и не верящегов свое счастьеСавву. Они поженилисьчерез месяц,а еще через двамолодая жена,смущаясь и чутьзаикаясь отволнения, сообщила,что ждет ребенка.
Ребенок!Его первенец!Продолжениеего и Ниночки!Радость Саввыбыла почтинастоящей,почти искренней,он даже решилрассказатьо ней своиммузам.
Парковыйпавильон, новыйдом для егомуз, Стрельниковстроил сам,своими собственнымируками. Каждыйкирпичик, каждаяплиточка выбиралисьим с придирчивойтщательностью,а работа приносиладавно забытоеудовольствие.Отныне музамнет нужды прятатьсяв чулане, теперьони всегдабудут рядомс ним, и старыеклены станутохранять ихпокой.
Торопливыешаги отзывалисьгулким эхом,скупое январскоесолнце растапливаломорозные узорына окнах павильона,а озябшие музыобиженно молчали,точно предчувствовалито, что он готовилсяим сказать.Ничего не изменилось,его муз моглапримирить сновой фавориткойтолько лишьсмерть. ЖиваяТалия не годиласьим в подруги,и дети не значилидля них ровнымсчетом ничего.
— Выпривыкнете,— спривычнойбезнадежностьюсказал Саввамузам и, так ине дождавшисьответа, вышелиз павильонав морозныйполдень.
Ниночкаоказаласьудивительнойженщиной, мягкой,расторопной,ласковой. Оназаполняласветом всепространство,которое ееокружало, онацарила в поместьеединственнойи обожаемойвсеми королевой,но вопрекичаяниям Саввыродила не сына,а дочь. Савваназвал девочкуСветланой, ипервые дни сревнивой тревогойприсматривалсяк своей Талии,как в далекомтридцать восьмом,боялся, чторебенок можетчто-нибудьнарушить втонкой организацииего музы.
Ксчастью, ничегонепоправимогоне случилось.Чудесного светахватало и длянего, и дляноворожденной.Мало того, светэтот сделалсяеще ярче, ещеосязаемее. Этотзнак —благословениенебес. В немСавве виделасьнадежда на то,что больше вего жизни небудет местароковым переменам.
Ниночкавернулась насцену черезгод после рождениядочери, сразуна главныероли. ВлиянияСаввы к томувремени ужехватало на то,чтобы сделатьсвою любимуюмузу примой.Сам он был сголовой погруженв работу. Егоновым любимымдетищем сталфонд поддержкимолодых художников.Работа быланеблагодарной,требоваланемалых душевныхзатрат и надежнойпротекции, нотем интереснеедоказать самомусебе и окружающим,чего стоитнепотопляемыйСавва Стрельников.
«Непотопляемый»— этолишь один изэпитетов, которымодаривали егодрузья и недруги.А еще гениальный,самобытный,уникальный,непревзойденный...Впрочем, творящаясявокруг егоимени суетаСавву ничутьне утомляла.Он умел абстрагироваться,с головой погружатьсяв творчество,не обращаявнимания наокружающиймир. Ему дажесобеседникибыли ни к чему.Для того чтобыбыть счастливым,ему требоваласьтолько работа,а еще верныемузы. Особенномузы! Тот скудный,но все равноволшебный свет,который дарилСавве их сумеречныймир, делал егосильнее и моложе,наполнял неуёмнейэнергией, обещалневероятныечудеса. Саввабоялся лишьодного: того,что когда-нибудьсумеречномумиру можетпотребоватьсяжертва и емуснова придетсяплатить.
Ктоугодно, тольконе Ниночка.Кто-нибудь нестоль близкийи светлый...
*****
КогдаКрысолов вернулсяв поместье, небыло еще и пятиутра. Старыйдом куталсяв предрассветныйтумани казался призракомиз прошлого.Слишком многов этом местеразговоровпро призраков.Вот и Арсенийуже, похоже,заразился чужойманией.
Емубы добратьсядо своей комнатынезамеченнымда поспать хотьпару часов.День обещаетбыть весьманасыщенным.
Выспатьсяне удалось.Стоило толькозакрыть глазаи с головойрухнуть вгустой, безсновиденийсон, как блаженнуютишину нарушилженский плач.Не плач даже,а вой. Арсенийвскочил, потерлицо, прогоняяостатки сна,глянул сначалана запертуюдверь, потомна застывшегоперед ней Грима.
— Чтотам? —спросилрастерянно.
Ответомемусновастал женскийплач. В коридорепричиталаВерочка. Арсенийчертыхнулся,натянул джинсыи футболку,пригладилвзъерошенныеволосы, распахнулдверь.
Верочкасидела на корточкаху стены напротив,обхватив головуруками, покачиваясьиз стороны всторону. Шелковаяночная сорочказадралась,обнажая белоебедро. Появлениямужчины она,кажется, дажене заметила.
— Чтослучилось? —Онприсел рядом,попыталсязаглянуть взаплаканноеВерочкино лицо,взгляд упална зажатый вее руке мобильныйтелефон, и сердцесжалось отнедоброгопредчувствия.—Чтослучилось, яспрашиваю!
Верочкапосмотреласовершеннобезумным взглядом,взмахнуламобильникомперед его лицом.
— Онразбился, —сказала,заикаясь. —Яспала, а телефонзазвонил. Эдиктакой... Он можетзвонить дажесреди ночи, япривыкла. Нехотела отвечать,а он сновапозвонил... Аэто не он, а они...—Онаспрятала лицов ладонях, сновазавыла.
— Кто— они? Полиция,врачи? — Изнескладногорассказа Арсенийпонял толькоодно: ночнаяпрогулка Эдиказакончиласьтрагично.
— Избольницы. —Верочка всхлипнула.— Они сказали,что из больницы.Что он разбилсяи теперь вреанимации,что у него алкогольв крови. — Онавдруг поднялана Арсениявзгляд, произнеслас ненавистью:— Сколько разего просила,чтоб не садилсяпьяный за руль!И Ната тожепросила! А он— не бойся, сеструха,я фартовый! Воткакой он фартовый...В реанимации.
— Чтовы тут за концертустроили?! Раньеще несусветная,а вы орете! — Вкоридор выплылаАнастасия. Вотличие отрастрепаннойВерочки, выгляделаона идеально,словно толькоиз салона красоты.О том, что Анастасияне на светскомрауте, а у себядома, говориллишь шелковыйпеньюар, да итот был такойроскошный, чтоне уступил быи вечернемуплатью. — А ятебе, Верка,говорила, нечегос незнакомымимужиками кувыркаться!Что ты сделал
с ней, урод? —Указательныйпалец Анастасииедва не уткнулсяАрсению в лоб.
—Эдик,— Верочка всхлипнула,придерживаясьза стену, встала,помахала мобильникомтеперь ужеперед Анастасией.— Эдик ночьюразбился!
—Насмерть?— На холеномлице Анастасиине дрогнул ниодин мускул.Вот ведь семейка!Банка с пауками...
— Недождешься! —вскинуласьВерочка. — Язнаю, высИлюхой спитеи видите, какнас со светусжить! Толькохрен вам! Эдикпоправится!А я знаете что?Я сегодня жек нотариусусъезжу, завещаниесоставлю, чтобвам ничего,слышишь ты —ничего не досталось!
— Дакому вы нужны,убогие? — Анастасияпо-кошачьиграциознопотянулась.— Какое от васнаследство?Одни долги! Анасчет нотариусаты, пожалуй,права. Надо бык нему заглянуть,чтобы некоторыене зарились.Ну как, родственничек,— она растянулагубы в недобройулыбке, — нравитсятебе у нас? Нестрашно? Еслинадумаешьвалить отсюда,то имей в виду,я готова выкупитьтвою долю поместья.
— Яподумаю. — Арсенийулыбнулся вответ, сунулруки в карманыджинсов, спросилсветским тоном:— А где у вастут можно кофеюиспить, барыня?
— Шутгороховый! —Анастасияпрезрительнофыркнула, запахнуларасходящиесяполы пеньюара,огляделась,а потом спросила:— А где это нашаМарточка? Неужтодо сих пор дрыхнет?Верка так орала,что и мертвыйвстанет, а этойвсе нипочем.Нервы у девкижелезные, стальныеканаты, а ненервы. Она ждаже, когда ееМаксимка любимыйконьки отбросил,не плакала ина похоронахНаты стоялакаменным истуканом.Впрочем, думаю,Ната не в обиде,она сама такаябыла.
Анастасиядернула плечом,словно вспоминаячто-то оченьнеприятное,а потом решительнымшагом направиласьк двери Мартинойкомнаты, заплаканнаяВерочка двинуласледом, Арсенийостался стоятьв коридоре.
—Свинтиланаша девонька!— после беглогоосмотра комнатысообщила Анастасия.— Похоже, ещеночью. Может,с Эдиком твоим?— Она в упорпосмотрелана Верочку. —Может, она тожетого... Вместес ним?
Истолько в ееголосе былонадежды, чтоАрсения замутило.Точно, банкас пауками...
Подтяжелыми шагамизаскрипелидубовые половицы,в коридор вышелИлья. Выгляделон почти также свежо, каки его сестрица,даже одет былне по-домашнему,а вполне официально— в джемпер исветлые брюки.
—Вера,тебе уже избольницы позвонили,я так понимаю,— сказал он,заглядывалповерх Верочкиногоплеча в комнатуМарты.
—Толькочто. — Верочкаснова взмахнуламобильником.— А ты откудазнаешь? — Ееглаза подозрительносузились.
— Мнетоже позвонили.Предупреждалведь этогоурода, чтобыне садилсяпьяным за руль.Уже сколькопроблем из-заэтого было!Долетался!
— Самтыурод,— сказала Верочка,но не зло, а как-тодаже привычноравнодушно.— Что делатьтеперь?
— Чтоделать, чтоделать?! В больницуехать, на местеразбираться!Машина какаядорогая была— вдребезги!Лучше бы он самвдребезги,честное слово!Надоело ужеего проблемыразруливать.
— Аты много разруливал,братец? — усмехнуласьАнастасия.
— Дапобольше твоего,сестрица! —отмахнулсяИлья. — Ты б помне, небось,так не убивалась,как наша Верочкапо Эдику, ты бна моем гробуеще и джигусплясала.
—Очередьбы выстроилась,чтобы сплясать.— Анастасияобвела задумчивымвзглядом комнатуМарты, добавила:— Вот младшенькаянаша тоже, наверное,не отказаласьбы. Ты ж ей многохорошего сделал,что в детстве,что сейчас.
— А,кстати, гдеона? — Илья потерсизый от щетиныподбородок.
—Думаю,свалила в городбольшой кушзамачивать.Ей же, в отличиеот нас с тобой,есть что праздновать.Шестьдесятпроцентов,братец, — этоне шутки. Онаж теперь богатенькийБуратино. У настеперь дватаких Буратино!— Анастасияметнула убийственныйвзгляд в Арсения.
— Аэтот что здесьделает? — нарочитогромко и пафоснопоинтересовалсяИлья.
— Аэтот здесь снекоторых порживет, если вызабыли. — Арсенийприветственновзмахнул рукой.
—Забудешьтут. Стараякарга превратилапоместье вкакой-то бомжатник.Еще нужно проверить,что ты за фрукттакой. — Ильяс грохотомзахлопнулдверь, с угрожающеймногозначительностьюпосмотрев наАрсения.
— Ещене проверили?— удивилсяАрсений.
— Длябомжа у неготачка больнокрутая. — Анастасияокинула егооценивающимвзглядом. —Скорее мошенник.
—Разберемся,— пообещал Ильяи всем корпусомразвернулсяк Верочке: —Одевайся, поедемглянем, что тамот нашего Эдикаосталось.
Верочкахотела былоответить, нопромолчала,только лишьв глазах еемелькнул и тутже погас недобрыйсвет.
Вотони — потенциальныеубийцы. Былобы четверо,если бы Эдикне попал в аварию.Кстати, неплохобы уточнить,что за авария,на каком участке,но это потом,а пока нужносмотреть в оба.Любой из домочадцевмог заперетьМарту в погребе.Тут даже мотивискать не нужно:после ее смертишестьдесятпроцентов можноразделить междуоставшимисянаследниками,по-родственному,так сказать.Конечно, еслиМарта не былатак предусмотрительна,что составилазавещание, ноэто вряд ли, нанее не похоже.
Таккто же из этихтроих? У Верочкивроде бы алиби,а вот ее ненаглядныйбратец запростомог сначалазапереть Марту,а уже потомуехать из поместья.Илья и Анастасия— те еще упыри,этим человекаубить — разплюнуть, похоже.Садовник, опятьже, очень подозрительныйтип. Шляетсяночью по парку,может, он также и по домушляется? Воттакая получаетсязадачка совсеми неизвестными.Хорошо, чтоМарта у Лысого,так спокойнее.Там и присмотр,и безопасность.Она такая... Заней тоже нуженглаз да глаз.Интересно, онаискреннебеспокоилась,что в поместьеему тоже угрожаетопасность? Еслиразобраться,то ради фондаего убиватьникто не станет.Это не рационально,потому что,если послесмерти Мартыродственникиеще могли бычем-то поживиться,