гретхен. Она у нас такая: что угодно сделает, только бы оказаться в центре внимания. А призвание Леса – вечно бунтовать и возмущать общественное спокойствие. До сих пор это ему плохо удавалось, так что на обеде он обязательно что-нибудь выкинет. У мамы с тетей Кэролайн бесконечное соревнова-ние – кто добился большего в жизни, а моя несравненная кузина Эмили делает маленькую паузу в своей блистательной оперной карьере, чтобы осчастливить нас своим присутствием. С ней приедут ее восхитительный муж и благовоспитанные детишки.
Спенсер слушал описание родственников Лекси, с нескрываемым удовольствием.
– В довершение всего мама просто помешалась, она собирается устроить роскошный при-ем. Господи, дай всем нам сил пережить это, – выдохнула девушка.
– Думаю, теперь у меня есть полная информация обо всех твоих родственниках. – Дописав последнюю строчку, Спенсер отложил ручку. – Занимательная компания.
– Ты оптимист, да?
– Кто-то должен видеть в этом обеде положительные моменты.
Он перевернул лист и перешел к следующему пункту своего списка вопросов.
– Что мне принести в качестве подарка, чтобы произвести хорошее впечатление?
– Разве я не предупредила?
– Нет.
– Так. – Она откинула локон за плечо, и Спенсер с трудом оторвал взгляд, так грациозно было это движение. – Если ты действительно хочешь угодить, принеси копченую индейку или ветчину.
– Но ведь миссис Джордан обещала приготовить гуся.
– У меня дурное предчувствие, мама не очень хороший кулинар. И вообще интуиция под-сказывает мне, что не мешает подстраховаться. Твоя индейка будет очень кстати.
– Может быть, все же прихватить пирог или бутылочку вина...
– Поверь мне, копченая индейка – это то, что нужно.
– Как скажешь. – Спенсер сделал соответствующую пометку, присовокупив на всякий случай вино.
Он узнавал о Лекси все больше и все больше симпатизировал ей.
С Лекси ему было хорошо и спокойно, несмотря на неудачу с бильярдом. По крайней мере, до тех пор, пока она не спросила его о родителях.
Конечно, с точки зрения здравого смысла вопрос был вполне разумным и уместным, но Спенсеру было неприятно отвечать на него. То есть он мог бы придумать что-нибудь правдопо-добное, но лгать Лекси совсем не хотелось, а рассказать правду он пока не был готов. Истинной истории его семьи не знал никто, даже друзья из лаборатории.
– Ни братьев, ни сестер у меня нет, – отрезал молодой человек. – Мои старики ушли на пенсию, живут в предместье Далласа.
– Мои старики ушли на пенсию, живут в предместье Далласа. Может, попробуем еще раз сыграть в бильярд?
К счастью, она не стала больше расспрашивать.
– Ты настоящий храбрец! Они сыграли партию, и на этот раз без всяких эксцессов.
По дороге домой они мило болтали, Лекси показывала дорогу. Взобравшись на холм невдалеке от ее дома, Спенсер машинально посмотрел налево. Это была единственная точка в городе, откуда открывался вид на водопады, рядом с которыми стояло здание Центра исследо-ваний по информатике и электронике. Водопады ночью подсвечивались. Отсветы огней отражались в воде, играли на стенах здания.
Спенсер притормозил, чтобы показать Лекси эту красоту, но внезапно резко остановил машину.
– Что случилось?
– Я хотел показать тебе здание нашего центра; ночью оно похоже на сказочный дворец, но в лаборатории горит свет.
– А не должен?
Естественно, не должен. Будем надеяться, что это не взлом. Спенсер посмотрел на часы.
– Рип у нас работает в основном по ночам, но он предпочитает полумрак.
– Может, поедем, проверим?
– А ты не против?
Лекси покачала головой, и молодой человек нажал на газ.
Они шли по гулкому коридору к лаборатории. Спенсер наклонил голову и прислушался.
– По-моему, это виолончель... Лекси эти звуки были хорошо знакомы: подруга постоянно упражнялась дома.
– Точно, – ответила она. – Значит, Франческа еще здесь. Странно. Я оставила ей свою ма-шину, когда ушла, но сейчас на стоянке внизу я ее не заметила.
– Что они там делают? – пробормотал молодой человек, берясь за ручку двери. Они вошли и застыли.
Фрэнки, вся опутанная проводами, сосредоточенно играла сложную музыкальную пьесу.
Мэрри сидел рядом с девушкой, зачарованно глядя на нее. Гордон и еще один сотрудник, имени которого Лекси не помнила, топтались у компьютера. Остальные смотрели на осцилло-граф и перебирали листы с синусоидами, выходившие из принтера. Мистер Октябрь, по обык-новению, держался поодаль: он печатал на компьютере с неистовой скоростью, бурча что-то се-бе под нос.
– Что они с ней сделали?
– Они подключили к ней электроды, что-то изучают. – Спенсер явно пытался вникнуть в замысел коллег. – Это касается руки. Думаю, идея хорошая.
– Откуда ты знаешь?
Молодой человек кивнул в сторону нелюдимого мистера Октября.
– Потому что Рип принимает в этом участие. Он человек серьезный, зря время тратить, не станет. Спенсер шагнул вперед и поздоровался.
– Док! – обрадовались все, кроме Рипа: он даже не поднял глаз.
Франческа была похожа на кошку, которая объелась сметаной.
– Мэрри, что у вас здесь происходит? Мэрри глубоко вдохнул.
– Это невероятно! – начал он. – Мы показали Фрэнки экспериментальную модель руки и объяснили, что у нее будет поверхность с тактильной чувствительностью. – Молодой человек остановился, чтобы перевести дыхание.
Франческа продолжила:
– А я сказала, что по колебанию струн могу чувствовать пальцами, чисто ли играю.
Спенсер слушал весьма заинтересованно. Лекси ощутила укол ревности, но немедленно постаралась его отогнать.
– И вы пытаетесь понять, как ее мозг получает и передает эту информацию, и переводите сигналы на компьютерный язык. – Он подбежал к монитору, не обращая внимания на Франчес-ку, что несколько успокоило Лекси.
Впрочем, ненадолго, потому что Спенсер взял со стола какую-то фотографию и перевел с нее взгляд на виолончелистку.
Это был тот самый черно-белый снимок обнаженной Франчески. Очень красивая фотогра-фия.
При обычных обстоятельствах Лекси не имела бы ничего против нее.
Однако данные обстоятельства нельзя было назвать обычными.
Девушка собралась с духом и подошла к подруге.