Я
спросил моего проводника, где же люди, но он ничего не ответил.Быть может,
он не знал ни русского, ни немецкого языка, а вернее - не хотел говорить.
V
С НЕБА НА ЛЕКЦИЮ
Явошелвмою"камерузаключения". Комнатаимелаоколотридцати
квадратных метров, высота жеедва ли достигалачетырех метров.Стены были
покрытыфанерой. Одна лампочка на потолке, другая на письменномстоле. Две
узкие кровати у стен и несколько простых стульев.
ПослероскошногокабинетамистераБэйли эта комнатапоказалась мне
болеечемскромной. Но... "могло быть и хуже",- вспомниля слова сестры
милосердия и потому не очень опечалился.Уильям ушел,и скоро мое внимание
было привлечено большим чертежом, закрывавшим половину стены.
На синей чертежной бумаге я увидел профиль подземногогородкамистера
Бэйли, изображенного в разрезе, иотдельно планы каждого этажа. На чертежах
не имелось пояснительных надписей, новсе же они давали общее представление
о всемсооружении.Центргородка занималаогромная труба,в которуюмы
упали.Вокруг этойтрубы шли пронумерованные помещения. Городок имелпять
этажей ниже уровня земли и триэтажа в стенах кратера.Ниже восьмого этажа
виднелись две пещеры, по-видимому естественного происхождения.
Вправоот центральной трубы, вдольпятого (считаясверху вниз) этажа
шлабоковая труба,и оканчивалась она далекоза пределами комнат,выходя
наружу. Эта труба больше всего заинтересовала меня. Первою моей мыслью было,
что этатруба предназначена дляотвода воздуха, входящегосверху.Однако
еслибычерезэтубоковуютрубувыходило столько жевоздуха,сколько
входило, тона поверхностидолжнобылобысуществовать второе воздушное
течение - и убыли воздуха не замечалось бы, тогда как тщательно составленные
нами синоптические картыпоказывали,чтовоздушные течения со всех концов
земного шара направляются кодному месту, невстречаяникакогообратного
течения.
Еслижеветервсасываетсяв подземныйгородокиникуда оттуда не
выходит, то - черт возьми! -давлением воздуха весь городокдолжен былбы
давно взорваться, как котел, переполненный паром...
Дверь открылась, и в комнату вошел Никола. Он тщательно закрыл за собой
дверь и,почесав голову, вздохнул. Я ожидал,что он будет укорятьменя за
пренебрежение к его советам,но он заговорил об ином:Никола сообщилмне,
что в одном из коридоров он встретил "двухИванов" - двух якутов, пропавших
год назад в "ноздре" Ай-Тойона.
- Ты еще верить в ноздрю? - спросил я его.
-Лучше былобы нам попастьвноздрю Ай-Тойона, чемэтогоера,-
ответил озабоченно Никола.
Он успел перекинуться несколькимисловами со здешними якутами и узнал,
чтоониработают вкакой-то большойтрубе поуборкеиотвалке мусора,
приносимого ветром из центральной трубы. Я посмотрелна план.
Так вотдля
чего существует боковая труба!..
"ДваИвана"жаловались Николе, что ихдержат,какрабов, никуда не
пускают, "но кормят сильно хорошо".
В комнату постучались. Вошел Уильям и пригласил нас на своем непонятном
языке, подкреплял слова жестом следовать за ним.
Мы повиновались. Вкоридоре у двери стоялякут "Иван-старший". Уильям
поручилему Николу, а со мной двинулся дальше. Мы пересекли коридор, сели в
кабину лифта No 50, поднялись этажом вышеиостановилисьудвериNo 13.
Уильям безстука отворил дверь, и я следом за ним вошелв большую комнату.
Здесь,видимо,былалаборатория.Настолевидеальномпорядкебыли
расставлены сложные аппараты скомпрессорами, медными трубами, змеевиками и
холодильниками. Целымирядами былирасставленыстаканы,чаши, сосуды. Их
посеребренная поверхность блестела при ярком свете двух дуговых ламп.
Вид этой ослепительнойпосуды был таков, какбудтобогатый наследник
вынул из сундуков дедовское серебро, чтобыполюбоваться своими сокровищами.
Но я ужезнал, чтотакиесосуды (с посеребренными стенками дляотражения
теплоты) употребляют при опытах с жидким воздухом.
Жидкий воздух!.. Ведьего плотностьв 800 раз больше атмосферного. Не
представляет ли городок Бэйли фабрику для превращения атмосферного воздуха в
жидкий?
Занятый своимимыслями,ясперванезаметилчеловеческуюфигуру,
склоненную над одним из столов. Это была женщина в белом халате. Она подняла
голову, и я узнал сеструмилосердия. Онатакже узналаменяи улыбнулась,
видя недоумение, отразившееся на моем лице.
-Пожалуйста,пройдитев кабинет,отецждет вас,-сказалаона,
протягивая руку по направлению ко второй двери.
Я постучали вошелвкомнату. Она былапочти такой же величины, как
первая, но здесь не было инструментов. Зато все стены были уставлены полками
скнигами, а набольшомписьменном столе лежали груды листов,исписанных
химическими формулами.
При моем появлении из-за стола поднялсяочень высокий, пожилой, но еще
моложавый на видчеловексрусымиволосами, серымиглазамиирумяными
щеками.Егодобродушная улыбка очень напоминала улыбку девушки. Онкрепко
пожал мою руку и сказал:
- Мистер Бэйли и Элеонора уже говорили мне о вас. Мы нуждаемсяв таких
людях,каквы. Ксожалению, выне химик, новсеже вашаспециальность
довольноблизко соприкасаетсяс моею... Вы,также какия, "питаетесь
воздухом", - улыбнулся он.
Онговорилтак просто,какбудтоя пришел кним по своейволеи
предлагал им свои знания и труд.
- Моя фамилия Энгельбрект, - сказал он. - Садитесь, прошу вас.
- Энгельбрект!- судивлением воскликнул я,продолжаястоять. -Вы
СвантеЭнгельбрект,гибелькоторогона"Арктике"оплакиваласьвсем
культурным миром?
- СлухиоМоейсмертибылизначительнопреувеличены,-повторил
знаменитый шведский ученыйостротуМаркаТвена.