– Я этого не знала.
– Да, уверяю тебя. Это огромная проблема, – сказал Дейв и осушил банку, в то время как Джеймс Вудс и брат Болдуин вместе с какой‑то, по виду накачанной наркотиками, девицей припустили по пустой дороге в грузовичке, за которым гнался вампир. – Где ты была?
– Завезла платье к Риду.
– Несколько часов назад, – сказал Дейв.
– А потом я поняла, что мне просто необходимо посидеть и подумать. Понимаешь?
– Подумать? – произнес Дейв. – Конечно. – Он встал с дивана, пошел на кухню, открыл холодильник. – Тебе пива взять?
Пива не хотелось, но она сказала:
– Да, хорошо бы.
Дейв вернулся в комнату и протянул ей банку с пивом. Она часто определяла его настроение по тому, открывал ли он ей пиво или нет. Сейчас банка была открыта, но она сомневалась, хорошо это или плохо. Сейчас понять это было трудно.
– Ну и о чем ты думала? – Он рванул жестяную крышечку со своей банки, и звук этот перекрыл даже скрежет тормозов на экране, когда грузовичок перевернулся.
– О, ну ты же знаешь.
– Не очень‑то знаю, Селеста.
– О разном, – сказала она и отхлебнула пива. – Вспоминала этот день, и что Кейти погибла, и как жалко Джимми и Аннабет. Обо всем этом.
– Обо всем этом, – повторил Дейв. – А ты знаешь, Селеста, о чем я думал, когда брел с Майклом домой? Думал, как он, наверное, озадачен, что его мама уехала, никому не сказав куда и когда вернется. Я долго думал об этом.
– Я же сказала тебе, Дейв…
– Сказала мне что? – Он поднял на нее глаза и улыбнулся, но на этот раз улыбка его не была мальчишеской. – Что ты сказала мне, Селеста?
– Что мне хотелось подумать. Прости, что не позвонила, но последние дни – это такой ужас, что я сама не своя.
– Как и все прочие.
– Что?
– Как в этой картине, да? – спросил он. – Там непонятно, кто люди, а кто вампиры. Я уже видел это, но кусками и не до конца. А этот брат Болдуин, знаешь, он потом влюбится в ту блондинку, хотя ему известно, что ее укусил вампир. Значит, и ей предстоит стать вампиршей, а ему на это начхать, понимаешь? Потому что он любит ее! А она сосет кровь. И у него будет сосать кровь и превратит его в ходячего мертвеца. Я что хочу сказать, Селеста, что в вампирстве есть и своя привлекательная сторона. Даже если знаешь, что это станет твоей гибелью, и душа твоя будет проклята навеки, и тебе придется только и делать, что кусать людей в шею, прятаться от солнца и от ударных бригад из Ватикана. Может быть, в один прекрасный день ты проснешься и не вспомнишь, каково это – быть человеком. И такое может случиться, но ничего страшного. В тебя попал яд, но и к этому можно приспособиться. – Он задрал ноги на кофейный столик и сделал большой глоток из банки. – Так, по крайней мере, считаю я.
Селеста очень тихо сидела на диванном валике и глядела оттуда вниз, на мужа.
– Дейв, что ты плетешь, о чем это ты говоришь?
– О вампирах, милочка. О вервольфах.
– Вервольфах? Я не улавливаю смысла.
– Смысла? Ты думаешь, что я убил Кейти. Это единственный смысл, который мы за последнее время уловили.
– Я вовсе не… Когда это ты пришел к такому выводу?
Он ковырнул ногтем жестяную крышку.
– Ты не могла даже заставить себя посмотреть в мою сторону там, в кухне у Джимми, перед тем, как уехать. Ты держала ее платье так высоко, словно оно еще на ней, и не могла даже взглянуть на меня. Вот я и стал думать, с чего бы это моя жена стала чувствовать ко мне такое отвращение? А потом меня как ударило – Шон! Ведь это он тебе что‑то сказал, верно? Он и этот его мерзкий прихлебатель задавали тебе вопросы.
Вот я и стал думать, с чего бы это моя жена стала чувствовать ко мне такое отвращение? А потом меня как ударило – Шон! Ведь это он тебе что‑то сказал, верно? Он и этот его мерзкий прихлебатель задавали тебе вопросы.
– Нет.
– Нет? Ерунда.
От его спокойствия ей было не по себе. Она могла бы приписать это спокойствие действию пива.
Алкоголь всегда действовал на него умиротворяюще, но сейчас в его спокойствии было что‑то опасное, словно в слишком туго натянутой и перекрученной пружине.
– Дэвид…
– Ах, так я уже Дэвид!
– Я без всякой задней мысли. Просто запуталась, сбилась.
Наклонив голову к плечу, он смотрел на нее снизу вверх.
– Что ж, тогда давай все выясним, детка. Это ведь фундамент прочных взаимоотношений – уметь общаться.
На счету у нее было 147 долларов и пятисотдолларовый лимит на карточке «Виза», хотя примерно половину лимита она уже израсходовала. Если ей даже и удастся выкрасть отсюда Майкла, далеко им не уехать. Две‑три ночи в каком‑нибудь мотеле – и Дейв их разыщет. В чем, в чем, но в тупости его не упрекнешь, и, уж конечно, он сумеет их выследить.
Пакет. Она может отдать мусорный пакет Шону Дивайну, и тот обнаружит въевшуюся в ткань кровь на одежде Дейва. Она уверена, что обнаружит, а она слышала о больших успехах генетических исследований. Они обнаружат кровь Кейти на одежде Дейва и арестуют его.
– Ну давай же, – сказал Дейв. – Давай поговорим, детка. Проясним ситуацию. Я не шучу. Я действительно хочу, что называется, унять твои страхи.
– Я не напугана.
– Но выглядишь ты именно так.
– Нет, не напугана.
– Прекрасно. – Он снял ноги с кофейного столика. – Тогда скажи мне, дорогая, что тебя тревожит, хорошо?
– Ты пьян.
Он кивнул:
– Не спорю. Но это не означает, что со мной нельзя вести разговор.
На экране вампир опять отсекал кому‑то голову – на этот раз, кажется, священнику.
Селеста сказала:
– Шон не задавал мне никаких вопросов. Когда ты ушел за сигаретами для Аннабет, я случайно подслушала их разговор. Не знаю, что ты им говорил раньше, Дейв, но твоей истории они не поверили. Они знают, что ты был в «Последней капле» чуть ли не до звонка.
– Что еще?
– Кто‑то видел твою машину на стоянке примерно в то время, когда Кейти вышла из бара. И истории, как ты повредил себе руку, они не поверили.
Дейв вытянул руку перед собой, согнул и разогнул ее.
– Речь про эту руку?
– Это все, что я слышала.
– И это заставило тебя вообразить – что?
Она опять чуть было не прикоснулась к нему. На мгновение агрессивность, казалось, покинула его, уступив место ощущению обреченности. Это чувствовалось в его спине и плечах, и ей захотелось, протянув руку, прикоснуться к нему, но она удержалась.
– Дейв, ты только расскажи им про грабителя.
– Про грабителя.
– Ну да. Может быть, тебе и придется явиться в суд, но что тут такого? Подумаешь – большое дело! Это лучше, чем если на тебя навесят убийство!
«Вот сейчас, – думала она. – Скажи, что не виноват. Скажи, что не видел, как Кейти уходила из „Последней капли“. Скажи это, Дейв!»
Но вместо этого он лишь сказал:
– Я понимаю ход твоих мыслей. Правда. Я прихожу домой весь в крови в то самое время, когда было совершено убийство Кейти. Значит, это я ее убил.
У Селесты вырвалось:
– Да?
Дейв поставил банку с пивом и рассмеялся. Он опять задрал ноги и, повалившись на диванные подушки, все хохотал, хохотал… Его просто корчило – каждый вдох превращался в новый раскат хохота.