– Кланяйся, дурень, тебе оказана великая честь! Теперь все новгородские купцы в друзья будут набиваться!
Норманн снова учтиво поклонился и сказал дежурные слова благодарности, покрутил печать, приметил цифры 786, которые явно не являлись годом. Не велика честь замыкать список в тысячу человек.
– Вам дается право открыть в своем городе самостоятельную Ганзейскую контору, – продолжил фон Аттендорн.
Снова поклон и благодарность… зачем ему эта контора, если деревушки и вырастут в город, то он сам будет командовать без чьего-либо спроса.
– Для большой печати необходим ваш герб, постарайтесь принести без задержки.
– У вас найдется, где нарисовать?
Фон Ален протянул лист бумаги. Норманн быстро сделал рисунок ворот с каменными башенками и двух стоящих на задних лапах медведей. Немного подумал и добавил мишкам ошейники и цепи к башням, затем протянул бумагу фон Аттендорну. В кабинете висела звенящая тишина, Шушун вроде бы вообще перестал дышать.
– Эй! С тобой все нормально? – Норманн слегка пнул его в грудь.
– Кхе, ох, никогда не видел такого чуда! Горазд ты боярин!
Опомнились и немцы, сомкнули лбы над рисунком, послышались бессвязные возгласы.
– Готовую печать доставят вам в руки. – Фон Аттендорн наконец оторвался от созерцания простенького рисунка.
– Для обеспечения безопасной торговли Ганзатаг выделяет вам сотню кнехтов! – торжественно сообщил фон Ален.
Здесь уже завис Шушун. После некоторой паузы несколько раз переспросил немцев и только затем перевел Норманну сказанные слова.
– Ты спроси про оплату воинам и их снаряжение, а то дадут мужиков от сохи, мучайся потом с ними.
Шушун снова пустился в расспросы и уточнения, после чего подвел итог:
– Сотня кнехтов с трехлетним опытом службы, при оружии и доспехе, с ними три офицера. Мы им платим жалованье с сентября.
– Ганза является братством, – заговорил Плесков, – поэтому Ганзатаг решил помочь новому брату деньгами и людьми.
На стол легла бумага с бантиком и печатью, текст непонятен, а вот цифра 10000 Witten наводила на размышления.
– Да, да, вы правильно прочитали, – продолжил Плесков. – Десять тысяч виттенов из подвала Ганзарата. – Пока Норманн собирал мысли в кучку, Плесков добавил: – Вам передается один из общественных кораблей и пятьдесят каменотесов.
Лица Конрада фон Аттендорна, Эберхарда фон Алена и Хинриха Плескова лучились счастьем, а в голове Руслана Артуровича Нормашова билась мысль о бесплатном сыре и мышеловке. Тем не менее он снова вежливо поклонился и, стараясь говорить красиво, рассыпался в благодарности за щедрую помощь. Мол, он своими трудами на благо Ганзейского союза будет способствовать процветанию и обогащению. Пожелал Любеку в скором времени стать самым сильным и богатым городом цивилизованного мира. Ему пожали руку, дружески похлопали по плечу, пожелали высоких прибылей и пригласили прийти сегодня на обед.
Уже выйдя из кабинета, Норманн спохватился: обед – это хорошо, только куда прийти. Секретарь с вежливым поклоном сообщил, сюда и одному, за столом будут знающие русский язык люди.
– Время! Быстро за драккарами! Надо успеть ткани до обеда продать.
– Тебе чего спешить, – осадил Шушун. – Покажи сторожу бирку и иди, куда тебе надобно.
– Продукты надо закупить, столько народа нашими припасами не прокормить.
– Не учи, боярин, сами знаем что надобно.
– Ты никак обиделся! – удивился Норманн. – С чего это?
– Чего в карту пальцем тычешь незнамо куда? Сначала научись читать, что там срисовано!
– Вообще-то я специально указал северо-восточный угол Ладоги. А твою руку согнал, чтобы не лез без спроса.
– Так ты картографии обучен? И в Китае был? Не врешь? А зачем место ложное показал? Гости блукать будут.
– Они тебе нужны, эти гости? Торговать с ними я не буду, и для разговоров мы не друзья.
– Вон оно что! Осторожничаешь?
– Сам прекрасно видел, как мед сладкий лили. Неспроста это, и подарки непрошеные.
– Почувствовал подвох? Я-то удивляюсь немецкой доброте – и корабль, и дружину сотенную, и строителей, и денег.
– Прям друзья старые меня увидели и обрадовались. Да брат родной столько не подарит!
– Верно говоришь, купцы всегда прижимисты, а тут чуть ли не золотом осыпают.
– А чего это ты радостно подпрыгивал, когда мне малую печать дали?
– Запомни главное, печать дает право покупать в городе дома, землю за городом, причалы со складами на реке построить.
– Зачем мне здесь дом? Я вон замок на Онеге строю.
– Купи дом и открой в нем трактир для новгородцев, купи другой да открой лавку новгородских товаров.
– А смотреть за этим кто будет? Обворует немчура, я еще и должен останусь!
– Ты меня слушай и покупай землю для складов и причалов, потом новгородцам внаем сдай.
– Что сдать? Причалы?
– А все и сдай, в Новгороде купцов оповести; с одним не договаривайся, пусть вскладчину берут.
– Дельный совет, они друг за другом следить будут, а мне деньги.
– Печать дает право заверить сделку. Ты отправил из Новгорода свой товар, а капитану дал бумагу с печатью.
– Товар выгрузят на городском причале! – догадался Норманн.
– Верно мыслишь. Ганзейцы с такой печатью по морям не ходят, сидят дома да деньги считают.
– Здесь и проблема: я не хочу сидеть ни в Новгороде, ни в Любеке.
– И не надо. Возьми в приказчики Мовчана и Сипого, оба служили у Воробья Завидовича.
– Сговорятся, и плакали мои денежки.
– Нет, они соперники, оба хотели стать у купца по правую руку, не раз в кровь дрались.
– И кому печать?
– Сипому в Новгороде с печатью, у него родители старенькие. Мовчану в Любеке, ему что русский, что немецкий.
– Нотариуса надо искать, доверенность писать на Мовчана.
– Ты сам себе нотариус! У тебя же печать!
– А оклад какой положить?
– Опомнись! Эти приказчики сами себе на жизнь соберут! Купцы в очередь встанут да серебром сыпать начнут.
– А в трактир кого взять? Не немца же.
– Смело бери Тюлюпу, у него семья большая, прислуга не нужна. Лучший трактирщик и повар!
– С какого рожна такой трактирщик из Новгорода в чужие края подастся?
– Согнали его, в Славеском конце какая может быть прибыль. Пойдет, да и люди спасибо скажут, любили купцы у него сотрапезничать.
– А за что согнали?
– Инер, которого ты одним ударом уложил, его сына до смерти забил. Так Тюлюпа тому мурману ядовитой травки подсыпал, еле откачали.
– И голову не отрубили?
– Никто не свидетельствовал против трактирщика, вот посадский боярин и наказал своей властью.
– Кто такой посадский боярин?
– Как кто? Выборный из бояр, голова над всеми, как бургомистр в Любеке. У него и дружина, и казна, и власть.
– Слушай, Шушун, надо и для себя дом присмотреть. Жизнь занесет сюда и снова по углам ютиться.
– Купи и пусти Мовчана, для немцев понт, для тебя деньги, за житье оплата совсем не малая.
– А не дорого для него?
– Не волнуйся, человек с волчьей хваткой, через год тебя попросит деньги в рост взять.
– Почему самому не приторговывать?
– А кто ему разрешит? Он же не в Ганзе, а Сипой его товар за твой посчитает, назло тебе отпишет, чтоб оштрафовал.
– С другими купцами сговорится.
– Оно надо? У тебя на рубль десять прибыли получится, а хороший купец наторгует вполовину меньше.
– Ты уверен?
– Сам скоро поймешь. Лучше скажи, ты взаправду был в Китае или соврал?
– Был.
– И цветное стекло делать умеешь?
– Хорошо, что напомнил, купи дюжину мешков мышьяка.
– Так умеешь или нет?
– Умею, а мышьяка обязательно возьми, не забудь, можно и больше, да с продуктами не положи, потравишь.
– Знаю, не маленький. Слышь, боярин, сделай мне серьгу, правдой отслужу.
– Сделаю, а чего хочешь?
– Так у корабельной дружины на щите бобер, вот и сделай бобра.
– Зимой и сделаю, и щиты с бобром.
– Ты на пробу сделай щиты для посадского боярина. Там казна побогаче княжеской.
– А что должно быть нарисовано?
– Стражникам – медведь, дозорным – сова, пехоте – волк, а всадникам – лисица.
– Посмотрим, для начала своих снарядить надо.
Таможенники беспрепятственно вернули драккары, им хватило одного взгляда на сияющую новизной бирку. Новики в охотку налегли на весла и в несколько минут перегнали суденышки к городскому причалу. Покупатель уже ожидал, сначала внимательно проверил качество, шелк и бархат даже пожевал. А дальше вместо ожидаемого промера длины ткани, рулоны просто взвесили. Полученные деньги не вместились в кошель Шушуна, пришлось засыпать в торбочку и озадачить новиков переноской в трактир с оружием наголо. Ворья в городе оказалось действительно слишком много, самые наглые даже пытались стибрить рулоны непосредственно с весов. Благо покупатель оказался готов к подобному варианту беззастенчивого налета, его слуги вмиг подхватили с телег длинные пики. Били не церемонясь, с явным желанием убить или нанести серьезное увечье.
Глава 9
Правила торговли
Обед оказался реальным приемом пищи с кисловато-водянистым пивом, горшочками с тушеными овощами, среди которых преобладала брюква, сверху присыпанная мелко нарубленной жирной свининой со шкуркой. Тоска, Норманн вспомнил прочитанный абзац устава: «Члены Ганзейского союза выполняют достойную и полезную роль, ибо в мирное время они сияют среди иных купцов, убеждая их строго следовать справедливым правилам торговли, давая им пример благонравия. Но, когда бедствия обрушиваются, они укрепляют собратьев для битвы и увещевают их помнить, как справедливость, так и гнев кары. Также они должны заботиться и защищать имущество братьев и выполнять свои обязанности бескорыстно с кротким духом. Поэтому Ганза, это особенный Союз, который широко распространился на благо Святой Церкви, а папа радостными глазами осветил и наделил его многими вольностями и привилегиями».
Что это? Ковыряясь оловянной ложкой, гадал Норманн, или показная скромность, или мастер-класс на тему «как принимать гостей». Гадкое пиво начало бурлить в животе, от брюквы пучит – так и не досидишь до конца обеда. Наконец мучения закончились, горшочки опустели. Конрад фон Аттендорн, Эберхард фон Ален и Хинрих Плесков откинулись на спинки стульев с пивом в руке.
– Спасибо за обед! – Норманн счел необходимым поблагодарить за несносное варево.
– Ну что вы! Не стоит благодарности! – по-дружески улыбнулся ганзамистр. – Мы же понимаем, как вам тяжело начинать жизнь на новом месте.
Ушки топориком! О чем это он? Неужели знает про портал! Это хорошо или плохо? Он взял свою кружку и принялся неторопливо пить мелкими глотками. Он не собирался о чем-либо просить, ему не нужны советы, слова благодарности давно сказаны. Молчание стало затягиваться. Хозяева не спеша потягивали пиво, явно ожидая от Норманна каких-то слов. Вот уж фиг вам, надарили подарков, наговорили сладких слов, спасибо и до свидания, отцы-благодетели.
– Я не понял сути слов в Уставе о вольностях и привилегиях, которые дарованы Ганзейскому союзу римским папой.
Сидящий на небольшом отдалении неприметный мужичок без запинки перевел слова.
– Вообще-то сейчас резиденция папы находится в Авиньоне. Не думаю, что надолго, – усмехнулся ганзамистр, неторопливо глотнул пиво и продолжил: – Мы не платим церковную десятину.