- А вице-губернатор, неправдали,какоймилыйчеловек?-сказал
Манилов, опять несколько прищурив глаза.
- Очень, очень достойный человек, - отвечал Чичиков.
- Ну, позвольте, а как вам показался полицеймейстер ? Не правда ли, что
очень приятный человек?
- Чрезвычайно приятный, и какой умный, какой начитанный человек!Мыу
него проиграли в вист вместе с прокурором и председателемпалатыдосамых
поздних петухов; очень, очень достойный человек.
- Ну, а какого вы мнения о жене полицеймейстера? - прибавилаМанилова.
- Не правда ли, прелюбезная женщина?
- О, это одна из достойнейших женщин, каких только язнаю,-отвечал
Чичиков
Засим не пропустили председателя палаты, почтмейстера итакимобразом
перебралипочтивсехчиновниковгорода,которыевсеоказалисьсамыми
достойными людьми.
- Вы всегда вдеревнепроводитевремя?-сделалнаконец,всвою
очередь, вопрос Чичиков.
- Больше в деревне, - отвечал Манилов. - впрочем, приезжаем в город для
того только, чтобыувидетьсясобразованнымилюдьми.Одичаешь,знаете,
будешь все время жить взаперти.
- Правда, правда, - сказал Чичиков.
- Конечно, - продолжал Манилов, - другое дело, если бысоседствобыло
хорошее, если бы, например, такой человек, с которымбывнекоторомроде
можнобылопоговоритьолюбезности,охорошемобращении,следить
какую-нибудь этакуюнауку,чтобыэтакрасшевелилодушу,далобы,так
сказать, паренье этакое...-Здесьонещечто-тохотелвыразить,но,
заметивши, что несколько зарапортовался, ковырнул только рукою ввоздухеи
продолжал: - Тогда, конечно,деревняиуединениеимелибыоченьмного
приятностей. Но решительно нет никого... Вот толькоиногдапочитаешь"Сын
отечества".
Чичиков согласился с этим совершенно, прибавивши, что ничегонеможет
быть приятнее,какжитьвуединенье,наслаждатьсязрелищемприродыи
почитать иногда какую-нибудь книгу...
- Но знаете ли, - прибавил Манилов, - все если нет друга, с которымбы
можно поделиться...
- О, это справедливо, это совершенно справедливо! - прервал Чичиков.-
Что все сокровища тогда в мире! "Неимейденег,имейхорошихлюдейдля
обращения", сказал один мудрец.
- И знаете,ПавелИванович!-сказалМанилов,явявлицесвоем
выражение не только сладкое,нодажеприторное,подобноетоймикстуре,
которуюловкийсветскийдокторзасластилнемилосердно,воображаяею
обрадовать пациента. - Тогда чувствуешь какое-то, в некотором роде, духовное
наслаждение... Вот как, например, теперь, когда случай мне доставил счастие,
можно сказать образцовое, говорить свамиинаслаждатьсяприятнымвашим
разговоров.
.. Вот как, например, теперь, когда случай мне доставил счастие,
можно сказать образцовое, говорить свамиинаслаждатьсяприятнымвашим
разговоров...
- Помилуйте, что ж за приятный разговор?.. Ничтожный человек, ибольше
ничего, - отвечал Чичиков.
- О! Павел Иванович, позвольте мне быть откровенным: ябысрадостию
отдал половину всего моего состояния,чтобыиметьчастьтехдостоинств,
которые имеете вы!..
- Напротив, я бы почел с своей стороны за величайшее..
Неизвестно, до чего бы дошло взаимное излияние чувств обоихприятелей,
если бы вошедший слуга не доложил, что кушанье готово.
- Прошу покорнейше, - сказал Манилов. - Вы извините,еслиунаснет
такого обеда, какой на паркетах и в столицах,унаспросто,порусскому
обычаю, щи, но от чистого сердца. Покорнейше прошу.
Тут они еще несколько времени поспорили о том, комупервомувойти,и
наконец Чичиков вошел боком в столовую.
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова,которыебылив
тех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще навысокихстульях.При
них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка селазасвою
суповую чашку; гость был посажен между хозяином ихозяйкою,слугазавязал
детям на шею салфетки.
- Какие миленькие дети, - сказал Чичиков, посмотрев на них, - а который
год?
- Старшему осьмой, а меньшему вчератолькоминулошесть,-сказала
Манилова.
- Фемистоклюс!-сказалМанилов,обратившиськстаршему,который
старался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку.
Чичиков поднял несколько бровь, услышав такоеотчастигреческоеимя,
которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на"юс",нопостарался
тот же час привесть лицо в обыкновенное положение.
- Фемистоклюс, скажи мне, какой лучший город во Франции?
Здесь учитель обратил все внимание на Фемистоклюсаиказалось,хотел
ему вскочить в глаза, но наконец совершенноуспокоилсяикивнулголовою,
когда Фемистоклюс сказал: "Париж".
- А у нас какой лучший город? - спросил опять Манилов.
Учитель опять настроил внимание.
- Петербург, - отвечал Фемистоклюс.
- А еще какой?
- Москва, - отвечал Фемистоклюс.
- Умница, душенька! - сказал на это Чичиков. - Скажите, однакож...-
продолжал он, обратившись тут же с некоторым видом изумления к Маниловым,-
в такие лета и уже такие сведения! Я должен вам сказать, что в этомребенке
будут большие способности.
- О, вы еще не знаете его, - отвечал Манилов, у него чрезвычайномного
остроумия. Вот меньшой, Алкид,тотнетакбыстр,аэтотсейчас,если
что-нибудь встретит, букашку, козявку,такужунеговдругглазенкии
забегают; побежит за ней следом и тотчас обратит внимание. Яегопрочупо
дипломатической части.