Учитель Ван То запретил мне и думать о мужчинах, если я хочу быть совершенным мастером фэн-шуй. Я не знаю, как связаны между собой фэн-шуй и мужчины и почему одно может помешать другому, но я выполняю волю своего учителя. Вот и все. Заводить любовника, чтоб испортить себе карьеру? Уволь. Я для этого сишиком по-европейски мыслю. Кузен, ты как-то необычно погрустнел. Как это понять?
- Да была у меня одна идея, - неопределенно произнес кузен, глядя в сторону.
- Го, ты просто прелесть и я тебя очень люблю, - улыбнулась я. - Но...
- Но.
- Да.
- А каким ты представляешь идеального мужчину?
- Для себя или вообще?
- Для себя. И не говори, что ты никогда об лом не задумывалась.
- Задумывалась. - Я усмехнулась. - И пришла выводу, что идеальный мужчина для меня - это как археологические раскопки.
- То есть?
- То есть каждый день откапываешь в нем что-то новое, делаешь открытие, а каждая черта его характера есть часть прекрасного целого, которому имя идеал.
- Слишком поэтично, мне не понять.
- Го, давай оставим разговоры на эту опасную для меня тему.
А тема и вправду была мне не очень-то приятна. Рассказывать про свое вынужденное целомудрие я не любила, потому что тогда сразу выходила карьеристкой, неспособной променять работу на чувства. Но однажды я была влюблена (или думала, что влюблена), а закончилось это рождением Кэтнян и разводом. А теперь я могу видеть суть вещей, чувствовать силы, властвующие в природе, действовать в унисон со стихиями - и все это променять на не вполне внятное чувство привязанности к определенному мужчине? Нет, увольте.
Из ресторана мы возвращались поздно вечером. Го обладал уникальной способностью пить не пьянея, потому я не боялась, что мы закончим этот прекрасный во всех отношениях день банальной аварией. Тем более что Го решил проехать не по оживленной магистрали, а окольной дорогой, полупустой в этот час.
И откуда на дороге взялся тот человек, я так и не поняла.
Го заметил его и ударил по тормозам. Я завизжала, понимая, что тормоза уже ничем не помогут, а дальше произошло странное.
Наша машина проскочила сквозь стоявшего на дороге человека. Проскочила и тут же остановилась как вкопанная. Мы с Го обернулись и посмотрели на того типа...
...Который поднял правую руку и...
...С его руки сорвалась змеистая ослепительно-белая молния и ударила в машину.
Это было последним впечатлением такого прекрасного дня.
Глава шеста
ПОМИНАЛЬНАЯ ДОЩЕЧКА
Постоянное не умрет.
И Цзин
Я шла по облакам.
Они были грязно-голубые, с оттенком серого, и скрипели под ногами, как раскрошившийся пенопласт.
А до небосвода можно было достать рукой. Только ничего интересного в этом не было. Когда я потрогала небосвод, оказалось, что сделан он из дешевой ткани вроде сатина и выкрашен синей гуашью. Чешуйки сухой гуаши остались на моих пальцах после прикосновения.
Оттого, что небо и облака столь прозаичны и унылы, меня охватила печаль. Я остановилась и отодвинула рукой назойливую пенопластовую тучу, чтобы взглянуть вниз, на землю. Может быть, хоть там все без изменений - живое, радостное, блестящее?
Но я тут же услышала голос за спиной:
- А вот этого тебе делать не положено. Я обернулась в некоторой растерянности.
На меня смотрело странное существо - с туловищем змеи, птичьими крыльями и рыбьим хвостом.
Лицо его выглядело жутковато: огромная пасть, выпученные глаза и плоский широкий нос. Да, голову к тому же украшали рога. Выпуклые глаза переливались радужным сверканием, а изо рта периодически показывался золотистый раздвоенный язык.
- Я не знаю тебя, - надменно сказала я существу. - А потому ты не имеешь права мне указывать.
- Быстро же ты все забыла, - сказало существо. - Еще не минуло и миллиарда лет, а у тебя совсем сдала память.
- Послушай, - сказала я существу, раздражись. - Если я что и забыла, так, значит, оно стоит того, чтобы забыть! Но я отлично помню, что мне нужно быть на земле! Я - оттуда!
Я отпихнула назойливое облако и все-таки глянула вниз, ожидая увидеть там очертания земли. Но вместо этого внизу была лишь чернота - густая, самодостаточная, невыносимая для глаз чернота, от которой сжималось сердце и дрожали руки.
- И чего ты добилась? - насмешливо заметило существо. - Красива твоя земля? Так ли уж ты хочешь вернуться? Или мы продолжим с тобой ту игру, что началась тогда, когда этой земли и в помине не было?
- Оставь меня в покое! - яростно крикнула я. - Иначе я покажу тебе, на что способна!
- О, ты по-прежнему горда и высокомерна, - произнесло существо огромным ртом. - Ты так и не поняла простой истины: с духами надо договариваться, а не воевать.
- Так ты дух?
- Я - Лун. Теперь ты, смертная женщина вспомнила, что это значит?
- Нет, - сказала я, дрожа от непонятного ужаса. - Прости меня. Отпусти меня. Я так хочу на землю!
- Твое желание незаконно, - сказало существо. - Впрочем, не я устанавливаю здесь законы. Хочешь, так иди. Но я надеюсь, что мы еще ветретимся.
- Я не разделяю твоей надежды. - Почему-то мне хотелось грубить этому существу. И одновременно хотелось его бояться.
Существо усмехнулось, продемонстрировав серебряные клыки и узкую ленточку золотого языка взмахнуло крыльями и улетело прочь. А на его месте обнаружился люк вроде канализационного, с призывно отодвинутой крышкой.
- А более цивилизованного пути нет? - неизвестно у кого поинтересовалась я и прыгнула в люк.
- Пожалуйста, госпожа Чжао, лежите спокойно. Вам пока нельзя двигаться.
Я открыла глаза, будто натертые горячим песком. Глаза - единственное, что я чувствовала из своего тела. Позднее я узнала, что меня так накачали анестезирующими препаратами, что мои нервы плавали в них, как пьяные купальщики в бассейне с портвейном.
Вокруг все было ослепительно, нестерпимо белым.
- Зачем так ярко? - пробормотала я, зажмуриваясь. - Уберите свет.
- Фотофобия, - услышала я непонятное слово. - Побочный эффект от седатизифина. Доктор Линг предупреждал.
Я услышала шорох, словно опускали жалюзи, и снова открыла глаза. Теперь свет был вполне приемлемым. В этом свете я рассмотрела комнату, выдержанную в светло-персиковых тонах, узкий белый шкаф, стоявший напротив кровати, и саму кровать, на которой я благополучно возлежала. В прикроватной вселенной также обитала смуглая девушка в форме сестры милосердия. Узкие глаза девушки смотрели на меня внимательно и с беспокойством.
- Что случилось? - поинтересовалась я. - Я в больнице? Почему?
- Госпожа Чжао, вам не следует волноваться и задавать вопросы. Пожалуйста, отдыхайте и набирайтесь сил.
Девушка взяла в руки крошечный шприц и сделала мне укол.
- Доктор Линг... - последнее, что я услышала. Во второй раз я очнулась, как потом мне сказали, почти месяц спустя и перенеся четыре операции.