На нем была белая полотняная рубашка, черные волосы блестели в электрическом свете. Личный слуга его, закрепив пояс, встал с колен и отступил. Педро Ромеро рассеянно и с большим достоинством наклонил голову и пожал нам руки. Монтойя сказал ему, что мы настоящие aficionado и что мы хотим пожелать ему успеха. Ромеро слушал очень серьезно. Потом он повернулся ко мне. Никогда в жизни не видел я такого красавца.
- Вы идете на бой быков? - спросил он по-английски.
- Вы говорите по-английски? - спросил я, чувствуя себя идиотом.
- Нет, - ответил он и улыбнулся.
Один из трех мужчин, сидевших на кроватях, подошел к нам и спросил, говорим ли мы по-французски.
- Если хотите, я буду переводить. Может быть, вы желаете спросить что-нибудь у Педро Ромеро?
Мы поблагодарили его. О чем могли бы мы спросить? Юноше было девятнадцать лет, он был один, если не считать слуги и трех прихлебателей, а через двадцать минут начнется бой. Мы сказали: "Mucha suerte" [желаем удачи (исп.)], - пожали ему руку и вышли. Когда мы закрывали дверь, он стоял очень прямо, красивый и всем чужой, один в комнате, где сидели его прихлебатели.
- Чудесный малый, не правда ли? - спросил Монтойя.
- Красивый мальчик, - сказал я.
- С виду он настоящий тореро, - сказал Монтойя. - Чистейшей воды.
- Чудесный малый.
- Вот посмотрим, каков он на арене, - сказал Монтойя.
Большой мех с вином был прислонен к стене в моей комнате. Мы взяли мех и полевой бинокль, заперли дверь и спустились вниз.
Бой быков прошел удачно. Билл и я были в восхищении от Педро Ромеро. Монтойя сидел через десять мест от нас. После того как Ромеро убил первого быка, Монтойя поймал мой взгляд и кивнул головой. Это - настоящий. Настоящих матадоров давно не было. Из двух других матадоров первый работал хорошо, второй посредственно. Но не могло быть и сравнения с Ромеро, хотя быки попались ему неважные.
Несколько раз во время боя быков я оборачивался и смотрел в бинокль на Майкла, Брет и Кона. По-видимому, они чувствовали себя хорошо. Брет была спокойна. Все трое сидели, наклонившись вперед, опираясь на бетонные перила.
- Дай мне бинокль, - сказал Билл.
- Ну, как Кон, скучает? - спросил я.
- Вот хвастун!
При выходе из цирка, после окончания боя быков, мы попали в давку. Нельзя было пробраться сквозь толпу, пришлось отдаться ей, и она медленно, словно глетчер, несла нас к городу. Мы испытывали то чувство легкой тревоги, которое обычно испытываешь после боя быков, и были в приподнятом настроении, как всегда после по-настоящему хорошего боя. Фиеста была в разгаре. Барабаны били, дудки пронзительно свистели, и людской поток то и дело прерывался кучками танцоров. Танцоры плясали в гуще толпы, и нам не видно было, что они выделывают ногами. Мы видели только головы и плечи, ходившие вверх и вниз, вверх и вниз. В конце концов мы выбрались из толпы и зашагали к кафе. Официант оставил три свободных стула, мы заказали по абсенту и разглядывали толпу на площади и танцоров.
- Как ты думаешь, что это за танец? - спросил Билл.
- Что-то вроде хоты.
- Он не всегда одинаковый, - сказал Билл. - Они под разную музыку танцуют по-разному.
- Замечательно танцуют.
Напротив нас в начале улицы танцевала группа подростков. Они выделывали очень сложные па, и лица у них были серьезные и сосредоточенные. Все они, танцуя, смотрели на свои ноги. Их туфли на веревочной подошве топали и хлопали по мостовой. Носки сходились, пятки сходились, лодыжки сходились. Потом музыка резко оборвалась, па на месте кончилось, и танцоры, приплясывая, двинулись по улице.
- Идут наши аристократы, - сказал Билл.
Они пересекали улицу.
- Хэлло, друзья, - сказал я.
- Хэлло, джентльмены! - сказала Брет. - Вы заняли для нас места? Как мило.
- Знаете, - сказал Майкл, - этот, как его, Ромеро, это здорово! Правда?
- Он просто очарователен, - сказала Брет.
- А зеленые штаны!
- Брет глаз не сводила с них.
- Завтра непременно возьму у вас бинокль.
- Ну как? Хорошо было?
- Чудесно. Просто замечательно. Вот это зрелище!
- А лошади?
- Я не могла не смотреть на них.
- Она глаз не сводила с них, - сказал Майкл. - Она молодчина.
- Конечно, это ужасно, что с ними делают, - сказала Брет. - Но я не могла не смотреть.
- А вам не было дурно?
- Ни капельки.
- А Роберту Кону было дурно, - ввернул Майкл. - Вы совсем позеленели, Роберт.
- Первая лошадь меня расстроила, - сказал Кон.
- Вы не очень скучали, правда? - спросил Билл.
Кон засмеялся.
- Нет. Не скучал. Забудьте про это, пожалуйста.
- Ладно, - сказал Билл, - если только вы не скучали.
- Непохоже было, чтоб он скучал, - сказал Майкл. - Я думал, его стошнит.
- Да нет, мне вовсе не было так скверно. И всего только одну минуту.
- Я был уверен, что его стошнит. Вы не скучали, правда ведь, Роберт?
- Довольно об этом, Майкл. Я уже сказал, что вря так говорил.
- А ему все-таки было дурно. Он буквально позеленел.
- Хватит, Майкл!
- Никогда не скучайте на своем первом бое быков, Роберт, - сказал Майкл. - А то может выйти скандал.
- Хватит, Майкл, - сказала Брет.
- Он говорит, что Брет садистка, - сказал Майкл. - Брет не садистка. Она просто красивая, здоровая женщина.
- Вы садистка, Брет? - спросил я.
- Надеюсь, что нет.
- Он говорит, что Брет садистка, - только потому, что у нее здоровый желудок.
- Долго ли он будет здоровым?
Билл заговорил о другом и отвлек Майкла от Роберта Кона. Официант принес рюмки с абсентом.
- Вам правда понравилось? - обратился Билл к Кону.
- Нет, не скажу, чтобы мне понравилось. Но это необычайное зрелище.
- Ах черт! Ну и зрелище! - сказала Брет.
- Только вот если бы лошадей не было, - сказал Кон.
- Это неважно, - сказал Билл. - Очень скоро перестаешь замечать все противное.
- Все-таки жутко вначале, - сказала Брет. - Самое страшное для меня это когда бык кидается на лошадь.
- Быки были прекрасные, - сказал Кон.
- Хорошие быки, - сказал Майкл.
- Следующий раз я хочу сидеть внизу. - Брет отхлебнула абсент из рюмки.
- Она хочет получше рассмотреть матадоров, - сказал Майкл.
- Они стоят того, - сказала Брет. - Этот Ромеро еще совсем ребенок.
- Он поразительно красивый малый, - сказал я. - Мы заходили к нему в комнату. В жизни не видел такого красивого мальчика.
- Как вы думаете, сколько ему лет?
- Лет девятнадцать-двадцать.
- Подумать только!
Второй день боя быков прошел еще удачнее первого. Брет сидела в первом ряду между Майклом и мной, а Билл с Коном пошли наверх. Героем дня был Ромеро. Не думаю, чтобы Брет видела других матадоров. Да их никто не видел, кроме самых заядлых специалистов. Все свелось к одному Ромеро. Было еще два матадора, но они в счет не шли. Я сидел рядом с Брет и объяснял ей, в чем суть. Я учил ее следить за быком, а не за лошадью, когда бык кидается на пикадоров, учил следить за тем, как пикадор вонзает острие копья, чтобы она поняла, в чем тут суть, чтобы она видела в бое быков последовательное действие, ведущее к предначертанной развязке, а не только нагромождение бессмысленных ужасов. Я показал ей, как Ромеро своим плащом уводит быка от упавшей лошади и как он останавливает его плащом и поворачивает его плавно и размеренно, никогда не обессиливая быка. Она видела, как Ромеро избегал резких движений и берег своих быков для последнего удара, стараясь не дергать и не обессиливать их, а только слегка утомить. Она видела, как близко к быку работает Ромеро, и я показал ей все трюки, к которым прибегают другие матадоры, чтобы казалось, что они работают близко к быку. Она поняла, почему ей нравится, как Ромеро действует плащом, и не нравится, как это делают другие.
Ромеро не делал ни одного лишнего движения, он всегда работал точно, чисто и непринужденно.