Он открыл зеленую сумку, и там оказалась куча зеленых очков всевозможных
размеров. Все путники, не исключая Льва и Тотошки, оказались в очках, которые
страж ворот закрыл крошечными замочками.
Страж ворот тоже надел очки, вывел притихших путников через противоположную
дверь и они оказались на улице Изумрудного города.
Блеск Изумрудного города ослепил путников, хотя глаза их были защищены
очками. По бокам улиц возвышались великолепные дома из зеленого мрамора, стены
которых были украшены изумрудами. Мостовая была из зеленых мраморных плит, и
между ними тоже были вделаны изумруды. На улицах толпился народ.
На странных товарищей Элли жители смотрели с любопытством, но никто из них не
заговаривал с девочкой: и здесь боялись Льва и Тотошки. Жители города были в
зеленой одежде, и кожа их отливала смугло-зеленоватым оттенком. Все было
зеленого цвета в Изумрудном городе и даже солнце светило зелеными лучами.
Страж ворот провел путников зелеными улицами и они очутились перед большим
красивым зданием, расположенным в центре города. Это и был дворец великого
мудреца и волшебника Гудвина.
Сердце Элли затрепетало от волнения и страха, когда она шла по дворцовому
парку, украшенному фонтанами и клумбами: сейчас решится ее судьба, сейчас она
узнает, отправит ли ее волшебник Гудвин на родину, или она напрасно стремилась
сюда, преодолев столько испытаний.
Дворец Гудвина был хорошо защищен от врагов: его окружала высокая стена, а
перед ней был ров, наполненный водой, и через ров, в случае надобности можно
было перекинуть мост.
Когда страж ворот и путники подошли ко рву, мост был поднят. На стене стоял
высокий солдат, одетый в зеленый мундир. Зеленая борода солдата спускалась ниже
колен. Он ужасно гордился своей бородой, и неудивительно: другой такой не было в
стране Гудвина. Завистники говорили, что у солдата не было никаких достоинств,
кроме бороды, и что только борода доставила ему то высокое положение, которое он
занимал.
В руках солдата было зеркальце и гребешок. Он смотрелся в зеркальце и
расчесывал гребешком свою великолепную бороду, и это занятие настолько поглощало
его внимание, что он ничего не видел и не слышал.
– Дин Гиор! – крикнул солдату страж ворот. – Я привел чужестранцев, которые
хотят видеть великого Гудвина!
Никакого ответа.
Страшила закричал своим хриплым голосом:
– Господин солдат, впустите нас, знаменитых путешественников, победителей
саблезубых тигров и отважных пловцов по рекам!
Никакого ответа.
– Кажется ваш друг страдает рассеянностью? – спросила Элли стража ворот.
– Да, к сожалению, это за ним водится, – отвечал страж ворот.
– Почтеннейший! Обратите на нас внимание! – крикнул Дровосек. – Нет, не
слышит. Давайте-ка все хором!..
Все приготовились, а Дровосек даже поднес ко рту свою воронку вместо рупора.
По знаку Страшилы все заорали что было мочи.
– Гос-по-дин сол-дат! Впу-сти-те нас! Гос-по-дин сол-дат! Впу-сти-те нас!
Страшила оглушительно колотил по перилам рва своей тростью, а Тотошка звонко
лаял. Никакого впечатления: солдат по-прежнему любовно укладывал в своей бороде
волосок к волоску.
– Я вижу, мне придется рявкнуть по-лесному, – сказал Лев.
Он покрепче уперся на лапах, поднял голову и испустил такой рык, что
зазвенели стекла домов, вздрогнули цветы, выплеснулась вода из бассейнов, а
любопытные, издали наблюдавшие за странной компанией, врассыпную бросились
бежать, заткнув уши.
Спрятав гребешок и зеркальце в карман, солдат свесился со
стены и с удивлением начал рассматривать пришельцев. Узнав среди них стража
ворот, он вздохнул с облегчением.
– Это ты, Фарамант? – спросил он. – В чем дело?
– Да в том, Дин Гиор, – сердито ответил страж ворот. – Что мы целых полчаса
не могли докричаться до тебя!
– Ах, только полчаса? – беспечно отозвался солдат. – Ну, это сущие пустяки.
Лучше скажи, кто это с тобой?
– Это чужестранцы, которые хотят видеть великого Гудвина!
– Ну что ж, пусть войдут, – со вздохом сказал Дин Гиор. – Я доложу о них
великому Гудвину…
Он опустил мост и путники, попрощавшись со стражем ворот, перешли через мост
и очутились во дворце. Их ввели в приемную. Солдат попросил их вытереть ноги о
зеленый половичок у входа и усадил в зеленые кресла.
– Побудьте здесь, а я пойду к двери тронного зала и доложу великому Гудвину о
вашем прибытии.
Через несколько минут солдат вернулся, и Элли спросила его:
– Видели Гудвина?
– О нет, я его никогда не вижу! – последовал ответ. – Великий Гудвин всегда
говорит со мной из-за двери: вероятно, вид его так страшен, что волшебник не
хочет попусту пугать людей. Я доложил о вашем приходе. Сначала Гудвин
рассердился и не хотел меня слушать. Потом вдруг стал расспрашивать о том, как
вы одеты. А когда узнал, что на вас серебряные башмачки, то чрезвычайно
заинтересовался этим и сказал, что примет вас всех. Но каждый день к нему
допускается только один посетитель – таков его обычай. И, так как вы проживете
здесь несколько дней, он приказал отвести вам комнаты, чтобы отдохнули от
долгого пути.
– Передайте нашу благодарность великому Гудвину, – ответила Элли.
Девочка решила, что волшебник не так страшен, как говорят и что он вернет ее
на родину.
Дин Гиор свистнул в зеленый свисточек, и появилась красивая девушка в зеленом
шелковом платье. У нее была красивая гладкая зеленая кожа, зеленые глаза и
пышные зеленые волосы. Она низко поклонилась Элли и сказала:
– Идите за мной, я отведу вас в вашу комнату.
Они прошли по богатым покоям, много раз спускались и поднимались по
лестницам, и наконец Элли очутилась в отведенной ей комнате. Это была самая
восхитительная и уютная комната в мире, с маленькой кроватью, с фонтаном
посредине, из которого била тоненькая струйка воды, падавшая в красивый бассейн.
Конечно, и здесь все было зеленого цвета.
– Располагайтесь, как дома, – сказала зеленая девушка. – Великий Гудвин
примет вас завтра утром.
Оставив Элли, девушка развела остальных путешественников по их комнатам.
Комнаты были прекрасно обставлены и находились в лучшей части дворца.
Впрочем, на Страшилу окружающая роскошь не произвела никакого впечатления.
Очутившись в своей комнате, он встал около двери с самым равнодушным видом и
простоял, не сходя с места, до самого утра. Всю ночь он таращил глаза на паучка,
который так беззаботно плел паутину, как будто находился не в прекраснейшем
дворце, а в бедной лачужке сапожника.
Железный Дровосек хотя и лег в постель, но сделал это по привычке тех времен,
когда он был еще из плоти и крови. Но и он не спал всю ночь, то и дело двигая
головой, руками и ногами, чтобы убедится, что они не заржавели.
Лев с удовольствием улегся бы на заднем дворе, на подстилке из соломы, но ему
этого не позволили.