- Непременно? Ты на что это намекаешь? - строго и пристально посмотрела
Варвара Петровна.
Даша молчала, ковыряя в пяльцах иголкой.
- Ты хоть и умна, но ты сбрендила. Это хотьи правда, что я непременно
теперьтебя вздумалазамужвыдать,но это не по необходимости, апотому
только, что мне так придумалось, иза одного только Степана Трофимовича. Не
будь Степана Трофимовича, я бы и не подумала тебя сейчас выдавать, хоть тебе
уж и двадцать лет... Ну?
- Я как вам угодно, Варвара Петровна.
- Значит, согласна! Стой,молчи, куда торопишься, яне договорила: по
завещанию тебе от меня пятнадцать тысяч рублей положено. Я их теперь же тебе
выдам,после венца. Из них восемьтысяч ты ему отдашь,то-есть не ему,а
мне. У нeгo есть долг в восемь тысяч; я и уплачу, но надо, чтоб он знал, что
твоими деньгами. Семь тысяч останутся у тебя в руках, отнюдь ему не давай ни
рубляникогда.Долговегонеплати никогда.Раз заплатишь -потомне
оберешься. Впрочем я всегда буду тут. Вы будете получать от меня ежегодно по
тысячедвестирублейсодержания, ас экстреннымитысячупятьсот, кроме
квартиры и стола, которые тожеот меня будут, точно так,каки теперьон
пользуется.Прислугутолько своюзаведите. Годовые деньги я тебе буду все
разомвыдавать,прямотебена руки.Но будь и добра: иногда выдай и ему
что-нибудь, и приятелям ходить позволяй, раз в неделю, а если чаще, то гони.
Но я самабуду тут.А коли умру,пенсион ваш не прекратится досамой его
смерти, слышишь до его только смерти, потому что это его пенсион, а не твой.
А тебе, кроме теперешнихсеми тысяч,которые у тебяостанутсяв целости,
еслине будешь сама глупа, еще восемь тысяч в завещании оставлю.Ибольше
тебеотменя ничего не будет,надо чтобы ты знала.Ну, согласна чтоли?
Скажешь ли наконец что-нибудь?
- Я уже сказала, Варвара Петровна.
- Вспомни, что твоя полная воля, как захочешь, так и будет.
- Только позвольте, ВарвараПетровна, развеСтепанТрофимычвам уже
говорил что-нибудь?
- Нет, он ничего не говорил и не знает, но... он сейчас заговорит!
Онамигом вскочилаи набросила на себясвою черную шаль.Даша опять
немногопокраснелаивопросительнымвзглядомследилазанею.Варвара
Петровна вдруг обернулась к ней с пылающим от гнева лицом:
- Дураты!- накинулась она на нее, как ястреб, - дура неблагодарная!
Чтоутебя на уме?Неужтоты думаешь,чтоя скомпрометируютебяхоть
чем-нибудь,хоть настольковот! Даонсам наколенкахбудетползать
просить,он должен от счастья умереть, вот такэто будет устроено! Ты ведь
знаешьже,что я тебя в обидуне дам! Или ты думаешь,что он тебя за эти
восемьтысяч возьмет, ая бегутеперь тебя продавать? Дура, дура,все вы
дуры неблагодарные! Подай зонтик!
И онаполетелапешком, по мокрым кирпичным тротуарами по деревянным
мосткам к Степану Трофимовичу.
VII.
Это правда, что "Дарью" она не дала бы в обиду;напротив,теперь-то и
считаласебяееблагодетельницей.Самоеблагородноеибезупречное
негодование загорелось вдуше ее, когда, надевая шаль, онапоймала на себе
смущенный и недоверчивый взгляд своей воспитанницы. Она искренно любила ее с
самого ее детства, Прасковья Ивановнасправедливо назвала Дарью Павловну ее
фавориткой.Давноуже Варвара Петровна решилараз навсегда,что"Дарьин
характер не похож на братнин" (то-есть на характер брата ее, ИванаШатова),
что юнатиха икротка, способнак большому самопожертвованию,отличается
преданностию, необыкновенною скромностию, редкою рассудительностию и главное
благодарностию. До сих пор, повидимому, Даша оправдывала все ее ожидания. "В
этой жизни не будет ошибок", - сказала Варвара Петровна, когдадевочке было
еще двенадцать лет,итак какона имела свойствопривязываться упрямои
страстноккаждойпленившейеемечте,ккаждомусвоемуновому
предначертанию, к каждоймысли своей, показавшейся ей светлою, то тотчас же
ирешилавоспитыватьДашу какродную дочь.Она немедленноотложилаей
капитал и пригласила в дом гувернантку, мисс Кригс, которая ипрожила у них
до шестнадцатилетнего возраста воспитанницы, ноей вдруг,почему-то,было
отказано. Ходили учителяизгимназии,между ними один настоящийфранцуз,
который и обучил Дашу по-французски.Этому тоже было отказано вдруг,точно
прогнали.Одна бедная,заезжаядама,вдоваизблагородных,обучала на
фортепьяно.НоглавнымпедагогомбылвсЈ-такиСтепанТрофимович.
По-настоящему, он первый и открылДашу: он сталобучать тихого ребенка еще
тогда, когда Варвара Петровнао ней и не думала. Опять повторю: удивительно
как кнему привязывались дети! Лизавета НиколаевнаТушина училась у него с
восьмилетдоодиннадцати(разумеется,СтепанТрофимовичучил еебез
вознаграждения и ни за чтобы не взял его от Дроздовых). Но он сам влюбился
в прелестного ребенка ирассказывалей какие-топоэмы об устройстве мира,
земли, об истории человечества. Лекции о первобытных народах и о первобытном
человекебылизанимательнее арабских сказок. Лиза, котораямлела за этими
рассказами,чрезвычайносмешнопередразнивалаусебядомаСтепана
Трофимовича.Тот узнал про этоираз подглядел ееврасплох. Сконфуженная
Лизабросилась кнемув объятия и заплакала.СтепанТрофимович тоже, от
восторга.Но Лиза скороуехала, и осталасьоднаДаша. Когда к Даше стали
ходитьучителя,тоСтепанТрофимовичоставилснеюсвоизанятияи
мало-по-малусовсемперестал обращать нанее внимание.Такпродолжалось
долгое время. Раз, когда уже ей было семнадцать лет, он был вдруг поражен ее
миловидностию. Это случилось за столому Варвары Петровны. Онзаговорилс
молодоюдевушкой, был оченьдоволенееответамиикончилпредложением
прочестьей серьезный и обширныйкурсистории русской литературы.