Анынешниеиграливволейбол,плавали
саженками, а зимой в лыжных штанах играли в хоккей, кричали и свистели.
Они знали больше ЖенниГенриховныисторийобалиментах,абортах,
мошеннически приобретенных и прикрепленных рабочихкарточках,остарших
лейтенантах и подполковниках, привозивших с фронта жиры иконсервычужим
женам.
Евгения Николаевна любила, когда старая немка вспоминала об еедетских
годах, ее отце, о брате Дмитрии, которого Женни Генриховна особенно хорошо
помнила, - он при ней болел коклюшем и дифтеритом.
Однажды Женни Генриховна сказала:
- Мне вспоминаются мои последние хозяева в семнадцатом году. Месьебыл
товарищем министра финансов-онходилпостоловойиговорил:"Все
погибло,именияжгут,фабрикиостановились,валютарухнула,сейфы
ограблены". И вот, как теперь у вас, вся семья распалась. Месье,мадами
мадемуазель уехали в Швецию, мой воспитанник пошел добровольцем к генералу
Корнилову, а мадам плакала: "Целые дни мы прощаемся, пришел конец".
Евгения Николаевна печально улыбнулась и ничего не ответила.
Однажды вечером явился участковый и вручил ЖенниГенриховнеповестку.
Старая немка надела шляпку с белым цветком,попросилаЖенечкупокормить
кота, - она отправилась в милицию, а оттуда наработукмамашезубного
врача, обещала вернуться через день. КогдаЕвгенияНиколаевнапришлас
работы, оназасталавкомнатеразор,соседиейсказали,чтоЖенни
Генриховну забрала милиция.
Евгения Николаевна пошла узнавать о ней.Вмилицииейсказали,что
старуха уезжает с эшелоном немцев на север.
Через день пришли участковый и управдом, забралиопечатаннуюкорзину,
полную старого тряпья, пожелтевших фотографий и пожелтевших писем.
Женя пошла в НКВД, чтобы узнать, как передать старушкетеплыйплаток.
Человек в окошке спросил Женю:
- А вы кто, немка?
- Нет, я русская.
- Идите домой. Не беспокойте людей справками.
- Я ведь о зимних вещах.
- Вам ясно? - спросил человеквокошечкетакимтихимголосом,что
Евгения Николаевна испугалась.
В этот же вечер она слышала разговор жильцов на кухне, - они говорили о
ней.
Один голос сказал:
- Все же некрасиво она поступила,
Второй голос ответил:
- А по-моему, умница. Сперва однуногупоставила,потомсообщилао
старухе куда надо, выперла ее и теперь хозяйка комнаты.
Мужской голос сказал:
- Какая комната: комнатушка.
Четвертый голос сказал:
- Да, такая не пропадет, и с такой не пропадешь.
Печальной оказалась судьба кота. Он сидел сонный, подавленный накухне
в то время, как люди спорили, куда его девать.
- К черту этого немца, - говорили женщины.
Драгин неожиданно объявил, что готов участвовать вкормежкекота.Но
кот недолго прожил без Женни Генриховны - одна из соседок то лислучайно,
то ли с досады ошпарила его кипятком, и он умер.
24
Евгении Николаевне нравилась ее одинокая жизнь в Куйбышеве.
24
Евгении Николаевне нравилась ее одинокая жизнь в Куйбышеве.
Никогда, пожалуй, онанебылатаксвободна,каксейчас.Ощущение
легкости и свободы возникло унее,несмотрянатяжестьжизни.Долгое
время, пока не удалось ей прописаться, она не получала карточек и ела один
раз в день в столовой по обеденным талонам. Сутраонадумалаочасе,
когда войдет в столовку и ей дадут тарелку супа.
Она в эту пору мало думала о Новикове. ОКрымовеонадумалачащеи
больше, почти постоянно, но внутренняя, сердечнаясветосилаэтихмыслей
была невелика.
Память о Новикове вспыхивала и исчезала, не томила.
Но однажды на улице она издалиувиделавысокоговоенноговдлинной
шинели, и ей на мгновение показалось, что этоНовиков.Ейсталотрудно
дышать, ноги ослабели, она растерялась от счастливого чувства, охватившего
ее. Через минуту она поняла,чтообозналась,исразужезабыласвое
волнение.
А ночью она внезапно проснулась и подумала:
"Почему он не пишет, ведь он знает адрес?"
Она жила одна, возле не было ни Крымова, ни Новикова, ни родных.Ией
казалось, что в этом свободном одиночествеиестьсчастье.Ноейэто
только казалось.
ВКуйбышевевэтовремянаходилисьмногиемосковскиенаркоматы,
учреждения, редакции московских газет. Это была временная,эвакуированная
из Москвы столица, с дипломатическим корпусом, с балетом Большоготеатра,
со знаменитымиписателями,смосковскимиконферансье,синостранными
журналистами.
Все эти тысячимосковскихлюдейютилисьвкомнатушках,вномерах
гостиниц, в общежитиях и занимались обычными для себя делами -заведующие
отделами, начальники управлений и главных управлений,наркомыруководили
подведомственнымиимлюдьмиинароднымхозяйством,чрезвычайныеи
полномочные послы ездили на роскошных машинах наприемыкруководителям
советской внешней политики; Уланова, Лемешев, Михайловрадовализрителей
балета и оперы; господин Шапиро - представитель агентства "Юнайтед Пресс",
задавал на пресс-конференциях каверзные вопросыначальникуСовинформбюро
Соломону Абрамовичу Лозовскому; писатели писали заметки дляотечественных
изарубежныхгазетирадио;журналистыписалинавоенныетемыпо
материалам, собранным в госпиталях.
Но быт московских людей стал здесь совершенно иным, - леди Крипс,жена
чрезвычайного и полномочногопослаВеликобритании,уходяпослеужина,
который она получалапоталонувгостиничномресторане,заворачивала
недоеденный хлеб и кусочки сахара в газетную бумагу,уносилассобойв
номер; представители мировых газетных агентств ходили набазар,толкаясь
средираненых,длиннообсуждаликачествосамосада,крутяпробные
самокрутки, либо стояли, переминаясь с ноги на ногу,вочередикбане;
писатели, знаменитые хлебосольством,обсуждалимировыевопросы,судьбы
литературы за рюмкой самогона, закусывали пайковым хлебом.