Они должны быть повторены полностью передвсем
народом.
- Слушаю, сир. Должны быть названы также имена сообщников?
- Все имена без исключения.
- Даже если попоказаниямосужденногоносителиэтихименокажутся
повинными в государственной измене и вооруженном мятеже?
- Даже в том случае, если это будут имена моих ближайших родичей.
- Все будет сделано согласно повелению вашего величества.
- Для того чтобы непроизошлонедоразумения,яобъяснюсьподробно.
Осужденному принесут перья и бумагу. Он напишет своепризнаниепублично,
показав тем самым, что полагается на наше милосердие и вверяет себянашей
милости. А затем мы посмотрим.
- Но я могу обещать?
- Ну да! Конечно, обещайте.
- Ступайте, господа, - сказал президент, обращаясь к советникам.
И, почтительно поклонившись королю, он вышел вслед за ними.
- Он заговорит, сир, - сказала Луиза Лотарингская, всятрепеща.-Он
заговорит,ивашевеличествопомилуетего.Смотрите,нагубахего
выступает пена.
- Нет, нет, он что-то ищет глазами, - сказала Екатерина.
- Он ищет, только и всего. Но чего же он ищет?
- Да, черт побери! - воскликнул Генрих III, - догадаться не трудно.Он
ищет господина герцога Пармского, господинагерцогаГиза,онищетего
католическое величество, моего испанского брата [католическое величество -
титулиспанскогокороля;согласнодипломатическомуэтикету,монархи
называли друг друга "братьями"], да, ищи, ищи! Может быть, ты воображаешь,
что на Гревской площади устроитьзасадуещелегче,чемнадорогево
Фландрию? На эшафот тебя возвел один Белльевр; так будь уверен, что у меня
здесь найдется сотня Белльевров, чтобы помешать тебе сойти оттуда.
Сальсед увидел, как лучники отправилисьзалошадьми,увидел,какв
королевскую ложу зашли президент и советники икакзатемудалились:он
понял, что король велел совершить казнь.
Тогда-то на его губах ипроступилакроваваяпена,которуюзаметила
молодая королева: в охватившем его смертельномнетерпениинесчастныйдо
крови кусал себе губы.
- Никого, никого! - шептал он. - Никого из тех, кто обещалприйтимне
на помощь! Подлецы! Подлецы! Подлецы!
Лейтенант Таншон подошел к эшафоту и обратился к палачу:
- Приготовьтесь, мастер.
Тот дал знак своим помощникам на другом конце площади. Видно было,как
лошади, пробираясь через толпу, оставляли после себя,подобнокораблюв
море, волнующуюся борозду, которая постепенно сглаживалась.
Тобылисобравшиесянаплощадизрители:быстроедвижениеконей
оттесняло их в разные стороны или сбивало с ног.Новзбаламученноеморе
тотчасжеуспокаивалось,ичастоте,ктостоялближекэшафоту,
оказывались теперь сзади, ибо более сильныераньшеихзаполнялипустое
пространство.
Когда лошади дошли до угла Ваннери, можно было заметить, как некий, уже
знакомый нам красивый молодой человек соскочил с тумбы, на которойстоял:
его столкнул с нее мальчик лет пятнадцати - шестнадцати, видимо,страстно
увлеченный ужасным зрелищем.
То были таинственный паж и виконт Эрнотон де Карменж.
- Скорее, скорее, - шептал паж на ухо своему спутнику,-пробивайтесь
вперед, пока можно, нельзя терять ни секунды.
- Но нас же задушат, -ответилЭрнотон,-вы,дружокмой,просто
обезумели.
- Я хочу видеть, видетькакможнолучше,-властнопроизнеспаж;
чувствовалось,чтоэтоприказ,исходившийотсущества,привыкшего
повелевать. Эрнотон повиновался.
- Поближе к лошадям, поближе к лошадям, - сказал паж, -неотступайте
от них ни на шаг, иначе мы не доберемся.
- Но пока мы доберемся, вас разорвут на части.
- Обо мне не беспокойтесь. Вперед! Вперед!
- Лошади начнут брыкаться!
- Хватайтекрайнююзахвост:втакихслучаяхлошадиникогдане
брыкаются.
Эрнотон помимо воли подчинился странному влиянию мальчика. Онпослушно
ухватился за хвост лошади, а паж, в свою очередь, уцепился за его пояс.
И среди всей этой толпы, волнующейся, как море, густой, словноколючий
кустарник, оставляя на дороге то клок плаща, толоскуткуртки,тодаже
гофрированный воротник рубашки, они вместе с лошадьми оказались наконецв
трех шагах от эшафота, где в судорогах отчаяния корчился Сальсед.
- Ну как, добрались мы? - прошепталюноша,ещепереводядух,когда
почувствовал, что Эрнотон остановился.
- Да, - ответил виконт, - к счастью, добрались, я уже обессилел.
- Я ничего не вижу.
- Пройдите вперед.
- Нет, нет, еще рано... Что там делают?
- Вяжут петли на концах канатов.
- А он, он что делает?
- Кто он?
- Осужденный.
- Озирается по сторонам, словно насторожившийся ястреб.
Лошади стоялиусамогоэшафота,такчтопомощникипалачасмогли
привязать к рукам и ногам Сальседа постромки, прикрепленные к хомутам.
Когда петли канатовгрубоврезалисьемувлодыжки,Сальседиздал
рычание.
Тогда последним невыразимым взглядом он окинулогромнуюплощадь,так
что все сто тысяч зрителей оказались в поле его зрения.
- Сударь, - учтиво сказал ему лейтенант Таншон,-неугодноливам
будет обратиться к народу до того, как мы начнем?
И на ухо осужденному он прошептал:
- Чистосердечное признание... и вы спасете свою жизнь.
Сальсед заглянул ему в глаза, проникая до самого дна души. Взглядэтот
был настолько красноречив, чтоон,казалось,вырвалправдуизсердца
Таншона и притянулкегоглазамтак,чтовсяонараскрыласьперед
Сальседом.
Тот не мог обмануться; он понял, что лейтенант вполне искренен, чтоон
выполнит обещанное.
- Видите, - продолжалТаншон,-васпокинулинапроизволсудьбы.
Единственная ваша надежда то, что я вам предлагаю.
- Хорошо! - с хриплым вздохом вырвалось у Сальседа. - Угомонитетолпу.
Я готов говорить.
- Король требует письменного признания за вашей подписью.