Лошади эти были необъезжены. Лишь изредка натравянистыхравнинахих
родины случалось им нести на своих широкихспинахтолстощекогомладенца
какого-нибудь крестьянина, задержавшегося в полях на закате солнца.
Но после пустого эшафота, после ржущих конейбольшевсегопривлекало
взоры толпы главное окно ратуши,затянутоекраснымбархатомсзолотым
шитьем, откуда свисал бархатный же ковер, украшенный королевским гербом.
Ибо окно это являлось королевской ложей. Вцерквисв.Иоанна,чтона
Гревскойплощади,пробилополовинувторого,когдавэтомокне,
напоминавшем раму, показались те лица, которые должны были изображать саму
картину.
Первым появился король Генрих III, бледный, почти совсем лысый, хотяв
то время ему было не более тридцатипятилет;глазавтемныхорбитах
глубоко запали, нервная судорога кривила рот.
Онвошел,угрюмый,сбезжизненнымвзглядом,одновременнои
величественный,иедвадержащийсянаногах,странноодетыйи
передвигающийся, больше тень, чем человек, больше призрак, чем король. Для
подданных он являлсязагадкой,недоступнойихпониманиюитакине
разгаданной: при его появлении они недоумевали, что имделать-кричать
"Да здравствует король" или молиться за упокой его души.
На Генрихе была короткая черная куртка, расшитая черным позументом,ни
орденов, ни драгоценностей-лишьнамаленькойшапочкесверкалодин
бриллиант - пряжка, придерживающая три коротких завитых пера. В левой руке
он держал черную болонку, которую прислала ему в подарок изсвоейтюрьмы
его невестка Мария Стюарт: на шелковистой шерстисобачкивыделялисьего
длинные, белые, словновыточенныеизалебастра,пальцы[МарияСтюарт
(1542-1587) - была женойфранцузскогокороляФранцискаII,послеего
смерти возвратилась в Шотландию; королеваШотландии(1560-1567гг.);в
1567 г. Мария Стюарт, свергнутая с престола, бежалавАнглию,гдебыла
заключена в тюрьму и казнена в 1587 г.].
За ним шлаЕкатеринаМедичи[ЕкатеринаМедичи(1518-1589)-жена
французского короляГенрихаII(1547-1559гг.),матьтрехпоследних
королейиздинастииВалуа:ФранцискаII(1559-1560гг.),КарлаIX
(1560-1574 гг.) и Генриха III], уже согбенная годами, ибокоролеве-матери
было в ту пору шестьдесят шесть - шестьдесят семь. Тем не менее голову она
держала еще твердо и прямо. Из-под привычно нахмуренных бровей устремлялся
острый взгляд, но, несмотря на это, она в своей неизменно траурнойодежде
и с матово-бледным лицом походила на восковую статую.
Рядом с ней возникло грустное кроткое лицо королевы ЛуизыЛотарингской
- жены Генриха III, на первый взгляд ничем не замечательной, нонасамом
деле верной подруги его несчастливой, полной треволнений жизни.
КоролеваЕкатеринаМедичинамереваласьприсутствоватьприсвоем
триумфе.
Королева Луиза шла смотреть казнь.
Король Генрих замышлял важную сделку.
Эти три оттенкачувствотражалисьнавысокомерномчелепервой,в
покорном выражении лица второй, сумрачной озабоченности третьего.
За высокими особами, на которых с любопытством глазел народ,следовали
два красивых молодых человека -одномубылолетдвадцать,другомуне
больше двадцати пяти.
Они шли рука об руку, несмотрянаэтикет,недопускающий,чтобыв
присутствии монархов, как и вцерквипередлицомбога,людинаглядно
выражали свою взаимную привязанность.
Они улыбались: младший-какой-тоневыразимопечальной,старший-
пленительной, покоряющей улыбкой. Они были красивы, высокого роста, родные
братья.
Младшего звали Анри де Жуаез, граф дю Бушаж; второй был герцогАннде
Жуаез. Еще недавно он известен был под именемд'Арк.НокорольГенрих,
любивший его превыше всего на свете, год назадназначилсвоегофаворита
пэром Франции, превратив виконтство де Жуаез в герцогство.
К этому фавориту народ не испытывал ненависти,которуюпиталвсвое
время к Можирону, Келюсу и Шомбергу [в 1578 г. граф д'Антраг, находившийся
на службе у герцога Алансонского, вызвал КелюсаиШомберганадуэльи
нанесимсмертельныераны],ненависти,унаследованнойоднимлишь
д'Эперноном.
Поэтому собравшаяся на площади толпа встретила государя и обоих братьев
не слишком бурными, но все же приветственными кликами.
Генрих поклонился народу серьезно, без улыбки, затем поцеловалсобачку
в голову и обернулся к молодым людям.
- Прислонитесь к ковру, Анн, - молвил он старшему, -выустанетевсе
время стоять. Это может продлиться довольно долго.
- Надеюсь, - вмешалась Екатерина, - что этобудетдолгоеиприятное
зрелище, сир.
- Вы, значит, полагаете, чтоСальседзаговорит,матушка?-спросил
Генрих.
- Господь бог, надеюсь, повергнет врагов нашихвсмущение.Яговорю
"наших врагов", ибо они также и ваши враги,дочьмоя,-добавилаона,
обернувшись к королеве; та, побледнев, опустила свои кроткие глаза.
Король с сомнением покачал головой. Затем, снова обернувшись к Жуаезу и
заметив, что тот, несмотря на его слова, продолжает стоять, сказал:
- Послушайте же, Анн, - сделайте, как явамсоветую.Прислонитеськ
стене или обопритесь на спинку моего кресла.
- Ваше величество поистине слишком добры, - сказалюныйгерцог,-я
воспользуюсь вашим разрешением лишь тогда, когда по-настоящему устану.
- А мы не станем дожидаться, чтобы ты устал,неправдали,брат?-
тихонько прошептал Анри.
- Будь покоен, - ответил Анн больше взглядом, чем голосом.
- Сын мой, - произнесла Екатерина, - по-моему, там, на углу набережной,
происходит какая-то свалка?
- И острое же у вас зрение, матушка!Да,действительно,кажется,вы
правы. Какие же у меня плохие глаза, а ведь я совсем не стар!
- Сир, - бесцеремонно прервал его Жуаез, -свалкапроисходитпотому,
что отряд лучников оттесняет толпу.