– За убийство гражданки Гавриловой.
– О господи… – только и смогла вымолвить я, потрясла головой, точно всерьез надеясь, что это поможет. – Откуда она взялась, и с какой стати Тимуру убивать ее?
– Это я и пытаюсь выяснить. Короче, давай сюда. – Артем назвал адрес. Я принялась лихорадочно собираться.
Разумеется, я не надеялась, что Артем решил пошутить от безделья. Ему хорошо известно, что за такие шутки можно и инвалидом стать. Однако ничего особо подлого от судьбы не ждала. Зачем Тимуру кого‑то убивать? Значит, это недоразумение, а с ним мы разберемся быстро.
Настроенная весьма оптимистично, я позвала Сашку и выгнала машину из гаража. Вешняков ждал меня возле небольшого трехэтажного дома с мансардой на тихой улочке недалеко от центра. На автостоянке возле подъезда две милицейские машины. Вешняков курил, хмуро разглядывая кусты напротив, заметив меня, пошел навстречу.
– Ну? – спросила я, выходя из машины.
– Сашку здесь оставь, – вздохнул он. – Идем, посмотришь, что к чему. Может, мысли какие появятся.
– Ты мне объяснишь, в чем дело? – разозлилась я, двигаясь вслед за ним в направлении подъезда.
– Значит, так. Гаврилова Анастасия Викторовна, бывшая танцовщица ночного клуба «Пирамида», ныне безработная… Подруга Миши Молчуна, и эта квартира, кстати, его. Ночью гражданка Гаврилова приехала вместе с мужчиной, они поднялись в квартиру, квартира на втором этаже. По словам консьержа, оба были сильно навеселе. Никакого шума из квартиры № 4 он не слышал, утверждает, что все было тихо. В 7.30 приехал из командировки гражданин Туманов Сергей Владимирович, поднимаясь в свою квартиру, он живет на третьем этаже, обратил внимание на то, что дверь в квартиру № 4 чуть приоткрыта, а в замке торчат ключи. Это показалось ему странным. Он позвонил в дверь, никто не ответил. Тогда он обратился к консьержу, они вдвоем вошли в квартиру и обнаружили в холле гражданку Гаврилову без признаков жизни, а в гостиной спящего мужчину. Вызвали милицию. Мужчину удалось растолкать с большим трудом, поначалу ребята решили, что его тоже того… Пьян он был в стельку.
– Ты хочешь сказать, это Тагаев? – спросила я.
– Не хочу. Но это он.
– И где сейчас этот придурок? – грязно выругавшись, полюбопытствовала я.
– В камере, естественно. Где же ему быть, если никаких внятных объяснений он дать не может.
– А что он вообще говорит? – Мы стояли в холле подъезда в двух шагах от лифта, Вешняков отводил взгляд, а я испытывала сильнейшее желание что‑нибудь разбить.
– Что женщину он не убивал. О событиях ночи не помнит. Говорит, пили в «Пирамиде», а потом здесь. Далее провал.
– Здорово, – хмыкнула я. – Ты хоть раз так напивался, чтобы ничего не помнить?
– Я и не пытался. Слушай, Ольга, вы что, поссорились?
– Придурок. Не ты, Тагаев.
– Поссорились?
– Мы долго будем здесь стоять? – огрызнулась я.
Вешняков вздохнул и начал подниматься по лестнице.
– Должен тебя предупредить, дела хреновые.
– Я уже поняла. Чего хорошего в том, чтобы пить до бесчувствия.
– Ольга, я серьезно.
– И я не шучу. Надеюсь, ты не думаешь, что Тагаев в самом деле ее убил?
– Не думаю, – без особой уверенности ответил он. – Но, похоже. Подозреваемых больше нет.
Мы подошли к тяжелой двери с цифрой «четыре» на табличке, дверь была приоткрыта, из квартиры доносились голоса. Артем вошел первым, я за ним. Мой давний знакомый Валера сидел на корточках и что‑то разглядывал на полу.
– Привет, – сказал он мне, подняв голову и оптимистично улыбнулся. – Дай закурить.
– Не курю.
– Вот это сила воли. – Он достал сигарету из пачки и закурил.
– Чего стреляешь, если свои есть? – проворчал Артем.
– Из принципа. Опять же про запас.
– Разумно, – кивнула я. – Что скажешь?
– А чего тут скажешь? Сначала он стукнул ее головой о твердый предмет, говоря попросту, к стене припечатал, а потом придушил. Не похоже, чтобы она сопротивлялась, то ли пьяна была так, что рукой пошевелить не могла, то ли перепугалась.
Прямо напротив входной двери в гостиную распахнутая настежь дверь. Я увидела диван, красный плед на полу, пустая бутылка коньяка, разбитая рюмка, вокруг валялись какие‑то осколки, увядшая роза, лужа воды на паркете.
– Похоже на ураган, – пробормотала я. – А говоришь, не сопротивлялась.
– Вазу и рюмку, скорее всего, разбили раньше, просто по пьянке. Хотя…
Труп уже увезли, я стояла и молча оглядывалась. Валерка ткнул пальцем в сторону стены.
– Вон там она лежала. – Я увидела слабый след мела на паркете. – Похоже, намеревалась покинуть квартиру.
– Отпечатки пальцев есть? – спросила я.
– Сколько угодно.
Квартира, как ни странно, оказалась небольшой, метров восемьдесят, что для такого дома удивительно.
– Следы взлома? – на всякий случай спросила я. Вешняков покачал головой.
– Дверь приоткрыта, ключ торчал в замке со стороны лестничной клетки.
– Что конкретно он говорит? – нахмурилась я. – Или он говорить не в состоянии?
– Почему же, – буркнул Артем. – Как понял, в чем дело, протрезвел. Только ничего путного он сказать не может. Не помнит. – Артем развел руками, чувствовалось, что он здорово злился, только вот не ясно на кого.
– Что соседи?
– Один явился утром, три квартиры пустуют, одни хозяева на даче, другие за границей.
– Что, во всем доме никого не было?
– Почему не было? Консьерж,
– Он‑то что говорит?
– Ничего не видел и никого не слышал. Что он скажет?
В квартиру вошел молодой человек и доложил:
– Артем Сергеевич, Ляпушинский говорит, ему на работу нужно.
– Кто это? – спросила я.
– Сосед.
– Не возражаешь, если я с ним поговорю?
– Ради бога. Он в своей квартире на третьем этаже.
Квартира Ляпушинского была раза в три больше, чем та, что под ним. Если учесть, что проживал он здесь один, можно было смело сказать: боязнью большого пространства человек не страдал. На вид ему было лет сорок пять, подтянутый, моложавый, стильная стрижка и шкиперская бородка. Судя по выражению лица, доволен собой и всем миром, в том смысле, что окружающие волнуют его мало.
– Мы не могли бы перенести разговор? – вежливо поинтересовался он. – У меня дела.
– Понимаю, но убийство…
– Да‑да, конечно. Я готов. Я, собственно, уже все рассказал вашему сотруднику.
– Вы убитую хорошо знали?
– Практически совсем не знал.
– Давно здесь живете?
– Уже пять лет.
– А она?
– Года три, но… видите ли, Анастасия Викторовна не в моем вкусе, точнее сказать, она из тех женщин, с которыми я не ищу знакомства.
– Интересно. А нельзя ли поподробнее?
– Стриптизерша в клубе. По‑вашему, подходящая компания для человека моего социального положения?
– Ну…
– Да‑да, понимаю, что вы хотите сказать, но я не из тех мужчин, что ищут продажной любви.