Потомя снова уснул до
второго звонка - в семь часов тридцать минут. Я наскоро выпил стакан кофес
сухарями и отправился в лабораторию.
- Вы сегодня бледны, - сказала Элеонора, посмотрев на меня.
- Не выспался, - ответил я.
- Что же вам мешало?
- Мысли. Я не могу примириться с моим невольным заточением и никогда не
примирюсь с ним.
Лицо Элеоноры нахмурилось.Я по-своему истолковал переменув ее лице.
Быть может,я нравлюсь ей и она огорченатем, что свободу я предпочитаю ее
обществу? Но у нее, видимо, было другое на уме.
- Надо уметь подчиняться неизбежному, -грустно сказала она, как будто
исаманаходиласьвтакомжеположении,какия.Этоудивилои
заинтересовало меня.
-Неизбежному?Какой-томистерБэйли,коммерсантсдовольно
подозрительными операциями, иностранец, самовольно обосновавшийсянанашей
территории, совсем не похож на фатум *, которому надо подчиняться. И если вы
такая фаталистка... - начал я с некоторым раздражением.
-Я не фаталистка, - ответила она. -Не надо бытьфаталистом,чтобы
пониматьтакойпростойфакт,чтообстоятельстваиногдасильнеенас.
-------------------------------------------
*Фатум- удревних римлян - волябогов (особенно - Юпитера); судьба,
неотвратимый рок. -------------------------------------------
- Значит, мы слабее обстоятельств, - не унимался я, чувствуя, что задел
больной для Элеоноры вопрос.
- Ах, вы не понимаете! - ответила она и углубилась в работу.
Ноянехотелпропускатьслучая.Девушкабыла,видимо,в таком
настроении, что могла при некоторой настойчивости с моей стороны сказать мне
то, что не сказала бы в другое время.
- Такобъяснитемне!- ответил я. - Из ваших слов я понял пока одно:
что вы здесь такой же пленник, как и я.
-Выошибаетесь,- ответила девушка. -Толькосегодняутромотец
убеждал меня уехать отсюда, и... мистер Бэйли не возражает против этого...
- И тем не менее вы не уезжаете. Значит, что-то удерживает вас. Значит,
вы пленница, если не мистера Бэйли, то тех настроений, которыене позволяют
вамуехать отсюда.Позвольте, я, кажется, догадываюсь! Вы сказали, что ваш
отец убеждал вас уехать. Вместе с ним или же без него?
Элеонора смутилась.
- Без него, - тихо ответила она.
- Теперь делонаполовинуясно. Вы не хотите уехатьбез него, а он не
может или не хочет уехать. Вернее, что его не отпускает "мистер Фатум".
Элеонора улыбнулась одними глазами и промолчала.
- Вы как-торассказывали мне, - продолжал я, воодушевившись, - что ваш
род очень знаменит вШвеции, хотя знаменит и не в том смысле, как это можно
было предположить по вашей звучной фамилии. Вашим предком, говорили вы,был
рудокоп Энгельбрект,руководившийв пятнадцатомвекенародным восстанием
противкороляЭрикаПомеранского*.
Почтенныйпредок!..Неужелиже
Энгельбректы в продолжение пятисот лет растеряли все духовные черты славного
рудокопаиспособнытолькосклонятьголовыпередпоработителями?
-------------------------------------------
*Энгель6рект (Энгельбрехтсон) - одержал верх над Эриком, королем Дании,
ШвециииНорвегии(низложенв1436году),ивыдвигался
крестьянами-далекарлийцаминаместоправителя,нодворянствуудалось
провестисвоегокандидата.Черезнескольколетаристократыубили
Энгельбректа. -------------------------------------------
Ударбыл слишкомсилен. Я неожидал, что заденусамое больное место
Элеоноры. Онанеразрассказывала мнепросвоегопредка-революционера,
которым, видимо, гордилась. И теперь это невыгодное для потомков сравнение с
предком взволновало и возмутилоее. Элеонора вдруг поднялась, выпрямилась и
откинула голову.Щеки ее побледнели, брови нахмурились.В глазах сверкнули
огоньки, которых я раньше не видал. Она гневно посмотрела наменя и сказала
прерывающимся голосом:
- Вы... вы... - унее перехватило дыхание. - Вы ничего не понимаете, -
докончила она тихо и вдруг, закрыв лицо руками, заплакала.
Я совершеннорастерялся. Уменяв мыслях не было обидеть девушку.Я
хотел только вызвать ее на откровенность. Гнев ее огорчил меня.
- Простите, - сказал я таким жалобным голосом, что камень должен был бы
расчувствоваться (а сердце Элеоноры не было камнем).
Плечи ее перестали вздрагивать, она быстро овладела собой.
-Ну, простите, пожалуйста,я не хотел обидеть вас... Элеонора отняла
от лица руки и заставила себя улыбнуться.
- Забудемэто... нервырасшатались... Осторожнее! - вдругвскрикнула
она,заметив, что я бросилкусок железа на стол, где стоял кубиктвердого
спирта, похожий настекло (мы только чтозаморозили чистый спиртв жидком
воздухе). - Разве вы не знаете, что твердый спирт не горит,а взрывается от
удара?!
- "Эфирзамерзает вкристаллическуюмассу...-продолжаляшутя,
подражаяеементорскомутону,- каучуковая трубкаотдействияжидкого
воздуха становится твердой ихрупкойи можетбыть превращенав куски и в
порошок; живыецветы приобретают видфарфоровых изделий, ифетровую шляпу
можно разбить на куски, как фарфор".
-Вызабылисказатьобупругостиметаллов поддействиемжидкого
воздуха, - уже непринужденно улыбаясь, сказала Элеонора.
Я продолжал в том же тоне.
-"...Свинецприобретаетпочтидвойноесопротивление разрыву...-
ответиля. - Упругостьи временноесопротивлениеразрыву для большинства
металлов возрастают..."
- Ну, довольно, - прервала Она меня. - Давайте работать.
Она взяла бокалспосеребреннымистеклянными стенками, посмотрелав
небесного цветажидкость и, заметив на поверхности какую-то соринку,вдруг
опустила палец в сосуд с жидким воздухом.