Касаетсяладоньювыступающей,какейкажется,слишкомсильноскулы.
Проводит тонким пальцем по белесой коже. Закрывает глаза.
Она вспоминает все.
Шрам,полученныйоттемноволосогопарня,которыйсопротивлялся
успешнеевсех.Потерянноеплатье,котороепорвалонжеикоторое
пришлось сжечь. Затертые сообщения в «экзисте», которые потом следствие
обнаружилонакомпьютерах,«айфонах»и«андроид»-устройствахжертв.
Удаленныесмски,записивжурналахвызововиконтакты.Скрупулезно,
основательно зачищенные историиее браузера.Нож длянарезки томатов,
переложенный в другой карман за секунду и его мнимая потеря. И многое
другое. И все это сейчас смешивается в горький, мерзкий коктейль с шестью
годами в клинике, где она повидала опустившихся до звериного состояния
людей,вытерпеламножествоунизительныхдопросов,провеламножество
ночей без сна, глядя на полную луну через зарешеченное окошко, прошла
несколько курсов медикаментозной терапии и гипноза. Вынесла все круги
ада. И вышла из него. И боли больше нет. И этот коктейль она выпивает,
зажавнос,безособыхусилий.Ейпривычнагоречь.Онаначаласнее.С
неудовлетворенности миром и его представителями в ее жизни.
Диагнозснят.Отпечаткипальцев,разрозненныесвидетельстваи
очевидноенападениенаОксану–всеэтоигралопротивнее.Доводы
психиатров,очевиднаянеадекватность,результатынесколькихврачебных
комиссий–всеэтопривелоеевлечебницувместоместапожизненного
заключения. Результативно, как выяснилось.
Она встречается с Оксаной. Обнимает ее. Просит прощения, хотя лицо ее
остается отстраненным и безразличным. Оксана плачет. Говорит, что все уже
зажило.Приглашаетначай.Онавсеещехромаетпослетехсобытий–
повреждениенервапослеудачногоударавногусказалось,и,возможно,
останется с ней на всю жизнь.
Встречается с тетей Дашей. Тетя сильно постарела. Возможно, сильнее,
чем могла бы. Пустой взгляд нервирует тетю, но она скидывает этот нюанс
напережитоевклиникеиискреннеболеетсердцемзаплемянницу.
Напрасно, правда.
Зеркало врет. Теперь меньше, но все равно врет. Она верит, что у нее все в
порядке.Немногопудры,тональника,яркойгубнойпомады,немного
выщипываниябровей,депиляциязонынадгубой,попорченной
гормональной частью терапии, немного удлиняющей туши. Легкие штрихи,
ноониприводятеевлицовгораздоболееинтересноесостояние.Иона
верит, что скоро наберет соответствующий росту веси похорошеет, и все
будет в порядке. Впрочем, она готова попробовать и так.
Онасмеетсянадврачами,откоторыхсбежалаблагодаряграмотному
убеждению их в том, что им хотелось слышать. Это всегда срабатывало с
мужчинами, а большая часть тех, кто принимал решение о выписке, ими и
были.Онасудовлетворениемзамечает,что,пытаясьизбавитьсяот нее ,
доктора лишь помогли ей избавиться от того жалкого убогого стыдливого
ничтожества,чтомешалоеесамореализации.Естественныйотборсыграл
свою роль, и сильнейший победил.
Она смотрит вокруг, в очередной раз привыкая к своей квартире, только
теперьонапринадлежитейединолично.Достаетмобильник.Проверяет
контакты, стирает старые сообщения. Включает ноутбук. Запускает браузер и
восстанавливает доступ к давно запущенным страницам. Проверяет, жив ли
еще «экзист» и обнаруживает, что он жив и здоров. Скачивает новую версию
месседжера. Запускает.
Ейнеобходимыновыеконтакты,итеперьонаможетискатьихсама.
Теперьвластьв других руках. Ей большене нужныкомпромиссы.Ей не
нужны сострадание и домыслы.
Онаприслушиваетсякщелчкузажигалки,нонаходитвнемничего
особенного. Закуривает «кент» и глубоко затягивается, наслаждаясь вкусом
табака. Спустя две выкуренные сигареты, обнаруживает, что в ее профиль
ужепостучалисьтроежаждущихзнакомства.Добавляетихвсех.
Приписываетрадостныесмайлики,ноприэтомсохраняетхолодное
спокойствие на лице. Ей незачем выражать эмоции – она уже не останется
одна этой ночью, как и многими ночами прежде. Теперьбольшеникакого
вынужденного одиночества. До конца дней.
СОВЕТЧИКИ
What would it be like to live a day in your life
I want to know
Living for nothing
Linkin Park, «Forget»
Раньшеядумал,чтоиз-закратковременныхпотерьсознанияи
снохожденийможноразвечторазбитьлюбимуюкружкуилиудариться
пальцем ноги об дверь. И уж никак не подозревал, что из-за них можно убить
жену и кошку. Я сижу и не знаю, что делать.
Япринимаюлекарства,названиякоторыхнезапоминаю,простодве
баночки–краснаяижелтая.Ихмнепрописалхорошийзнакомый
невропатолог, а потому я принимаю их безбоязненно. Мне не очень нравится
жить на таблетках, но это лучше, чем ждать новой беды. Я помню, как узнал,
что в одну прекрасную ночь я встал и спросил у жены, которая еще два часа
назад делала мне верный супружеский минет, какого черта она делает в моей
постели. После этого, не получив, разумеется, внятного ответа, я пошел на
кухню, выпил стакан газировки и, вернувшись в спальню, упал спать дальше,
немного не дойдя до кровати. С тех пор я принимаю таблетки, потому что
врач тонко намекнул мне на то, что результатом таких активных снохождений
может стать несчастный случай.
Я сижу и не знаю, как быть дальше. Я в шоке. Я сижу в кресле кремового
оттенка из потрескавшейся искусственной кожи, купленное в свое время на
распродаже в «Мебель-Холле» на Ладожской за смешные деньги. Купленное
вместе с моей любимой, которая теперь…
Господи,оналежитвспальнесперерезаннымгорлом.Аеекошка
вскрытаво всю длину. И всеэто дешевым поварским ножомUniversalот
Tramontina.Этоужасно.ЕслибыхотябыFiskarsилияпонским
керамическим… Господи, это ужасно. Я не хотел в свое время брать этот
нож,потомучтоонпродавалсябезупаковки,прямокакесть.Как
предчувствовал, что с ним произойдет что-то плохое. Я вообще не понимаю,
как можно продавать ножи таким образом – тупо шлепать этикетки и кидать
наприлавокуженаточенныйнож.Низкаяцена,намойвзгляд,этоне
оправдывает – ведь могут пораниться дети, старики с болезнью Альцгеймера
и прочие инвалиды.
Мне нужно взять себя в руки и успокоиться. Я сижу в гостиной напротив
телевизора. Звук выключен, потому что он отвлекал меня от первых мыслей,
которыепришлимневголовупослетого,какяобнаружилдватрупав
спальне.Мнеониказалисьважными,нотеперьяонихзабыл–како
последнемснепередпробуждением,которыйбываеттакимблизкими
ощутимым, но напрочь стирается из памяти, стоит полностью проснуться.
Я включаю звук, начинаю переключать каналы в поисках чего-то, что
меня успокоит и поможет трезво оценить ситуацию.
время я пил Jacobs, но его вкус почему-то стал жутко раздражать, а вот Paulig,
наоборот,порадовал.Ктомуже,еслинеошибаюсь,этоткофепостоянно
подают в McDonald’s, а люди, сделавшие миллиарды на кухонном бизнесе, не
могутошибаться,какитесотнитысяч,чтопьюткаждоеутрокофеиз
стаканчиков с крышками из МакЭкспресс.
На массивном пластиковом подоконнике, комплектном к стеклопакету от
VEKA,лежиткнига,которуючитаетдомамояжена.Яберуееврукии
открываю там, где среди страниц запрятался календарик на прошлый год,
использующийся вместо закладки.
« Я видела своими глазами умирающих людей, поэтому я неравнодушна к
человеческой смерти»
Господи, это ужасно. Просто отвратительно. Я закрываю книгу и кидаю
обратно, уже без закладки. Это «Подземка» Харуки Мураками. Ужасен даже
не язык или стиль, ужасно то, сколько лет жизни я отдал человеку, который
можетчитатьтакуюяпонскуюересь,бессодержательную,лишенную