- Может быть, вы представите меня более подобающим образом?- Не думаю,- сказал он,- что сейчас для этого самый подходящий момент.- Тогда, может быть, мне вообще лучше уйти?- сказал я.- Да!- сказал он.- Пойдите лучше... погуляйте пока. А я быстренько выпровожу их, и тогда уж мы с вами посидим, поболтаем...- Так что, я... Пошёл?- Да, да, идите!- обернулся он, уже возвращаясь к своим гостям.Я вышел за двери, всё ещё сжимая в руке пустой бокал. Дойдя до лестницы, я с чувством грохнул его об стену.
Поднявшись по ступеням лестницы и войдя на второй этаж, я увидел лакея, который стоял у окна, перегнувшись через подоконник и опершись на него руками, согнутыми в локтях, солнце золотило расшитую ливрею на его спине, и эта зелёная ливрея делал его похожим на огромного кузнечика. Сходство это ещё более усиливалось тем, как небрежно скрестил он ноги, соприкасаясь с паркетом одними только носками своих изящных туфель, украшенных бантами с пряжками. Он весело болтал какую-то чепуху, переговариваясь со смешливой девушкой во дворе, и, подавив секундное желание подойти к окну и посмотреть на неё, я остался на месте и мог только слышать её смех, не видя её самой.Я окликнул его, но он, не услышав или не обратив на это никакого внимания, нахально продолжал болтать, и я пожалел, что рано разбил бокал было бы чем запустить в него.
День всё продолжался. Я слонялся по своей комнате, выходил в коридор, снова возвращался, пытался читать, но безуспешно, и, тщетно силясь придумать, чем занять время, злился на самого себя.Я вышел на воздух. Солнце ещё стояло над лесом. Дойдя до конца галереи, я повернулся, чтобы идти в обратную сторону, и от неожиданности замер на месте. Передо мной стояла Роксана.- Как!- весело сказала она.- И ты здесь?- Как видишь,- сказал я.- Когда же ты приехал?- Ещё вчера,- сказал я.- А ты? Почему ты здесь?Она улыбнулась.- Тебе не кажется, что это несколько странный вопрос?- Я имел в виду, почему ты не со всеми?- Со всеми?- удивлённо переспросила она.- Ах, вот ты о чём! Нет, пусть уж он сам развлекает их, с меня довольно и вчерашней поездки.- Мне кажется, это ему неплохо удаётся,- заметил я.- Да,- согласилась она.- Только что-то он чересчур увлёкся.- Вот именно!- сказал я.- Смотри,- она взяла меня за руку и потянула за собой к парапету.Смотри, какие у меня розы!Я посмотрел вниз на клумбу.- Это ещё не самые лучшие. Пойдём, я покажу тебе те, что в парке.Она посмотрела на меня.- Ты чем-то расстроен?- Да нет,- сказал я.- Ничего.- Признавайся.- Просто я...- Ты просто что?- Просто... очень хочется есть.Она отпустила мою руку.- Ах ты бедняжка,- она засмеялась.- Ах, этот чёрствый эгоист! Ну ничего, пойдём.- Пойдём же!- повторила она, увидев, что я остался стоять на месте.Я повиновался.Мы дошли до одной из дверей, вошли и, пройдя коридором, стали спускаться по лестнице, после чего, миновав незнакомую мне комнату, оказались в столовой.Все уже ушли, столовая была пуста. На столе царил полнейший беспорядок скатерть была заставлена грязными тарелками, бокалами, блюдами,- всё так и осталось неубранным. Слуг нигде не было видно.Она осуждающе покачала головой.- Полюбуйся, какой ужас!Я согласился.- Вот до чего доходят его чудачества,- она вздохнула.- Что же мы будем делать?- сказала она, повернувшись ко мне.Я только пожал плечами.- Ну ничего,- сказала она, вновь оживляясь.- Придётся мне самой о тебе позаботиться.Она по-хозяйски оглядела стол.- Иди в ту комнату и жди,- приказала она мне.Я послушно ушёл.Не зная, как мне себя вести, я принялся бесцельно бродить от окна к стене и обратно.Она вошла, неся на подносе супницу.- Прошу к столу,- сказала она.Я подошёл чтобы помочь ей. Она стала наливать суп в тарелку.- Да садись же!- сказала она.Я подчинился.
Она подала мне ложку и салфетку. Всё это было как-то невероятно.- Сейчас принесу остальное.Я хотел было возразить, но она явно не желала меня слушать.Посидев немного и посомневавшись, я взялся за ложку - я, и правда, был голоден.Она снова вошла с подносом, и я вскочил было со стула, но она строго велела мне вернуться на место:- Кто тебе разрешил встать из-за стола? А ну-ка сядь.Она налила мне в бокал вино и поставила бутылку на стол.- Это наша малая столовая,- объяснила она.- Мы используем её, когда нет гостей.- Я бывал в этом доме уже не раз,- напомнил я.- Вот только никогда раньше мы не встречались с тобой здесь, тем более, вот так, наедине...- Да,- сказала она.- Я редко бываю дома.- А я редко выезжаю куда-нибудь. Я принесу тебе бокал. Только...Она вопросительно посмотрела на меня.- Где бы найти чистый?- Там на столе,- сказала она,- есть лишние приборы.Я принёс бокал и налил ей вина. Она поблагодарила.Я вернулся за стол.Она пила вино, а я молча поглощал свой обед.Покончив с едой, я осторожно, чтобы не звякнуть, положил вилку и нож на тарелку и поднял голову.Она сидела прямо и неподвижно, время от времени поднося к губам бокал, и смотрела в окно, за которым уже начинался закат.Ничто не нарушало тишины, казалось, всё в мире замерло.Я не мог оторвать взгляда от её лица и всё смотрел на неё, и вдруг с головокружительной, ошеломляющей ясностью понял, что люблю её, совсем не так, как это было тогда, когда я говорил ей об этом на балу в замке, и всё было совсем иначе. Как же я мог не понимать этого раньше!.. Никогда раньше я не видел её такой.Она допила вино и поставила пустой бокал.Я всё смотрел на неё.Она повернула ко мне лицо.- Ну что?- сказала она и улыбнулась.- Теперь веселее?- Я люблю тебя,- прошептал я.- Пойдём,- сказала она, поднимаясь из-за стола.Я механически встал, посмотрел на стол.- Может быть, убрать посуду?Это прозвучало как шутка.- Оставь всё так,- сказала она.Я кивнул и потупился.- Теперь,- сказала она прежним беспечным голосом,- когда тебе больше не о чем тосковать, ты не откажешься посмотреть на мои розы?
Я шёл за ней, не понимая, что это значит, и что мне делать теперь, когда я увидел её такой, что-то новое так внезапно открылось мне, что-то, чего никогда прежде не было там, где я придумывал свою жизнь и других людей, придумывал смысл и оправдание тех жалких движений, которые я совершал, стараясь поступать разумно и правильно, и я пытался найти слова чтобы сказать ей об этом, и не мог, потому что не знал иных слов кроме тех, что прозвучали бы теперь оскорбительно жалко, тех слов, что я говорил вчера, прежде, всегда, в той, придуманной жизни, когда, следуя правилам танца в толпе, не признающей лиц и величающей лишь персонажи, я лепил для себя новые и новые маски, но каждый раз они были зеркалом для того, кем я никогда не был, и снова, и снова я переделывал их, продолжая биться о стены темницы неразрешимой задачи, и труд мой становился всё сложнее, формулы - всё запутанней, и я называл это своей жизнью, и вдруг эти стены рухнули, и, изумлённый, я остался стоять перед открывшимся мне чудом, взирая на него с благоговейным восторгом и боясь малейшей оплошностью погубить это нежданное счастье; новорожденный, я был беспомощен, и, внимая её голосу, я шёл за ней, не понимая, что это значит, и что же мне делать теперь.
Она стояла, слегка наклонившись к большому кусту, усыпанному белыми розами, не решаясь протянуть к нему руку,- куст был похож на огромный торт, украшенный цветами из крема.Я смотрел на её профиль - высокая причёска, ленты,- теперь её лицо было бледным,- солнце уже ушло из сада,- и казалось мне ещё более прекрасным.Я подошёл и, сорвав цветок, протянул его ей.Она приняла.- Какой очаровательный сад,- сказал я.- Ночью он представляется.