- Про Дашеньку я,покаюсь, - согрешила. Одни только обыкновенныебыли
разговоры,даито вслух.Даужоченьменя,матушка,всЈэто тогда
расстроило. Да иЛиза, виделая, сама жес неюопятьсошласьс прежнею
лаской...
ВарвараПетровна в тот же день написала к Nicolas иумоляла егохоть
одним месяцем приехать раньше положенного им срока. НовсЈ-такиоставалось
тут длянее нечто неясноеинеизвестное. Она продумалавесь вечери всю
ночь. Мнение"Прасковьи" казалось ейслишком невиннымисентиментальным.
"Прасковьявсю жизнь была слишком чувствительнас самого еще пансиона",-
думалаона,"не таковNicolas, чтобубежать из-за насмешек девчонки. Тут
другая причина, если точно размолвка была. Офицер этот однако здесь, с собой
привезли, ивдомеу них какродственник поселился.Да инасчетДарьи
Прасковьяслишком уж скоро повинилась: верно что-нибудь просебя оставила,
чего не хотела сказать"...
К утру у Варвары Петровны созрел проект разом покончить по крайней мере
хоть с одним недоумением - проект замечательный по своей неожиданности.Что
было в сердце ее, когда она создала его? - трудно решить, да и не возьмусь я
растолковыватьзаранеевсепротиворечия,изкоторыхонсостоял.Как
хроникер,я ограничиваюсь лишьтем, что представляю события в точном виде,
точно так, как они произошли, и не виноват, если они покажутся невероятными.
Но однако должен еще раз засвидетельствовать,что подозрений на Дашу у ней,
к утру, никакихне осталось, а по правде никогда и неначиналось;слишком
она была в ней уверена. Да имысли она не могла допустить, чтобее Nicolas
мог увлечься ее... "Дарьей". Утром, когда Дарья Павловназа чайным столиком
разливала чай, Варвара Петровна долгоипристально в неевсматривалась и,
может быть в двадцатыйразсо вчерашнего дня, с уверенностию произнесла по
себя:
- ВсЈ вздор!
Заметила только, что у Дашикакой-то усталый вид ичто онаещетише
прежнего, еще апатичнее. После чаю, по заведенному раз навсегдаобычаю, обе
селизарукоделье. Варвара Петровна велела ейдать себе полный отчет о ее
заграничныхвпечатлениях,преимущественнооприроде,жителях,городах,
обычаях, ихискусстве, промышленности, -обо всем что успелазаметить. Ни
одного вопроса о Дроздовых и ожизни с Дроздовыми. Даша, сидевшая подле нее
зарабочим столикоми помогавшаяейвышивать, рассказывала уже с полчаса
своим ровным, однообразным, но несколько слабым голосом.
- Дарья,- прервала ее вдругВарвараПетровна, - ничегоутебя нет
такого особенного, о чем хотела бы ты сообщить?
- Нет, ничего, - капельку подумала Даша и взглянула на Варвару Петровну
своими светлыми глазами.
- На душе, на сердце, на совести?
- Ничего, - тихо, но с какою-то угрюмою твердостию повторила Даша.
- Так я и знала!Знай, Дарья, что я никогда не усомнюсь в тебе. Теперь
сиди и слушай.
Теперь
сиди и слушай.Перейди наэтотстул,садись напротив,яхочувсю тебя
видеть. Вот так. Слушай, - хочешь замуж?
Дашаотвечалавопросительнымдлиннымвзглядом, неслишкомвпрочем
удивленным.
- Стой; молчи. Во-первых, есть разницав летах, большая очень; но ведь
ты лучше всех знаешь, какой это вздор. Ты рассудительна, и в твоейжизни не
должно быть ошибок,Впрочем он еще красивый мужчина... Одним словом, Степан
Трофимович, которого ты всегда уважала. Ну?
Дашапосмотрелаещевопросительнееинаэтотразнетолькос
удивлением, но и заметно покраснела.
- Стой, молчи; не спеши! Хоть у тебя и есть деньги, по моему завещанию,
но умри я, чтос тобой будет,хотя бы ис деньгами? Тебя обманут и деньги
отнимут, ну и погибла, А за ним ты жена известного человека. Смотри теперь с
другой стороны: умри я сейчас, - хоть я и обеспечу его, - что с ним будет? А
на тебя-тоужя понадеюсь. Стой,я не договорила: он легкомыслен,мямля,
жесток, эгоист, низкие привычки, ноты егоцени,во-первых уж потому, что
есть и гораздо хуже. Ведь неза мерзавца же какого я тебя сбыть с рук хочу,
тыуж не подумала ли чего? Аглавное, потому что я прошу,потому и будешь
ценить, - оборвала она вдруг раздражительно, - слышишь? Что же ты уперлась?
Даша всЈ молчала и слушала.
- Стой,подожди еще. Он баба - но ведь тебе же лучше. Жалкая, впрочем,
баба; его совсем не стоило бы любить женщине. Но егостоит за беззащитность
еголюбить,итылюби егозабеззащитность.Тыведьменя понимаешь?
Понимаешь?
Даша кивнула головой утвердительно.
- Я так и знала, меньше не ждала оттебя. Он тебя любить будет, потому
что должен, должен; он обожать тебя должен! - как-то особенно раздражительно
взвизгнулаВарвараПетровна, - а впрочем он и без долгу в тебя влюбится, я
ведь знаю его. К томуже я сама буду тут. Не беспокойся, я всегда буду тут.
Он станет на тебя жаловаться, он клеветать на тебя начнет, шептаться будет о
тебе с первым встречным, будет ныть, вечно ныть; письма тебе будет писать из
одной комнаты вдругую,в день подваписьма,нобез тебя всЈ-такине
проживет, а в этом и главное. Заставь слушаться; не сумеешь заставить - дура
будешь.Повеситься захочет, грозить будет -не верь; один только вздор! Не
верь, а всЈ-таки держи ухо востро, не ровен час иповесится; с этакими-то и
бывает; не от силы, а отслабости вешаются;апотому никогда не доводи до
последней черты, - иэто первое правило в супружестве. Помнитоже, чтоон
поэт. Слушай, Дарья:нет выше счастья, как собою пожертвовать. И к томуже
ты мне сделаешь большоеудовольствие, а это главное. Ты не думай, чтоя по
глупостисейчас сбрендила;я понимаю,что говорю. Я эгоистка, будьиты
эгоисткой. Я ведь не неволю; всЈ в твоей воле, как скажешь, так и будет. Ну,
что ж уселась, говори что-нибудь
- Мне ведьвсЈравно, ВарвараПетровна, если ужнепременнонадобно
замуж выйти, - твердо проговорила Даша.
- Непременно? Ты на что это намекаешь? - строго и пристально посмотрела
Варвара Петровна.