Но какая это сила, мы не знаем… И ты все-таки
уходишь от нас, милостивая госпожа Элли? – со вздохом спросил старшина. – Тогда
мы принесем тебе пищи на дорогу…
Жевуны ушли и Элли осталась одна. Она нашла в домике кусок хлеба и съела его
на берегу ручья, запивая прозрачной холодной водой. Затем она стала собираться в
далекий путь, а Тотошка бегал под деревом и старался схватить сидящего на нижней
ветке крикливого пестрого попугая, который все время дразнил его.
Элли вышла из фургона, заботливо закрыла дверь и написала на ней мелом: "Меня
нет дома"!
Тем временем вернулись жевуны. Они натащили столько еды, что Элли хватило бы
ее на несколько лет. Здесь были бараны, связанные гуси и утки, корзины с
фруктами…
Элли со смехом сказала:
– Ну куда мне столько, друзья мои?
Она положила в корзину немного хлеба и фруктов, попрощалась с жевунами и
смело отправилась в дальний путь с веселым Тотошкой.
Неподалеку от домика было перепутье: здесь расходились несколько дорог. Элли
выбрала дорогу, вымощенную желтым кирпичом и бодро зашагала по ней. Солнце
сияло, птички пели, и маленькая девочка, заброшенная в удивительную чужую
страну, чувствовала себя совсем неплохо.
Дорога была огорожена с обеих сторон красивыми голубыми изгородями, за
которыми начинались возделанные поля. Кое-где виднелись круглые домики. Крыши их
были похожи на остроконечные шляпы жевунов. На крышах сверкали хрустальные
шарики. Домики были выкрашены в голубой цвет.
На полях работали маленькие мужчины и женщины, они снимали шляпы и приветливо
кланялись Элли. Ведь теперь каждый жевун знал, что девочка в серебряных
башмачках освободила их страну от злой волшебницы, опустив свой домик – крак!
крак! – прямо ей на голову. Все жевуны, которых встречала Элли на пути, с
боязливым удивлением смотрели на Тотошку и слыша его лай, затыкали уши. Когда же
веселый песик подбегал к кому-нибудь из жевунов, тот удирал от него во весь дух:
в стране Гудвина совсем не было собак.
К вечеру, когда Элли проголодалась и подумывала, где провести ночь, она
увидела у дороги большой дом. На лужайке перед домом плясали маленькие мужчины и
женщины. Музыканты усердно играли на маленьких скрипках и флейтах. Тут же
резвились дети, такие крошечные, что Элли глаза раскрыла от изумления: они
походили на кукол. На террасе были расставлены длинные столы с вазами, полными
фруктов, орехов, конфет, вкусных пирогов и больших тортов.
Завидев приближающуюся Элли, из толпы танцующих вышел красивый высокий старик
(он был на целый палец выше Элли!) и с поклоном сказал:
– Я и мои друзья празднуем сегодня освобождение нашей страны от злой
волшебницы. Осмелюсь ли просить могущественную фею убивающего домика принять
участие в нашем пире?
– Почему вы думаете, что я фея? – спросила Элли.
– Ты раздавила злую волшебницу Гингему – крак! крак! – как пустую яичную
скорлупу; на тебе ее волшебные башмаки; с тобой удивительный зверь, какого мы
никогда не видали и по рассказам наших друзей, он тоже одарен волшебной силой…
На это Элли не сумела ничего возразить и пошла за стариком, которого звали
Прем Кокус. Ее встретили как королеву, и бубенчики непрестанно звенели, и были
бесконечные танцы, и было съедено великое множество пирожных и выпито великое
множество прохладительного, и весь вечер прошел так весело и приятно, что Элли
вспомнила о папе и маме, только засыпая в постели.
Утром после сытного завтрака, она спросила Кокуса:
– Далеко ли отсюда до Изумрудного города?
– Не знаю, – задумчиво ответил старик. – Я никогда не бывал там. Лучше
держаться подальше от великого Гудвина, особенно, если не имеешь к нему важного
дела. Да и дорога до Изумрудного города длинная и трудная. Тебе придется
переходить через темные леса и переправляться через быстрые глубокие реки.
Элли немного огорчилась, но она знала, что только великий Гудвин вернет ее в
Канзас, и поэтому распрощалась с друзьями и снова отправилась в путь по дороге,
вымощенной желтым кирпичом.
СТРАШИЛА
Элли шла уже несколько часов и устала. Она присела отдохнуть у голубой
изгороди, за которой расстилалось поле спелой пшеницы.
Около изгороди стоял длинный шест, на нем торчало соломенное чучело –
отгонять птиц. Голова чучела была сделана из мешочка, набитого соломой, с
нарисованными на нем глазами и ртом, так что получалось смешное человеческое
лицо. Чучело было одето в поношенный голубой кафтан; кое-где из прорех кафтана
торчала солома. На голове была старая потертая шляпа, с которой были срезаны
бубенчики, на ногах – старые голубые ботфорты, какие носили мужчины в этой
стране. Чучело имело забавный и вместе с тем добродушный вид.
Элли внимательно разглядывала смешное разрисованное лицо чучела и удивилась,
видя, что оно вдруг подмигнуло ей правим глазом. Она решила, что ей почудилось:
ведь чучела никогда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым
дружеским видом.
Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой
был шест с чучелом.
– Добрый день! – сказало чучело немного хриплым голосом.
– Ты умеешь говорить? – удивилась Элли.
– Научился, когда ссорился тут с одной вороной. Как ты поживаешь?
– Спасибо, хорошо! Скажи, нет ли у тебя заветного желания?
– У меня? О, у меня целая куча желаний! – И чучело скороговоркой начало
перечислять: – Во-первых, мне нужны серебряные бубенчики на шляпу, во-вторых,
мне нужны новые сапоги, в-третьих…
– Хватит, хватит! – перебила Элли. – Какое из них самое заветное?
– Самое-самое? – Чучело немного подумало. – Сними меня отсюда! Очень скучно
торчать здесь день и ночь и пугать противных ворон, которые, кстати сказать
совсем меня не боятся!
– Разве ты не можешь сойти сам?
– Нет, в меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы
тебе очень благодарен!
Элли наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело стащила его.
– Чрезвычайно признателен! – пропыхтело чучело, очутившись на земле. – Я
чувствую себя прямо новым человеком. Если бы еще получить серебряные бубенчики
на шляпу, да новые сапоги!
Чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув
ножкой по земле, представилось девочке:
– Страшила!
– Что ты говоришь! – не поняла Элли.
– Я говорю: Страшила. Это так меня назвали: ведь я должен пугать ворон. А
тебя как зовут?
– Элли.
– Красивое имя! – сказал Страшила.
Элли смотрела на него с удивлением. Она не могла понять, как, чучело, набитое
соломой и с нарисованным лицом, ходит и говорит.
Но тут возмутился Тотошка и с негодованием воскликнул:
– А почему ты со мной не здороваешься?
– Ах, виноват, виноват! – извинился Страшила и крепко пожал песику лапу.