Радуясь за них обоих, Соломон ни на секунду не прекращал грустить о смерти Гаюса Кафена и раздумывать над тем, что же привело славные Легионы Астартес к столь ужасному финалу. Что случилось с их бывшими боевыми братьями? Как те воины, плечом к плечу с которыми они выковывали Империум, дали втянуть себя в этот кровавый заговор?
На чьей совести миллиарды жизней, кровь, что пролилась уже, и будет литься ещё очень долго?
Подобные вселенские вопросы не давались Соломону, и он заполнял зияющую пустоту внутри себя, уничтожая врагов, но понимал, что его душа и сердце выжжены дотла. Мечта Императора о безопасной и свободной Галактике, отданной человечеству, была разрушена навсегда, и надежды на Золотой Век рассыпались в прах. Перед глазами Деметера вставали мрачные картины далекого будущего, кующиеся здесь и сейчас, на безжизненной золе Истваана III. Единственное, на что он надеялся — так на то, что впредь человечество научится избегать подобных кровавых ошибок.
Он рассчитывал и на то, что люди узнают и не забудут о подвиге его боевых братьев, о Тарвице и Люции, о всех, кто сражался рядом с ним последние месяцы. Но более всего Соломон надеялся, что «Эйзенштейну» Натаниэля Гарро удалось выскользнуть из этой ловушки и донести на Терру правду о предательстве Воителя. Саул говорил Деметеру, что Натаниэль, его побратим, захватил фрегат и поклялся вернуться с верными Императору Легионами и заставить Хоруса ответить за свои грехи.
Лишь эта слабая надежда, подобная мерцающему угольку погасшего костра, заставляла Десантников до последнего отстаивать руины Дворца Регента, забыв о том, что говорили им голоса разума и логики, и Соломон до боли в груди гордился ими и их героизмом…
С западных окраин города донеслись звуки новой бомбардировки — там жалкие остатки Гвардии Смерти скрывались в траншеях от непрерывных обстрелов предательской артиллерии.
Прохромав через восточное крыло дворца, когда-то украшенную могучей колоннадой, от которой осталась лишь пара разбитых оснований, Деметер добрался до огромной пустой залы с мозаичным полом. Всю мебель отсюда вытащили восставшие, ещё до высадки Астартес, и употребили на возведение баррикад, которые позже пригодились самим Десантникам. Купол, украшенный фресками на темы Великого Похода, чудом остался нетронутым, и почерневшие обожженные стены с еле различимым орнаментом аквилы грустно напоминали о том, что когда это был один из не самых худших миров Империума.
Задумавшись, Соломон не сразу услышал неясные звуки, с трудом пробивающиеся сквозь грохот далеких взрывов и треск бушующего пламени, но уже через несколько секунд понял, что сквозь шум войны проникает звон сталкивающихся клинков. Поняв, что восточные подступы к дворцу под угрозой, Деметер рванулся на звук.
Впрочем, бежал он не особенно быстро, поскольку каждое резкое движение причиняло острую боль его опаленной плоти и каждый шаг давался мучительно. Через минуту звуки стали более отчетливыми, и Соломон с удивлением подумал, что не слышит не выстрелов, ни взрывов — лишь лязг мечей.
Наконец Деметер достиг своей цели — огромного светлого зала под высоким куполом. Как ни странно, но первое, что бросилось ему в глаза — игра солнечных зайчиков, пускаемых свистящими в воздухе клинками сражающихся воинов. Вспомнив, что эту зону обороняли примерно тридцать Десантников во главе с Люцием, Соломон принялся искать мечника глазами — и нашел в самом центре бушующей битвы.
Пол устилали тела предателей, не сумевших уйти от мастерских ударов покрытого шрамами воина, но множество Десантников в цветах Детей Императора продолжали наседать на Люция, изо всех сил защищавшего свою жизнь.
— Держись, Люций! — крикнул Деметер, выхватывая клинок и бросаясь к мечнику.
Вместо ответа сверкнула стальная радуга, и ещё один предатель рухнул наземь, разрубленный наискосок от плеча до паха.
— Они прорвались через баррикады, Соломон! — будто с радостью закричал Люций, возвратным движением меча снимая голову с плеч следующего врага.
— Они прорвались через баррикады, Соломон! — будто с радостью закричал Люций, возвратным движением меча снимая голову с плеч следующего врага.
— И сейчас пожалеют об этом! — Деметер вонзил клинок в спину ближайшего к нему предателя, и тот рухнул наземь, испустив фонтан крови сквозь пробитые доспехи.
— Ну же, убей их всех!-подбодрил его Люций.
— ДА КАК У ТЕБЯ ВООБЩЕ хватило наглости заявиться ко мне после такого провала?! — рявкнул Хорус, и мостик «Духа Мщения» задрожал при звуках его наполненного гневом голоса. Лицо Воителя исказила злобная гримаса, а Фулгрим лишь улыбнулся, видя, как его брат изо всех сил сдерживает в себе пылающую ярость родной Хтонии. Отвлекшись от разглядывания физиономии Хоруса, Феникс отметил про себя, как сильно изменился флагман XIV Легиона со времени его последнего визита в покои Воителя — корабль, ярко освещенные палубы которого когда-то были заполнены веселыми и оживленными людьми, превратился в мрачное и темное обиталище.
— Ты вообще понимаешь, как высоки ставки? — продолжал разоряться Хорус. — Тот пожар, который я зажег на Истваане, должен как можно скорее охватить всю Галактику, или Император успеет опомниться и обрушить на нас все верные ему силы!
Фулгрим ответил изящной и абсолютно безразличной улыбкой. Наслаждение от наконец-то закончившегося бесконечного перелета к Истваану и возбуждение при мысли о масштабах братоубийственной резни, бушующей у них под ногами, постоянно отвлекали его от болтовни брата. Право слово, Хорус ведет себя чересчур грубо, а ведь он так старался, чтобы предстать перед Воителем в должном великолепии. Слуги, рабы и сервиторы трудились не покладая рук, и всего за несколько часов нанесли на чудесные доспехи Феникса новые слои пурпура и позолоты, изукрасили превосходными резными узорами и обвесили серебряными нитями с вплетенными драгоценными камнями. Длинные белые волосы Фулгрима собрали на затылке в изящный хвост, а на его бледных щеках Серена д’Ангелус вывела множество удивительных татуировок.
— Послушай, Манус просто оказался туп как пробка и не желал прислушиваться к разумным доводам, — Фулгрим наконец потрудился ответить. — Даже когда я сказал ему, что к нам присоединились Механикумы…
— Отлично! — Хорус треснул кулаком в стену. — Теперь он и об этом знает! Ты же клялся мне, что без труда перетянешь Ферруса на нашу сторону, Железные Руки играли особую роль в первоначальном замысле! И что вместо этого? Новый враг, прекрасно извещенный о моих планах? Ох, Фулгрим, как много Астартес погибнет по твоей вине!
— Ну что ж я мог поделать, дорогой мой Воитель? — кокетливо потупился Фулгрим. — Его упрямство оказалось куда сильнее, чем я мог предвидеть.
— А может, ты просто себя переоценил? — нехорошо оскалился Хорус.
— Ты, надеюсь, не станешь говорить, что я должен был убить своего брата, а, Воитель? Хотя, конечно, если бы ты отдал прямой приказ… — Фулгрим втайне надеялся, что Хорус отвергнет столь жуткое предположение, но ошибся.
— Может, мне и стоило так поступить, — нехотя пробурчал Воитель. — Всяко лучше, чем дать Манусу шанс нарушить наши замыслы. Кто знает, может, он уже сейчас говорит с Императором или одним из других примархов, собирая силы для удара по нам.
— Что ж, если тебе больше нечего сказать, то я, пожалуй, вернусь к своему Легиону, — сказв это, Фулшрим резко отвернулся, явно провоцируя Хоруса на новую вспышку гнева. И тот не разочаровал его.
— Нет, братец. Уж извини, но у меня есть для тебя новое поручение. Ты отправляешься на Истваан V. После всего, что произошло у Каллинида, верные Императору силы прибудут куда раньше, чем мы рассчитывали, и нужно встретить их во всеоружии. Поэтому, если тебя не затруднит, возьми своих воинов, займи древние ксено-крепости на поверхности планеты и подготовь их к финальной фазе операции в этой системе.