.
Прошло два дня,и Гирин (он теперь старался заснуть не сразу,а
лежалв темноте,чутко вслушиваясь в ночную тишину) вновь вскочил от
воровской возни с дверьюсодвора.Настойчивопыталисьотодвинуть
деревяннующеколду.Гирин выскочил в сени в тот момент,когда дверь
распахнулась и неясная тень возникла на пороге у входа в комнату Анны.
- Стой, застрелю! - тихо и спокойно, сжав зубы, сказал Гирин.
- Но-но,ты чего?- забормотала фигура, опасливо вытянув вперед
шею.
- Пшел, убью! - рявкнул Гирин, поднимая зажатый в руке коленчатый
шприц.
Темная фигура опрометью бросилась в темноту двора,кто-тоупал,
охнул.
Анна вышла из своей комнаты с зажженной спичкой,увидела Гирина:
ещедрожаотвозбуждения,оннакрепкозапирал дверь.За две-три
секунды света Гирин прочел такую благодарность веевстревоженноми
восхищенном взгляде, что и впрямь почувствовал себя героем.
- Спасибо,родной,- громкосказалаАнна.Гиринпробормотал
что-то.
- Надо поглядеть на маму,- продолжала девушка, жестом предлагая
Гирину следовать за ней.
Они вошли в кухню,освещенную крохотной лампадкой-убольной
огоньгорелвсюночь,- и сразу же встретились с широко раскрытыми
глазами парализованной.Безусловно, она знала все - при виде вошедших
ненавистьвеевзгляде сменилась торжеством.Анна стала поправлять
подушки,шепчачто-томатери.Гиринпочувствовалсебялишним,
поклонился,понял,чтосделал это как-то глупо,по-городскому,и,
смутившись,вышел.Внезапнаядогадка,ещеневнятная,едва-едва
намечающаяся,пришлаемунаумпри виде глаз матери Анны.Она не
исчезла,а оформилась, когда он лежал на постели и глядел на звезды в
верхних стеклышках маленьких окон.
Веры в могущество его,Гирина, веры в исцеление не было у матери
Анны. Но другая, могучая эмоция могла, пожалуй, произвести необходимое
потрясение - сила ненависти.Ненависти к тем,кто убил ее мужа,так
ужасноискалечилеесобственнуюжизньитеперь еще издевался над
молодостью и чистотой ее дочери.Да,это былареальнаянадежда!И
единственнаяпопыткаизлечениядолжнабытьобставленасовсей
возможной тщательностью!
Выдался серенький день.Гирин шагал вдоль высокого берега Волги,
направляясь в дальнюю деревню-последнюю,которуюемуоставалось
обследовать на правом берегу.Ветер уныло шелестел поспевающим овсом,
широкими разливами клоня егометельчатыеверхушки.НеуспелГирин
отойти с полверсты от села,как впереди него, на дороге, из кустов на
бровке обрыва возникли две мужские фигуры.Сердце Гириназабилось-
подходилмоментрасплатызаночноегеройство.Твердорешивне
уступать,он неторопливо приблизился к ожидавшим, сунул руку в правый
карманиостановился.
Сердце Гириназабилось-
подходилмоментрасплатызаночноегеройство.Твердорешивне
уступать,он неторопливо приблизился к ожидавшим, сунул руку в правый
карманиостановился.Посветлымкудрям,прикрытымзачем-то
каракулевой кубанкой, Гирин определил обольстителя Анны, действительно
красивогочеловекас наглым взглядом выпуклых голубых глаз.Другой,
пониже ростом и поплотнее, с зоркими медвежьими глазками, не выделялся
ничем,кромеодежды-пиджакаизотличного шевиота,надетого на
нарядную рубашку,и таких же галифе,заправленныхвсапоги,лучше
которых не носил и начальник Военно-медицинской академии.
Оба неприятелямедлили,обменявшисьбыстрымифразами,не
расслышанными Гириным.Они, не отрываясь, смотрели на его засунутую в
карман правую руку,и тут Гирин сообразил.Его враги уверены втом,
чтоунегоестьоружие.В самом деле,военная форма Гирина и его
непонятные занятия,вероятно, делали его загадочным, а следовательно,
иопасным для недобрых людей.Студент - а вроде военный,доктор - а
ходит по деревням,ищет колодцы иродники...Онрешительношагнул
вперед,сделавжест,как бы сметающий с дороги.Оба парня неохотно
отошли на обочину,иГиринпрошелмимо,следяуголкомглазаза
врагами.
- Эй ты,студент,али красноармеец, али кто еще! - окликнул его
кудрявый красавец. Гирин остановился.
- Ты вот что, - с деланным миролюбием и угрозой продолжал парень,
-внашидела не мешайся и с девкой гляди не схлестнись.Дело твое
чужое, прохожее, дак кончай его и - айда! А не то...
- Ането?- Гирин взглянул ему прямо в лицо,чувствуя боевую
злобу,возникающую у доброго человека, когда он сталкивается с темной
силой людского зверства.
- Отделаем по-свойски,- оскалился приземистый в богатой одежде,
- так что в этом году не придется, пожалуй, за чужими девками бегать!
- Последнее тебе слово,- перебил кудряш,- а не так - пеняй на
себя.Настут много,да ночки темные наступают - не поможет и наган
твой.
Гирин неспешапошел по дороге,раздумывая над встречей.Даже
если бы у него был наган, то все равно в любом месте, за любым кустом,
у колодца или на дороге его могла подкараулить лихая засада,оглушить
чем попало и если не убить,то отделать так,чтопрощайвсепланы
спасения Анны и скорого возвращения к занятиям.Гирин чувствовал, что
помощь Анне сделалась ближайшей целью его существования,и он немог
ниподкакимиугрозами отказаться от нее.Однако было бы неумно не
отдавать себе отчета в явной опасности.
Гирин вразмышлении отошел уже на две версты от села,как вдруг
повернул и зашагал обратно.Не без труда разыскал он вожаканемногих
сельскихкомсомольцев,угрюмого,озабоченногопарня,усердно
подшивавшего старую седелку.Парень неодобрительновыслушалГирина,
свернул цигарку, затянулся, сплюнул под ноги.