- Да, всех поименно, - сказал Манилов.
Приказчик сказал: "Слушаю!" - и ушел.
- А для какие причин вам этонужно?-спросилпоуходеприказчика
Манилов.
Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалоськакое-то
напряженное выражение, от которого он даже покраснел,-напряжениечто-то
выразить, не совсем покорное словам. И в самом деле, Манилов наконец услышал
такиестранныеинеобыкновенныевещи,какиеещеникогданеслыхали
человеческие уши.
- Вы спрашиваете, для каких причин?причинывоткакие:яхотелбы
купить крестьян... - сказал Чичиков, заикнулся и не кончил речи.
- Но позвольте спросить вас, - сказал Манилов, - как желаете выкупить
крестьян: с землею или просто на вывод, то есть без земли?
- Нет, я не то чтобы совершенно крестьян, - сказал Чичиков, -яжелаю
иметь мертвых...
-Как-с?извините...янесколькотугнаухо,мнепослышалось
престранное слово...
- Я полагаю приобрестьмертвых,которые,впрочем,значилисьбыпо
ревизии как живые, - сказал Чичиков.
Манилов выронил тут же чубук с трубкою на пол и как разинул рот, таки
остался с разинутым ртомвпродолжениенесколькихминут.Обаприятеля,
рассуждавшие о приятностях дружеской жизни, остались недвижимы, вперя друг в
друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину один против другого
по обеим сторонамзеркала.НаконецМаниловподнялтрубкусчубукоми
поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на
губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив,лицо
даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал,неспятиллигость
как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел нанегопристально;но
глаза гостя были совершенно ясны, не было в них дикого,беспокойногоогня,
какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и впорядке.
Как ни придумывал Манилов, как ему быть и что ему сделать, но ничего другого
не мог придумать, как только выпустить изо рта оставшийся дымоченьтонкой
струею.
- Итак, я бы желалзнать,можетеливымнетаковых,неживыхв
действительности, но живых относительно законной формы,передать,уступить
или как вам заблагорассудится лучше?
Но Манилов так сконфузился и смешался, что только смотрел на него
- Мне кажется, вы затрудняетесь?.. - заметил Чичиков.
- Я?.. нет, я не то, - сказалМанилов,-ноянемогупостичь...
извините... я, конечно,немогполучитьтакогоблестящегообразования,
какое, так сказать,виднововсякомвашемдвижении;неимеювысокого
искусства выражаться... Может быть, здесь... в этом, вами сейчасвыраженном
изъяснении... скрыто другое... Может быть, вы изволиливыразитьсятакдля
красоты слога?
- Нет, - подхватил Чичиков, - нет, я разумею предмет таков как есть, то
есть те души, которые, точно, уже умерли.
.. Может быть, вы изволиливыразитьсятакдля
красоты слога?
- Нет, - подхватил Чичиков, - нет, я разумею предмет таков как есть, то
есть те души, которые, точно, уже умерли.
Манилов совершенно растерялся. Ончувствовал,чтоемунужночто-то
сделать, предложить вопрос, а какой вопрос-чертегознает.Кончилон
наконец тем, что выпустил опять дым, но только уже не ртом, ачрезносовые
ноздри.
- Итак, еслинетпрепятствий,тосбогомможнобыприступитьк
совершению купчей крепости, - сказал Чичиков.
- Как, на мертвые души купчую?
- А, нет! - сказал Чичиков. - Мы напишем, что они живы, так, какстоит
действительно в ревизскойсказке.Япривыкнивчемнеотступатьот
гражданских законов, хотя за это ипотерпелнаслужбе,ноужизвините:
обязанность для меня дело священное, закон - я немею пред законом.
Последние слова понравились Манилову, но в толк самого дела он все-таки
никак не вник и вместо ответа принялся насасывать свой чубук так сильно, что
тот начал наконец хрипеть, как фагот. Казалось, как будто он хотелвытянуть
из него мнение относительно такогонеслыханногообстоятельства;ночубук
хрипел и больше ничего.
- Может быть, вы имеете какие-нибудь сомнения?
-О!помилуйте,ничуть.Яненасчеттогоговорю,чтобыимел
какое-нибудь,тоесть,критическоепредосуждениеовас.Нопозвольте
доложить, не будет ли это предприятие или,чтобещеболее,таксказать,
выразиться, негоция,-такнебудетлиэтанегоциянесоответствующею
гражданским постановлениям и дальнейшим видам России?
Здесь Манилов, сделавши некотороедвижениеголовою,посмотрелочень
значительно в лицо Чичикова, показав во всех чертахлицасвоегоисжатых
губах такое глубокое выражение, какого, может быть,иневиданобылона
человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком умного министра,да
и то в минуту самого головоломного дела.
Но Чичиков сказал просто, что подобное предприятие, или негоция,никак
не будет несоответствующею гражданскимпостановлениямидальнейшимвидам
России, а чрез минуту потом прибавил, что казнаполучитдажевыгоды,ибо
получит законные пошлины.
- Так вы полагаете?..
- Я полагаю, что это будет хорошо.
- А, если хорошо, это другое дело: япротивэтогоничего,-сказал
Манилов и совершенно успокоился.
- Теперь остается условиться в цене.
- Как в цене? - сказалопятьМаниловиостановился.-Неужеливы
полагаете, что я стану братьденьгизадуши,которыевнекоторомроде
окончили своесуществование?Еслиужвампришлоэтакое,таксказать,
фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вамбезынтереснои
купчую беру на себя.