Крометого,онвыросватмосферемелкобуржуазного
воспитанияивынес оттуда множество представлений и шаблонов.
Теоретически он ничего не имел против проституции, но лично был
неспособенпринятьпроституткувсерьезидействительно
отнестиськнейкаккравной.Политическогопреступника,
бунтаря или духовного совратителя он мог полюбить как брата, но
для какого-нибудь вора, взломщика, убийцы, садистаунегоне
нашлось бы ничего, кроме довольно-таки мещанской жалости.
Такимобразом,одной половиной своего естества он всегда
признавал и утверждал то,чтодругойполовинойоспаривали
отрицал.Выросшивухоженноммещанскомдоме,встрогом
соблюдении формиобычаев,ончастьюсвоейдушинавсегда
осталсяпривязанкпорядкамэтогомира,хотядавноуже
обособился в такой мере, которая внутри мещанства немыслима,и
давноужеосвободилсяотсути мещанского идеала и мещанской
веры.
"Мещанство" же, всегда наличное людское состояние, есть не
что иное,какпопытканайтиравновесие,какстремлениек
уравновешеннойсерединемеждубесчисленнымикрайностямии
полюсамичеловеческогоповедения.Есливзятьдляпримера
какие-нибудьизэтих полюсов, скажем, противоположность между
святымиразвратником,тонашеуподоблениесразустанет
понятно.У человека есть возможность целиком отдаться духовной
жизни, приблизиться к божественному началу, кидеалусвятого.
Естьунего,наоборот,и возможность целиком отдаться своим
инстинктам, своим чувственным желаньям и,направитьвсесвои
усилиянаполучениемгновеннойрадости.Одинпуть ведет к
святому, к мученику духа к самоотречению воимяБога.Другой
путьведеткразвратнику,кмученикуинстинктов,к
самоотречению во имя тлена.Таквот,мещанинпытаетсяжить
междуобоимипутями,вумереннойсередине.Онникогда не
отречется от себя, неотдастсяниопьяненью,ниаскетизму,
никогданестанетмучеником,никогда не согласится со своей
гибелью,--напротив,егоидеал--несамоотречение,а
самосохранение,оннестремитсяниксвятости,никее
противоположности,безоговорочность,абсолютностьему
нестерпимы,онхочетслужитьБогу,нохочетслужитьи
опьяненью, он хочет быть добродетельным, но хочет ипожитьна
землевсвоеудовольствие. Короче говоря, он пытается осесть
посредине между крайностями, в умеренной и здоровойзоне,без
яростныхбурьигроз,иэтоему удается, хотя и ценой той
полнотыжизниичувств,которуюдаетстремлениек
безоговорочности,абсолютности,крайности.
Жить полной жизнью
можно лишь ценой своего "я". А мещанин ничегонеставитвыше
своего "я" (очень, правда, недоразвитого). Ценой полноты, стало
быть, он добивается сохранности и безопасности, получает вместо
одержимостиБогомспокойнуюсовесть,вместонаслаждения --
удовольствие, вместо свободы -- удобство,вместосмертельного
зноя-- приятную температуру. Поэтому мещанин по сути своей --
существо со слабым импульсом к жизни, трусливое, боящеесяхоть
сколько-нибудьпоступитьсясвоим"я",легкоуправляемое.
Потому-то он и поставил наместовласти--большинство,на
местосилы--закон,наместо ответственности -- процедуру
голосования
Ясно,чтоэтослабоеитрусливоесущество,какбы
многочисленнынибылиего oco6и, не может уцелеть, что из-за
своих качеств оно не должно играть в мире иной роли,чемроль
стадаягнятсреди рыщущих волков. И все же мы видим, что хотя
во времена, когда правятнатурысильные,мещанинасразуже
припирают к стене, он тем не менее никогда не погибает, а порой
дажевродебыивладычествуетнадмиром.Какже так? Ни
многочисленность его стада, ни добродетель, низдравыйсмысл,
ниорганизацияневсостоянии,казалосьбы, спасти его от
гибели. Тому, чьи жизненные силы с самого начала подорваны,не
продлитжизнь никакое лекарство на свете. И все-таки мещанство
живет, оно могуче, оно процветает. Почему?
Ответ: благодаря степным волкам. На самомдележизненная
силамещанствадержитсявовсе не на свойствах нормальных его
представителей,анасвойствахнеобычайнобольшогочисла
аутсайдеров,которых оно, мещанство, вследствие расплывчатости
и растяжимости своих идеалов, включает в себя. Внутри мещанства
всегда живет множество сильных и диких натур. Наш Степнойволк
Гарри--характерныйпримертому.Хотяразвитиевнем
индивидуальности, личности ушло далекозадоступныймещанину
предел,хотяблаженство самосозерцания знакомо ему не меньше,
чем мрачная радость ненависти и самоненавистничества,хотяон
презираетзакон,добродетельиздравыйсмысл,он все-таки
пленник мещанства и вырваться из плена не может. Таким образом,
настоящеемещанствоокружено,какядро,широкимислоями
человечества,тысячамижизнейиумов,хотьипереросших
мещанство, хоть и призванных не признавать оговорок,воспарить
кабсолюту,нопривязанныхкмещанской сфере инфантильными
чувствами, но ощутимо зараженныхподорванностьюеежизненной
силы,апотомукак-тозакосневшихвмещанстве,как-то
подчиненных, чем-то обязанных ивчем-топокорныхему.Ибо
мещанствопридерживаетсяпринципа,противоположного принципу
великих, -- "Кто не против меня, тот за меня".
Если рассмотреть с этой точки зрения душу Степноговолка,
тоонпредстает человеком, которому уже как индивидуальности,
как яркой личности написано на роду быть не-мещанином--ведь
всякая яркая индивидуальность оборачивается против собственного
"я"исклоняетсякего разрушению.