Во всяком случае, лично мне на все их ужимки смотреть было тошно… А хозяин, однако, чуть не сомлел, глядя на эти прелести. Так что каждому свое.
– Помолчи, ладно? – нервно сказал Семен. – Песни петь будет, ага. В активированной пентаграмме. Ну ты, блин, скажешь…
Дама взошла на помост и решительно шагнула в пентаграмму. По залу прокатился общий вздох: на миг алое пламя – и магическое, и реальное – потускнело и вдруг вспыхнуло еще ярче; женщина исчезла. Исчезла на видимом, ощутимом для всех уровне. На магическом же, доступном лишь Семену плане реальности с ней происходило что‑то жуткое – обнаженный женский силуэт, разом лишившийся всех своих одежд, повис в колдовском пламени, неистово суча ногами и руками; тело несчастной странным образом изменялось, таяло и текло, словно воск в огне, переплавляясь в нечто неопределенное, аморфное, чему не было названия… Через несколько секунд магическое пламя вновь стало прозрачным и чистым. Ждущим.
– Это… что это было? – сдавленно спросил сам у себя Семен, хватая бокал и одним глотком допивая холодное шампанское. – Что у них здесь происходит, а?
– Не стриптиз, факт, – глубокомысленно изрек Map. – Но ежели это был все‑таки стриптиз, эдакое местное извращение, то очень и очень радикальный. Вплоть до снимания с себя кожи и всего остального.
– А ты что, тоже увидел это – шепотом спросил Семен, потупясь, – смотреть на пентаграмму не было сил.
– Не знаю, что конкретно ты имеешь в виду, – хладнокровно ответил медальон. – Я‑то колдовским зрением не обладаю… но кое‑что все же успел заметить. Значит, так: сначала на мадаме исчезла вся одежда, потом кожа, потом мясо, ну а лотом и все прочее тоже… Но это быстро произошло, ты мог и не заметить, ты же не такой скоростной на восприятие, как я! Думаю, что и остальные ничего не увидели. Иначе бы не лезли дуром в эту адскую печку. Вон гляди что творится, гляди! Ни фига себе…
Семен поглядел.
По всему залу то там, то тут из‑за своих столиков поднимались люди и с отрешенным видом шли к помосту; адская печка, как назвал пентаграмму Map, работала без остановки – вспышки алого пламени становились все чаще и чаше; в зале стало жарко. Пентаграмма действовала совершенно бесшумно, в наступившей мертвой тишине были слышны только шаги и тяжелое дыхание идущих к ленточной звезде.
Семен лишь мельком успел заметить, что происходит внутри пентаграммы, но ему хватило и этого – Семена замутило и чуть не вырвало; он поспешно отвел взгляд в сторону.
– Ты куда меня, гад, приволок? – злым шепотом спросил Семен у медальона. – Куда? Я же тебя просил доставить меня в какой‑нибудь элитный ресторан, где хорошо кормят и есть на что посмотреть. А ты…
– Ничего подобного! – возмущенно запротестовал Map. – Все так, как ты заказал! Ресторан однозначно элитный, кормежка на высшем уровне, сам ведь хвалил. А то, что зрелище оказалось не очень… Так я не виноват! Путеводное заклинание не выбирало, какое именно представление будет показано в данном месте, оно попросту выполнило три твоих условия. Просил зрелищное – на, получи на всю катушку. Я‑то здесь при чем?
Семен ничего не ответил, мрачно уставясь мимо тарелок: вид еды сейчас вызывал у него лишь неприятные спазмы желудка; обед был испорчен безнадежно.
– Я вижу, вы впервые и, разумеется, нелегально присутствуете на главной мистерии секты.
– Изменчивых, не правда ли? – участливо и вполголоса сказал кто‑то рядом с Семеном.
Семен поднял голову.
Перед ним, по другую сторону дубового столика, сидел крепкий широкоплечий мужчина лет сорока, коротко стриженный, с проседью в черных смоляных волосах, тонкая ниточка усов и характерный прищур делали его похожим на удачливого гангстера из американского фильма тридцатых годов Шляпы только не хватало.
И автомата Томпсона под мышкой.
Мужчина был в точно такой же, как у Семена, одежде, разве что фрак был чуточку светлее, с едва заметной серебристой искрой, да галстук‑бабочка был чуть побольше; на мизинце левой руки был дешевый медный перстенек с невзрачным мутным камнем – перстень никак не вязался с образом удачливого гангстера.
Мужчина дружелюбно улыбнулся Семену:
– Согласен, поначалу просто оторопь берет от такого действа, особенно если к начальной фазе Изменения внимательно приглядеться… некоторые из любопытствующих – из тех, кто не знал, что должно было произойти, – иногда даже сознание теряли прямо на мистерии. К сожалению. Потому что Изменчивые обязательно убивают всех посторонних, да‑с. Тех, кто проник на мистерию тайно, без их ведома и официального приглашения. Сектанты, что с них взять! Фанатики
– Вы кто? – вяло спросил Семен, которому сейчас совершенно не хотелось ни с кем знакомиться Ему вообще ничего не хотелось. Разве что убраться отсюда куда подальше. От таинств и мистерий.
– Друг, – многозначительно ответил незнакомец, – Позвольте представиться: профессор Лео Шепель (кстати, предпочитаю, чтобы ко мне oбращались по фамилии), – историк и археолог. Специализируюсь по современным и древним запрещенным культам., и, в частности, по запретной боевой магии. Тоже древней. А вы, если я не ошибаюсь, вор с прикрытием, да? По кличке Искусник Симеон.
– Опа, – только и сказал Map. – Где же это мы прокололись‑то? Вроде все было чинно‑благородно, сидели себе в уголке и не высвечивались…
– Ошибаетесь, милейший, – холодно ответил Семен, мгновенно приходя в себя. – Вы обознались. К ворам я не имею никакого отношения. Я – младший принц из Чумного Мира, у меня и соответствующие документы имеются, прибыл сюда ради развлечения и…
– А я в таком случае – младшая горничная Императрицы, – с той же добродушной улыбкой прервал Семена профессор Шепель. – Любимая. Полноте, Симеон! Я не из имперской службы безопасности, не из разведки и не из полиментовской системы. Я действительно профессор истории, действительно археолог! И у меня есть для вас работа. Со сказочной оплатой.
– Принц я, – поморщившись, устало повторил Семен. – И все тут. Map, двигаем отсюда в…
– Погодите, – зачастил профессор, – вот мой личный жетон. – Шепель быстро расстегнул ворот рубашки, сорвав и сунув в карман галстук‑бабочку, вынул из‑за пазухи стандартный имперский медальон на золотой цепочке. – Проверьте! У вас же наверняка есть чем проверить. – Археолог поспешно расстегнул цепочку и подал Семену медальон не ладони.
– Вот с этого и нужно было начинать, – назидательно сказал Map. – На лбу‑то у него не написано – профессор он там или стукач. Хотя, по правде говоря, одно другому зачастую не мешает… Семен, ну‑ка приложи его жетон ко мне. Сейчас я его проверю! Посмотрим, какой он там археолог…
Семен взял протянутый ему кругляш и приложил его к своему медальону.
– Нормально, – сказал через пару секунд Map. – Действительно профессор. Действительно археолог. Но, должен заметить, здесь пометочка одна любопытная имеется, полиментовская… Он, получается, хоть и профессор, а на учете у них все же состоит. Наш человек! Интересно, чего он такого натворил? Не мелочь же по карманам тырил, с такой‑то мордой… Слушай, может, он брачный аферист? – Медальон не стеснялся высказывать свои подозрения вслух: кроме Семена, слышать его больше никто не мог. Теоретически.
– Прошу. – Семен вернул жетон возможному брачному аферисту. – Так какое у вас ко мне дело? И откуда вы меня знаете? И как нашли?
– Не здесь. – Шепель повел бровью в сторону пентаграммы.