Я им завидую.
Глава 13
{Джейсон}
Записи контроля воздушных перевозок. Склонившись над столом, я взламываю серьёзные системы, хотя и мог бы просто слушать разговоры диспетчеров, надеясь найти что-то среди шумов. Так, как люди многие годы искали гигантского кальмара: то есть сунуть туда микрофон и надеяться.
Но, к счастью, исследование идёт всё лучше и лучше.
Так что я использую приложение (официально несанкционированное и не моё), чтобы искать по ключевому слову всё, что говорилось по каналам контроля воздушных перевозок в городских и сельских аэропортах за последние три недели.
Кэрол возникает у двери в мою спальню и смотрит на меня с порога целых три минуты, пока я проглядываю данные.
Мамы стараются следовать социальным нормам, но прикончат меня, если я брошу их ради той, кого они считают призраком. Так что я говорю:
– Привет.
– Парень, тебе надо ходить в школу.
– Я и хожу.
Я не лгу. Время от времени я хожу пишу контрольные. У меня всё ещё освобождение по причине траура. И на всякий случай есть запас справок от врача: в общей сложности пара недель до того, как начну прогуливать всерьёз. Всё равно люди, скорее всего, чувствуют облегчение, что не видят меня.
– Тебе надо ходить в школу.
– У меня независимое исследование.
Кэрол закатывает глаза.
– Независимое исследование по истории человеческих изобретений, – поясняю я маме. – Мы можем летать благодаря людям, которые не ходили в среднюю школу.
– Те люди – не мой ребенок, – возражает она.
Ив присоединяется к ней. Я небрежно прячу кое-что под бумагами на столе.
Кэрол недовольно разглядывает мои вещи. Она не знает о хранилищах, и не надо. Кое-что приходилось закупать оптом.
Я не знаю, где Аза. Не знаю, что она делает. Лишь то, где она была три недели назад, когда умерла, держа меня за руку. И потом несколько дней спустя, когда я услышал её голос с неба.
Она жива. Аза жива.
Я знаю это так же, как собственное имя.
Мне просто надо выяснить, где она. Я проверил ветряные потоки и расчертил возможные пути сначала простым способом, а потом профессионально.
Согласно докладам от метеозондов и спутников, необычные ливневые потоки двигаются по стране на восток.
Насколько я понимаю, они перемещаются странно организованным фронтом и всё ещё находятся над землёй. У меня уже есть главная карта и программа, которая проводит её по разным системам координат. И дело не просто в моей одержимости. Хотел бы я быть настоящим программистом, да хотя бы кем-то настоящим, а не тем, кто есть на самом деле, но у меня хватает знакомых.
И это лишь один из способов потратить деньги, заработанные от продажи устройств для расправления постелей и чистящего спрея.
У меня нет твёрдых доказательств, и я даже точно не знаю, что делать. Но есть множество отрывочных сведений о кораблях в небе, о странной погоде. И ещё кое-что, откопанное там, куда мне нельзя соваться.
В официальных, правительственных источниках.
– Тебе надо просто попрощаться с Азой, – говорит Кэрол, беря Ив за руку.
– Это очень важно, малыш, – поддерживает моя вторая мама.
Меня пугает, что теперь они выступают единым фронтом.
– Нет, не надо, – отвечаю я, хотя мы уже это всё проходили бесчисленное множество раз. Я был готов к смерти настолько, насколько возможно. А вот к такому – вовсе нет.
Корабль. В. Небе.
Я не дурак и не сказал мамам ничего о том корабле. Они посмотрели бы на меня секунды три, а потом бы загрузили в машину и отправили прямо в детскую больницу (то ещё унижение, но только туда и принимают несовершеннолетних), где мне бы быстренько устроили встречу в психиатрическом отделении. Так что нет, я не сообщил Кэрол и Ив про корабль.
Вообще-то, я им ничего не говорю, лишь что работаю над проектом. Судя по виду, мамы готовы отлучить меня от сети. «Великое отлучение» случилось лишь однажды, когда мне было девять, и я собрался запомнить кусок «Оксфордского словаря английского языка». Мамам это не понравилось.
Запоминание заняло дополнительные ячейки в моём мозгу, которые, в противном случае, были бы заняты отсчётом секунд жизни Азы до её десятого дня рождения, который доктора тогда отметили как дату смерти. И в это время мои мамы поняли, что меня нужно лечить.
– Так нам тебя отключить от сети? – спрашивает Ив.
– Я и сейчас вне сети, – лгу я.
Ив смотрит на меня и вскидывает бровь.
Да, у Ив есть монитор диапазона частот. Меня это веселит. Скорее всего, мамы купили его, чтобы не дать мне смотреть порно. Они точно так считали, когда на самом деле я работал над «словарным» проектом. Кэрол вбежала в мою комнату с криком «Попался!» и увидела, что я дошел до буквы «L».
Может, я и смотрел в сети кое-что из категории «голяка». А кто не смотрел? Но есть миллион других разделов, которые мне интересны, и большинство из них не относятся к порно.
Например: история НЛО, полётов, записи о необычных погодных условиях начиная с восьмого века нашей эры. Я собираю эти темы в большую папку на своём компьютере. На то есть причины.
– Если бы ты смотрел порно, я бы не так расстроилась, – замечает Ив, словно читая мои мысли, и вздыхает. – По крайней мере, ты был бы человеком.
Я поднимаю взгляд и парирую:
– Тебе бы это не понравилось.
– Тогда бы ты был обычным, – говорит она.
– Да, но я необычный.
– Иди на улицу, – вступает в разговор Кэрол.
– Там холодно.
– Навести друга?
– Если вы вдруг не заметили, – говорю я, пользуясь запрещённым приёмом, – моя единственная подруга мертва.
– Она не была твоей единственной подругой, – говорил Ив, не обращая внимания на мою подначку.
– Назови ещё хоть одного.
Мама не может.
У меня есть друзья. Те, кто живут в сети в других часовых поясах. Хотя мне уже не девять. Если меня снова отключат, я выкручусь.
– Завтра школа, – напоминает Кэрол. – Мы тебя любим и понимаем, через что тебе приходится проходить, но либо ты завтра идёшь на занятия, либо к врачу.
Понимают, через что я прохожу? Нет, не понимают. Я занимаюсь историей цивилизации. Так, мелочи.
Я жду, когда они уйдут из моей комнаты, а потом опять принимаюсь за дело. С момента похорон случилось кое-что. Один человек видел странные огни. Другой – яркую штуку у горизонта. Ещё один вообще сообщил о верёвке.
«Сэр, я весь внимание».
Но потом свидетель отказался от своих слов и сморозил какую-то глупость о провисших проводах линий электропередач или чего-то в этом роде.
В начале года были другие подобные случаи: один над Чили, другой – в небесах над Аляской, ещё один над Сицилией, но мне они особо не помогли. Люди, увы, записывают подобное без подробностей. Твиттер кишит смазанным фотографиями.
Однако теперь мы живём в век приложений. Официальных и неофициальных. Забудьте перепрошивку телефона. Я говорю о высшем пилотаже.
В мире есть несколько сотен человек, которые производят подобные приложения (см. «Друзья в других часовых поясах») в основном потому, что кто-то другой в списке бросил нам вызов. Я обычный любитель, но они великодушно пускают меня на форумы и даже позволяют соревноваться с настоящими игроками.
Вот откуда у меня приложение по небесным аномалиям. Нужно лишь направить телефон, как только увидишь нечто странное – группы облаков, странные огни, бури из ниоткуда, – и приложение находит координаты и проверяет по информации со спутника вытеснение воздуха, массу, влажность, сгущение того, на что ты смотришь, и сравнивает с имеющимися отчётами.
Мир часто удивителен.
Большинство случаев, которые мне попадаются, явно фальшивка, но три были настоящими настолько, насколько доступно для моего понимания. Думаю, они связаны с той же массой невероятных облаков, из которых я слышал голос Азы.
Теперь я уже не так осторожен и просто выражу свои мысли.
И посему, начиная с этой минуты, мы будем называть этот кусок неба кораблём Азы.
Корабль Азы медленно движется на северо-восток, надолго зависая над фермерскими полями. На этой территории наблюдались град, ураганы, молнии. Крошечные торнадо раскидали и разровняли несколько полей. Никаких кругов в посевах. Просто непредвиденные перепады погоды, уничтожающие урожай.
Явление, которое будто бы видела Аза, – а она его точно видела, – подходит под целую плеяду происшествий в небе, начиная с VI века. В тысяча восемьсот девяносто шестом году, например, случился так называемый скандал «Таинственных дирижаблей». Люди по всем западным штатам видели ярко освещённые и быстро летящие воздушные корабли. Жители Иллинойса заметили какой-то летательный аппарат на земле и видели, как он поднялся. После его исчезновения обнаружили следы на том же самом месте. И знаете, что сказали? Мою любимую фразу: «Что-то есть над облаками, чего человек ещё не понимает».
Да. Вот этим я сейчас и занимаюсь. Чем-то над облаками.
Я опросил несколько фермеров (утверждая, что работаю репортёром в маленьких реально существующих газетах, на случай, если кто-то проверит), и они сказали:
– Ну, мир катится в тартарары, и я лишь пытаюсь собрать урожай, когда удаётся.
Я спросил о местонахождении повреждённого урожая, и они не нашлись с ответом:
– Что ж, сынок, он всё равно испорчен, значит, его нельзя продать.
Обычно люди толком не приглядываются к мусору. И даже если вся кукуруза испарится с початков или будет растоптана, мы заметим лишь, что теперь её не поешь, а не – эй, большая часть урожая улетучилась!
Есть определённая схема. События, свидетельства о странных огнях, белых облаках, которые двигались в рядочек.
Есть пункт назначения. Мне просто надо узнать, где он. Я смотрю и прокладываю курс. Втыкаю виртуальные булавки в виртуальную карту.
Глава 14
{Аза}
По-моему, «Амина Пеннарум» – рыболовное судно, вот только не совсем, потому что рыбачим мы не в океане, а на земле.
С полной яблок барки машут флагом, спрашивая, не хотим ли мы торговать. Зарянки в их команде поднимают лодку на наш уровень, а Зэл выходит на палубу, предлагая мешок сухого зерна из нашей кладовой в обмен на фрукты. С небольшого буксира мы вымениваем свинью. Наши ростре закидывают тушу на борт, и та тяжело прокатывается мимо меня. От одного её вида я чувствую себя вегетарианкой.
Мы летим над полем, и у перил появляется пчелиный рой. Кок отрывается от разделки свиньи, вытирает кровь с ножа и торгуется с насекомыми за мёд. (Да, с ними, с самими пчёлами. Они говорят с ростре. Не знаю как, но с обеих сторон слышится гудение и жужжание.)
Во второй половине дня «Амина Пеннарум» опускается под градом, созданным шквалокитами. Синяя девушка-сойка крутит лассо вместе с парочкой других ростре, и верёвки вырываются из тучки, обхватывая что-то внизу, издающее раздражённое «му».
Я смотрю во все глаза. Они тащат… корову? Наши похитители скота привязывают верёвки к большому крану, выступающему над краем задней палубы. Двигатель работает, и мы тащим животное наверх. Вы не знаете, что такое удивление, если не смотрели в глаза летающей коровы.