Подошедши к окну, он начал
рассматривать бывшие перед ним виды: окно глядело едва ли не в курятник;по
крайней мере, находившийся переднимузенькийдвориквесьбылнаполнен
птицами и всякой домашней тварью. Индейкам и курам не было числа; промеж них
расхаживал петух мерными шагами, потряхиваягребнемиповорачиваяголову
набок, как будто к чему-то прислушиваясь; свинья с семейством очутиласьтут
же; тут же, разгребая кучу сора, съела она мимоходом цыпленка и, незамечая
этого, продолжала уписывать арбузные корки своимпорядком.Этотнебольшой
дворик,иликурятник,переграждалдощатыйзабор,закоторымтянулись
пространныеогородыскапустой,луком,картофелем,светлойипрочим
хозяйственным овощем. По огороду были разбросаныкое-гдеяблониидругие
фруктовые деревья, накрытые сетямидлязащитыотсорокиворобьев,из
которых последние целыми косвенными тучами переносились содногоместана
другое. Для этой же самой причины водружено было несколько чучел надлинных
шестах, с растопыренными руками; на одномизнихнадетбылчепецсамой
хозяйки.Заогородамиследоваликрестьянскиеизбы,которыехотябыли
выстроены врассыпную и не заключены в правильные улицы,но,позамечанию,
сделанномуЧичиковым,показывалидовольствообитателей,ибобыли
поддерживаемы как следует: изветшавшийтеснакрышахвездебылзаменен
новым; ворота нигде не покосились, а в обращенных к нему крестьянских крытых
сараях заметил он где стоявшую запасную почти новую телегу, а где и две. "Да
у ней деревушка не маленька", - сказал он и положил тут жеразговоритьсяи
познакомиться с хозяйкой покороче. Он заглянул в щелочку двери,изкоторой
она было высунула голову, и, увидев ее, сидящую за чайным столиком, вошелк
ней с веселым и ласковым видом.
-Здравствуйте,батюшка.Каковопочивали?-сказалахозяйка,
приподнимаясь с места. Она была одета лучше, нежели вчера, - в темном платье
и уже не в спальном чепце, но на шее все так же было что-то завязано.
- Хорошо, хорошо, -говорилЧичиков,садясьвкресла.-Выкак,
матушка?
- Плохо, отец мой.
- Как так?
- Бессонница. Все поясница болит, и нога, что повыше косточки, таквот
и ломит.
- Пройдет, пройдет, матушка. На это нечего глядеть.
- Дай бог, чтобы прошло. Я-то смазывала свиным салом и скипидаромтоже
смачивала. А с чем прихлебаете чайку? Во фляжке фруктовая.
- Недурно, матушка, хлебнем и фруктовой.
Читатель, я думаю, уже заметил, что Чичиков, несмотря на ласковыйвид,
говорил, однако же, с большею свободою,нежелисМаниловым,ивовсене
церемонился. Надобно сказать, кто у нас на Руси если не угнались ещекойв
чем другою за иностранцами, то далекоперегналиихвуменииобращаться.
Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения.
Надобно сказать, кто у нас на Руси если не угнались ещекойв
чем другою за иностранцами, то далекоперегналиихвуменииобращаться.
Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения.Французили
немец век не смекнет и не поймет всех его особенностей и различий; онпочти
тем же голосом и тем же языком станет говорить и с миллионщиком, и смелким
табачным торгашом, хотя, конечно, в душе поподличает в меру перед первым.У
нас не то: у нас есть такие мудрецы, которыеспомещиком,имеющимдвести
душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого ихтриста,ау
которого их триста, будут говорить опять не так, как с тем,укоторогоих
пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого
их восемьсот, - словом,хотьвосходидомиллиона,всенайдутоттенки.
Положим,например,существуетканцелярия,нездесь,автридевятом
государстве, а в канцелярии, положим, существует правитель канцелярии. Прошу
смотреть на него, когда он сидит среди своих подчиненных,-дапростоот
страха и слова не выговоришь! гордость и благородство, и уж чего не выражает
лицо его? просто бери кисть, да ирисуй:Прометей,решительныйПрометей!
Высматривает орлом, выступает плавно, мерно. Тот же самый орел,кактолько
вышел из комнаты и приближается ккабинетусвоегоначальника,куропаткой
такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет. В обществе и на вечеринке,
будь все небольшого чина, Прометей так и останется Прометеем, а чуть немного
повыше его, с Прометеем сделается такоепревращение,какогоиОвидийне
выдумает: муха, меньше даже мухи, уничтожился в песчинку! "ДаэтонеИван
Петрович, - говоришь, глядя на него. - Иван Петрович выше ростом, аэтоти
низенький и худенький; тот говорит громко, басит иникогданесмеется,а
этот черт знает что: пищит птицей и все смеется". Подходишь ближе, глядишь -
точно Иван Петрович! "Эхе-хе", - думаешь себе... Но, однако ж,обратимсяк
действующим лицам. Чичиков, как уж мы видели, решился вовсе нецеремониться
и потому, взявши в руки чашку с чаем и вливши тудафруктовой,повелтакие
речи:
- У вас, матушка, хорошая деревенька. Сколько в ней душ?
- Душ-то в ней, отец мой, без малого восемьдесят, - сказала хозяйка,-
да беда, времена плохи, вот и прошлыйгодбылтакойнеурожай,чтобоже
храни.
- Однако ж мужички на вид дюжие, избенки крепкие.Апозвольтеузнать
фамилию вашу. Я так рассеялся.. приехал в ночное время..:
- Коробочка, коллежская секретарша.
- Покорнейше благодарю. А имя и отчество?
- Настасья Петровна.
- Настасья Петровна?хорошееимяНастасьяПетровна.Уменятетка
родная, сестра моей матери, Настасья Петровна.
- А ваше имя как? - спросила помещица. - Ведь вы, я чай, заседатель?
- Нет, матушка, - отвечал Чичиков, усмехнувшись, - чай, незаседатель,
а так ездим по своим делишкам.
- А, так вы покупщик! Как же жаль, право, что я продала мед купцамтак
дешево, а вот ты бы, отец мой, у меня, верно, его купил.