- Он ответил с явным сожалением и чуть улыбнулся.
- Скажите мне вашу фамилию, - с жаром продолжал я.
- Харли Ренбо. - Маленький смотритель был очень польщен.
- Здесь есть еще ваши работы?
- Одна или две. - Он показал на стеллажи. - Полотна с лошадьми в нижнем ряду напротив стены.
Мы все трое одну за другой стали вытаскивать картины, делая замечания, выдававшие в нас профанов в живописи.
- Как мило! - воскликнула Сара, разглядывая маленькую картину с толстым серым пони и двумя деревенскими мальчиками в старомодной одежде. - Вам нравится? - Она показала ее Джику и мне.
- Очень мило, - доброжелательно согласился я. Джик отвернулся, ничего не сказав. Харли Ренбо словно окаменел.
- Как хочешь, - пожала плечами Сара. - Но, по-моему, это выглядит симпатично. - Она положила картину на стеллаж и вытащила другую. - А эта кобыла с жеребенком? По-моему, очень красиво.
- Сентиментальная чушь, - не выдержал Джик.
- Может быть, это и не искусство, - обиженно возразила Сара, - но мне нравится.
Мы нашли картину с четкой подписью Харли Ренбо. Большое полотно, уже в раме и покрытое лаком.
- Ах, - восторженно воскликнул я, - ваша!
Он наклонил голову, Сара и Джик и я разглядывали его собственную картину.
Вторичная, подражательная работа. Удлиненные лошади на фоне коричневого пейзажа. Композиция никудышная, анатомия слабая, исполнение хорошее, оригинальность нулевая.
- Великолепно! - продолжал восхищаться я. - Где вы ее рисовали?
- О-о… здесь.
- По памяти? - удивилась Сара. - Вы такой способный.
Харли Ренбо смягчился от нашего восхищения и принес еще две работы, обе не лучше первой, зато одна гораздо меньше по размеру.
- Сколько вы за нее хотите? - спросил я.
Джик сердито взглянул на меня, но промолчал. Харли Ренбо назвал сумму, которая потрясла меня.
- Ужасно сожалею, - промямлил я, - мне нравится ваша работа, но…
Мы довольно долго и вежливо торговались, пока не пришли к обычному результату: больше, чем хотел покупатель, и меньше, чем надеялся получить художник. Джик нехотя ссудил мне кредитную карточку, и мы унесли свой трофей.
- Господи! - взорвался Джик, когда нас уже нельзя было подслушать. - Ты мог нарисовать лучше, еще когда плакал в колыбели. Зачем ты купил это дерьмо?
- Потому что, - удовлетворенно объяснил я, - Харли Ренбо копиист.
- Но это, - Джик показал на сверток у меня под мышкой, - его собственная дрянная работа, а не копия.
- Вроде отпечатков пальцев, - догадалась Сара. - Вы можете определить другие картины, сравнивая с этой?
- У моей жены есть мозги, - согласился Джик. - Но это барахло ему бы никогда не продать, она не похожа ни на одного Маннингса из всех, каких я видел.
- Но без большой нужды ты никогда и не смотрел на картины с лошадьми.
- Этой твоей сентиментальной дряни я видел больше, чем мне бы хотелось.
- А что ты скажешь насчет Рауля Милла, которого копировал этот тип?
- Господи!
Мы шли по раскаленной солнцем улице, почти не замечая жары.
- Вы как хотите, - сказала Сара, - а я сейчас пойду куплю купальник и весь день проведу в бассейне.
Мы купили ей купальник, а нам плавки, переоделись, Целую вечность просидели в воде, а потом, расстелив полотенца, лениво лежали на берегу. В маленьком саду веяло прохладой и покоем. Кроме нас, в мотеле не было клиентов.
- Помните картину - пони и два мальчика, которая вам понравилась? - спросил я у Сары.
- Да, понравилась, - заняла оборону Сара. - Очень милая.
- Это Маннингс.
Она резко села на полотенце:
- А почему вы там не сказали?
- Ждал, пока скажет наш друг Ренбо, но он не сказал.
- Подлинный? - спросила Сара.
- Подлинный? - спросила Сара. - Или копия?
- Подлинный, - проворчал Джик, лежа с закрытыми глазами, солнце бросало яркие блики сквозь листья пальмы.
- Я тоже думаю, что подлинный, - лениво проговорил я. - Одна из старых картин. У Маннингса в молодости был этот пони, и он рисовал его десятки раз. Его же вы видели в Сиднее на картине «Перед грозой».
- Вы оба так много знаете, - вздохнула Сара и снова легла.
- Инженеры знают все о болтах и гайках, - заметил Джик. - Завтракать мы будем здесь?
- Пойду спрошу. - Я посмотрел на часы, стрелки показывали два часа.
Надев рубашку и брюки на высушенные солнцем плавки, я перешел из жары сада в прохладу холла. Ленча не будет, сообщил управляющий мотелем, который сам дежурил возле телефона. Можно купить ленч в китайском ресторане, он недалеко, сказал управляющий, и съесть его в саду. А что-нибудь выпить? То же самое. Купить в соседней лавке. Прямо возле дверей, ведущих к бассейну, стоит машина, делающая мороженое, и там же пластмассовые стаканчики.
- Спасибо, - поблагодарил я.
- Нетруда, - проговорил он австралийское сокращение, которое я уже не расшифровывал.
Возле машины для мороженого темнела аккуратная надпись: «Мы не плаваем в вашем туалете. Пожалуйста, не писайте в нашем бассейне». Я засмеялся и снова вышел в пекло сада, чтобы рассказать Джику и Саре, какие у нас перспективы на ленч.
- Сейчас схожу куплю. Чего вы хотите? - спросил я.
Все равно, чего-нибудь, ответили они.
- Что будем пить?
- Чинзано, - сказала Сара. И Джик добавил, что белое сухое.
- Договорились.
Нащупав в траве ключ от комнаты, я решил подняться наверх, чтобы взять мелкие деньги для покупок. По затененной аллее дошел до внешней лестницы, поднялся на три этажа и вышел на раскаленный солнцем открытый балкон.
Навстречу мне шел человек, примерно моего роста, веса и возраста. Потом я услышал, как кто-то поднимается по лестнице.
Ничего особенного, наверно, клиенты мотеля, такие же, как и мы.
Я совершенно не ожидал, что они оба кинутся на меня, да еще с такой яростью.
Глава 10
Они взяли меня «в коробочку», один спереди, другой сзади.
Потом одновременно прыгнули на меня, будто коты, и сразу вырвали ключ от комнаты.
Борьба, если можно так ее назвать, длилась меньше пяти секунд. Они зажали меня с силой, какой позавидовал бы и Джик, один схватил за ноги, другой за руки, и, раскачав, сбросили с балкона.
Для того чтобы пролететь три этажа, наверно, надо совсем мало времени. Но мне показалось, что я летел целую вечность, размышляя о своем теле, которое пока еще было целым, но скоро разлетится на части. Перспектива неизбежная. Совсем ненужная и ужасно скверная.
Первое, за что я зацепился, оказалось веткой молодого деревца, росшего возле лестницы. Она согнулась и сломалась, и я, задевая за ветви, рухнул на дорожку.
Чудовищный удар о землю будто выбил из меня все внутренности. Как от удара током. Яркая вспышка - и все смешалось перед глазами. Я лежал в полусознании, не понимая, жив или уже мертв.
Мне было жарко. Просто ощущение, не мысль.
Теперь я ни о чем не думал и не мог двинуть ни одной мышцей. Не мог даже вспомнить, есть ли у меня мышцы, чтобы двигаться. Я чувствовал себя расползающейся кашицей.
Так продолжалось минут десять. Джик потом рассказал, что он пошел искать меня, если я еще не ушел, только для того, чтобы напомнить купить лимон к чинзано.
- Господи боже всемогущий! - раздался возле моего уха полный ужаса, тихий возглас Джика.
Я ясно его слышал и понял, что это Джик.
Мелькнула мысль: значит, живой, вернее, существую.
Открыл глаза. Искрящийся свет. Ослепляющий. Там, где звучал голос Джика, никого. Вероятно, мне померещилось в бреду.