И вдруг - я остаюсь один, а все, что было раздельно ипотому
слабо, сливается в ужасноеединствовражескогоружейного,пулеметного,
артиллерийского огня, и нет уже силы, которая помоглабымнепреодолеть
это единство. Спасение - в моем бегстве, в том, чтобы спрятать мою голову,
укрыть плечо, лоб, челюсть.
А во тьме ночи подвергшиеся внезапному удару ипоначалучувствовавшие
себя слабыми и отдельными начинают расчленятьединствообрушившегосяна
них неприятеля и ощущать собственноеединство,вкоторомиестьсила
победы.
В понимании этого перехода часто и лежит то, чтодаетправовоенному
делу называться искусством.
В этом ощущении единичности и множественности, в переходесознанияот
понятия единичности к понятию множественности не только связь событийпри
ночных штурмах рот и батальонов, но и знак военных усилий армий и народов.
Есть одно ощущение, которое почти целиком теряется участникамибоя,-
это ощущение времени. Девочка, протанцевавшая на новогоднем балу доутра,
не сможет ответить, каково было ее ощущение времени на балу-долгимли
или, наоборот, коротким.
И шлиссельбуржец, отбывший двадцать пять лет заключения,скажет:"Мне
кажется, что я провел в крепости вечность, ноодновременномнекажется,
что я провел в крепости короткие недели".
У девочки ночь былаполнамимолетныхсобытий-взглядов,отрывков
музыки,улыбок,прикосновений,-каждоеэтособытиеказалосьстоль
стремительным, что неоставляловсознанииощущенияпротяженностиво
времени.Носуммаэтихкороткихсобытийпородилаощущениебольшого
времени, вместившего всю радость человеческой жизни.
У шлиссельбуржца происходило обратное, - его тюремные двадцать пять лет
складывались изтомительнодлинныхотдельныхпромежутковвремени,от
утренней поверки до вечерней, от завтрака до обеда. Но суммаэтихбедных
событий, оказалось, породила новое ощущение,-всумрачномоднообразии
сменымесяцевигодоввремясжалось,сморщилось...Таквозникло
одновременное ощущение краткости и бесконечности,таквозниклосходство
этого ощущения в людях новогодней ночи и в людях тюремныхдесятилетий.В
обоих случаях сумма событий порождает одновременное чувство длительности и
краткости.
Более сложенпроцессдеформацииощущениядлительностиикраткости
времени, переживаемый человеком вбою.Здесьделоидетдальше,здесь
искажаются, искривляются отдельные,первичныеощущения.Вбоюсекунды
растягиваются, а часы сплющиваются. Ощущениедлительностисвязываетсяс
молниеносными событиями - свистом снарядов и авиабомб, вспышками выстрелов
и вспышками взрывов.
Ощущение краткости соотносится к событиям протяженным - кдвижениюпо
вспаханному полю подогнем,кпереползаниюотукрытиякукрытию.А
рукопашный бой происходит вне времени. Здесь неопределенностьпроявляется
и в слагающих, и в результате,здесьдеформируютсяисумма,икаждое
слагаемое.
А слагаемых здесь бесконечное множество.
Ощущение продолжительности боя в целом столь глубоко деформировано, что
оно является полной неопределенностью - не связывается ни с длительностью,
ни с краткостью.
В хаосе, в котором смешались слепящийсветислепящаятьма,крики,
грохот разрывов, скоропечать автоматов,вхаосе,разодравшемвклочья
ощущение времени, с поразительнойясностьюКрымовпонял:немцысмяты,
немцы побиты. Он понял это так же, как и те писаря и связные, что стреляли
рядом с ним, - внутренним чувством.
12
Ночь прошла. Среди опаленного бурьяна валялись тела убитых. Безрадостно
и угрюмо дышала убереговтяжелаявода.Тоскаохватываласердцапри
взгляде на разрытую землю, на пустые коробки выгоревших домов.
Начинался новый день, и войнаготовиласьщедро-посамыйкрай-
наполнить его дымом, щебенкой, железом, грязными, окровавленнымибинтами.
А позади были такие же дни. И ничегоуженебыловмире,кромеэтой
вспаханной железом земли, кроме неба в огне.
Крымов сидел на ящике, прислонившись головой к каменной обшивкетрубы,
и дремал.
Он слушал неясные голоса сотрудников штаба, слышал позвякивание чашек -
комиссар дивизии и начальникштабапиличай,переговаривалисьсонными
голосами. Говорили, что захваченный пленный оказался сапером; батальон его
был на самолетах переброшен несколько дней назад изМагдебурга.Вмозгу
Крымова мелькнула картинка из детского учебника-двазадастыхбитюга,
подгоняемыхпогонщикамивостроконечныхколпаках,пытаютсяотодрать
присосавшиеся друг к другу полушария. И чувство скуки, которое вызывалав
нем в детстве эта картинка, вновь коснулось его.
- Это хорошо, - сказал Бельский, - значит, резервы подобрались.
- Да уж, конечно, хорошо,-согласилсяВавилов,-штабдивизиив
контратаку ходит.
И тут Крымов услышал негромкий голос Родимцева:
- Цветочки, цветочки, ягодки на заводах будут.
Казалось, все силы души Крымов истратил в этомночномбою.Длятого
чтобы увидеть Родимцева, надо было повернуть голову, но Крымов не повернул
головы."Такпусто,вероятно,себячувствуетколодец,изкоторого
вычерпали всю воду", - подумал он. Он снова задремал, и негромкиеголоса,
звуки стрельбы и разрывов слились в однотонное гудение.
Но вот новое ощущение вошло в мозг Крымова, и ему померещилось, чтоон
лежит в комнате с закрытыми ставнями и следит за пятном утреннего света на
обоях. Пятно доползло до ребрастенногозеркалаираскрылосьрадугой.
Сердце мальчика задрожало, человек с седыми висками,свисящимупояса
тяжелым пистолетом открыл глаза и оглянулся.
Посредитрубы,встаренькойгимнастерке,впилоточкесзеленой
фронтовой звездочкой стоял, склонив голову, музыкант и играл на скрипке.
Вавилов, увидев, что Крымов проснулся, наклонился к нему и сказал:
- Это наш парикмахер, Рубинчик, ба-альшой специалист!
Иногда кто-нибудь бесцеремонно перебивал игру шутливымгрубымсловом,
иногда кто-нибудь, заглушая музыканта, спрашивал "разрешите обратиться?" -
рапортовал начальнику штаба, постукивала ложечка в жестяной кружке, кто-то
протяжно зевнул: "Охо-хо-хохо.