.. Недавно командующий был на даче у товарища Сталина подМосквой,и
беседа товарища Сталинаснимдлиласьдвачаса.Хорошовоеватьпод
командованием человека, к которомустакимдовериемотноситсятоварищ
Сталин.
Потом говорили, что Никита СергеевичпомнитГетмановапоработена
Украине и что большой удачей для Гетманова будет попасть на тот фронт, где
Никита Сергеевич член Военного совета.
- Не случайно, - сказал Николай Терентьевич,-вСталинградтоварищ
Сталин послал Никиту Сергеевича, фронт решающий, кого же послать?
Галина Терентьевна задорно сказала:
- АмоегоДементияТрифоновичаслучайно,чтоли,товарищСталин
посылает в танковый корпус?
- Да уж, - сказал прямодушно Гетманов, - мне попасть накорпус-это
вроде из первых секретарей обкома дорасти досекретарярайкома.Радость
небольшая.
- Нет, нет, - серьезно сказал Сагайдак. - Вэтомназначениивыражено
доверие партии. Райком, да непростой,несельский,аМагнитогорский,
Днепродзержинский. Корпус, да не простой - танковый!
Мащук сказал, что командира корпуса,кудакомиссаромедетГетманов,
недавно назначили, он раньше не командовал соединениями.Обэтомсказал
ему работник фронтового особого отдела, приезжавший недавно в Уфу.
- Он мне еще вот что говорил, - сказал Мащуки,самсебяперебивая,
добавил: - Да что вам рассказывать,ДементийТрифонович,вы-тоонем,
наверное, больше знаете, чем он сам о себе знает.
Гетманов узко сощурил и без тогоузкие,пронзительные,умныеглаза,
пошевелил мясистыми ноздрями и сказал:
- Ну уж больше.
Мащук едва заметно усмехнулся, и все сидевшие застоломзаметилиего
усмешку. Странное, удивительное дело,-хотьприходилсяоншурякоми
свояком семье Гетмановых и хоть был Мащук при семейных встречахскромным,
милым, любящим шутку человеком, а все жечувствовалиГетмановыкакое-то
напряжение,слушаяегомягкий,вкрадчивыйголос,глядянатемные,
спокойные глаза и бледное, длинное лицо. И сам Гетманов, чувствуя это,не
удивлялся, он понимал силу, стоящую за Мащуком, знавшим что-то такое, чего
и Гетманов подчас не знал.
- И что за человек? - спросил Сагайдак.
Гетманов снисходительно ответил:
- Да вот такой, выдвиженец военного времени, до войны ничемособымон
не отличался.
- В номенклатуре не был? - сказал, улыбаясь, брат хозяйки.
- Ну, номенклатура, - Гетманов помахал рукой: -Ночеловекполезный,
танкист, говорят, хороший. Начальником штаба корпуса - генералНеудобнов.
Я с ним на восемнадцатом съезде партии познакомился. Мужик толковый.
Мащук сказал:
- Неудобнов, Илларион Иннокентьевич? Еще бы. Я у него работать начинал,
потом судьба развела. ПередвойнойяснимуЛаврентияПавловичав
приемной встретился.
- Ну, развела, - улыбаясь, сказал Сагайдак. - Ты подходи диалектически,
ищи тождество и единство, а не противоположность.
ПередвойнойяснимуЛаврентияПавловичав
приемной встретился.
- Ну, развела, - улыбаясь, сказал Сагайдак. - Ты подходи диалектически,
ищи тождество и единство, а не противоположность.
Мащук сказал:
- По-чудачному все во время войны, - полковник какой-товкомкоры,а
Неудобнов к нему в подчинение идет!
- Военного опыта нет. Приходится считаться, - сказал Гетманов.
А Мащук все удивлялся:
- Шутка, Неудобнов, да от одного его слова что зависело! Член партиис
дореволюционным стажем, огромный опыт военнойигосударственнойработы!
Одно время думали, что он членом коллегии будет.
Остальные гости поддержали его.
Их сочувствие Гетманову сейчас было удобно выразитьвсоболезнованиях
Неудобнову.
- Да, напутала война, скорей бы кончалась, - сказал брат хозяйки.
Гетманов поднял руку с растопыренными пальцами всторонуСагайдакаи
сказал:
- Вы знали Крымова, московский, делал в Киеведокладомеждународном
положении на лекторской группе ЦК?
-Передвойнойприезжал?Загибщикаэтого?ВКоминтернекогда-то
работал?
- Точно, он. Вот этот мой комкор собрался жениться на его бывшей жене.
Новость почему-то всехнасмешила,хотяниктонезналбывшейжены
Крымова, ни комкора, который собирался на ней жениться.
Мащук сказал:
- Да, шуряк недаром первую закалку получил у нас в органах.Иужпро
женитьбу знает.
- Хватка есть, скажем прямо, - проговорил Николай Терентьевич.
- А как же... Верховное Главнокомандование ротозеев не жалует.
- Да, уж наш Гетманов не ротозей, - проговорил Сагайдак.
Мащук сказал серьезно и буднично, словноперенессявсвойслужебный
кабинет:
- Крымоваэтого,ещекогдаонприезжалвКиев,помню,неясный.
Понатыкано у него связей и с правыми истроцкистамиссамыхдавних
времен. А разобраться, то, верно...
Он говорил просто иоткровенно,казалось,такжепросто,какмог
говорить о своей работе директортрикотажнойфабрикиилипреподаватель
техникума. Но все понимали, что простота и свобода, с которой онговорил,
были лишь кажущиеся, - он, как никто, знал, о чем можно, аочемнельзя
говорить.АГетманов,самлюбившийошеломитьсобеседникасмелостью,
простотой и искренностью, хорошо знал о сокровенной глубине, молчавшей под
поверхностью живого, непосредственного разговора.
Сагайдак, который бывал обычно занятой, озабоченней и серьезнейдругих
гостей, не хотел расставатьсяслегкимнастроениемивеселообъяснил
Гетманову:
- Его и кинула жена как недостаточно проверенного.
- Хорошо бы, если потому, - сказал Гетманов. - Но мнеподобается,что
этот мой комкор женится на совершенно чуждом человеке.
- Ну и пусть, мне бы твоизаботы,-сказалаГалинаТерентьевна.-
Главное, чтобы любили друг друга.
- Любовь, конечно,основное-этовсезнаютипомнят,-сказал
Гетманов, - но, кроме того, есть вещи, которыенекоторыесоветскиелюди
забывают.