Огромныеучреждениявтискивалисьвтесныекуйбышевскиеэтажи;
руководители главных советских газет принимали посетителей за столами,на
которых в послеслужебное время дети готовили уроки, аженщинызанимались
шитьем.
В этой смеси государственной громады с эвакуационной богемой было нечто
привлекательное.
ЕвгенииНиколаевнепришлосьпережитьмноговолненийвсвязис
пропиской.
Начальникконструкторскогобюро,вкоторомонаначалаработать,
подполковник Ризин, высокий мужчина с тихим, журчащим голосом, с первых же
дней стал вздыхать об ответственности начальника, принявшегоработникас
неоформленной пропиской. Ризин велел ей пойти в милицию, выдалсправкуо
зачислении на работу.
Сотрудник районного отделения милиции взял у Евгении Николаевны паспорт
и справки, велел прийти за ответом через три дня.
В назначенный день Евгения Николаевна вошла в полутемныйкоридор,где
сидели ожидавшие приема люди с тем особым выражениемлица,какоебывает
лишь у пришедших в милицию по поводу паспортныхипрописочныхдел.Она
подошла к окошечку. Женская рука с ногтями, покрытыми черно-красным лаком,
протянула ей паспорт, спокойный голос сказал ей:
- Вам отказано.
Она заняла очередь, чтобы поговорить с начальникомпаспортногостола.
Люди вочередиразговаривалишепотом,оглядываясьнапроходившихпо
коридору служащих девиц с накрашенными губами, одетых в ватники исапоги.
Поскрипывая сапогами, неторопливо прошел человек в демисезонном пальто и в
кепке, с выглядывавшим из-под кашне воротомвоеннойгимнастерки,открыл
ключиком то ли английский, то ли французский замоквдвери,-этобыл
Гришин, начальник паспортного стола.Началсяприем.ЕвгенияНиколаевна
заметила, что люди, дождавшисьсвоейочереди,нерадовались,какэто
обычно бывает после долгогоожидания,а,подходякдвери,озирались,
словно собираясь в последнюю минуту бежать.
За время ожидания Евгения Николаевна наслушалась рассказоводочерях,
которых не прописали у матерей, о парализованной, которой было отказанов
прописке у брата, о женщине, приехавшей ухаживать за инвалидом войны ине
получившей прописки.
Евгения Николаевна вошла в кабинет Гришина. Он молча указал ей на стул,
посмотрел ее бумаги, сказал:
- Вам ведь отказано, чего же вы хотите?
- Товарищ Гришин, - проговорила она, и голос ее дрожал, - поймите, ведь
все это время мне не выдают карточек.
Он смотрел нанеенеморгающимиглазами,егоширокоемолодоелицо
выражало задумчивое равнодушие.
- Товарищ Гришин, - сказала Женя, - подумайте сами, какполучается.В
КуйбышевеестьулицаимениШапошникова.Этомойотец,онодиниз
зачинателей революционного движения в Самаре, а дочери его выотказываете
в прописке...
Спокойные глазаГришинасмотрелинанее:онслушалто,чтоона
говорила.
- Вызов нужен, - сказал он.
..
Спокойные глазаГришинасмотрелинанее:онслушалто,чтоона
говорила.
- Вызов нужен, - сказал он. - Без вызова не пропишу.
- Я ведь работаю в военном учреждении, - сказала Женя.
- По вашим справкам этого не видно.
- А это поможет?
Он неохотно ответил:
- Возможно.
Утром Евгения Николаевна, придянаработу,сказалаРизину,чтоей
отказано в прописке, - он развел руками и зажурчал:
- Ах, дурачье, неужели не понимают, что вы для нас с первых днейстали
необходимым работником, что вы выполняете работу оборонного характера.
- Вот-вот, - сказала Женя. - Он сказал, что надосправкуотом,что
нашеучреждениеподведомственноНаркоматуобороны.Оченьпрошувас,
напишите, я вечером пойду с ней в милицию.
Через некоторое время Ризин подошел к Жене и виноватым голосом сказал:
- Надо, чтобы органы илимилицияприслализапрос.Беззапросамне
запрещено писать подобную справку.
Вечером она пошла в милицию и, высидеввочереди,ненавидясебяза
искательную улыбку, стала просить Гришина запросить справку у Ризина.
- Никаких запросов я не собираюсь писать, - сказал Гришин.
Ризин, услышав об отказе Гришина, заохал, проговорил задумчиво:
- Знаете что, попросите его, пусть хотя бы по телефону меня запросит.
На следующий вечер Жене предстоялавстречасмосковскимлитератором
Лимоновым, когда-то знавшим ее отца. Сразу же послеработыонапошлав
милицию, стала просить у сидевших в очереди, чтобы ейразрешилизайтик
начальнику паспортного стола "буквально на минуточку", лишь задать вопрос.
Люди пожимали плечами, отводили глаза. Она с обидой сказала:
- Ах так, ну что ж, кто последний?..
В этот день милицейские впечатленияЖенибылиособеннотяжелыми.У
женщины сотечныминогамивкомнатеуначальникапаспортногостола
сделался припадок, - она громко вскрикивала: "Я вас умоляю, я вас умоляю".
Безрукий ругался у Гришина в комнате матерными словами, следующийзаним
тоже шумел, донеслись его слова: "Не уйду". Но ушел оноченьбыстро.Во
время этого шума одного лишь Гришина не было слышно, он ни разу не повысил
голоса, казалось, егонебыло,-людиодни,самипосебекричали,
грозились.
Она просидела в очереди полтора часа и снова,ненавидясвоеласковое
лицо и своеторопливое"большоеспасибо",ответившиенамалыйкивок
"садитесь", стала просить Гришина позвонить по телефону ееначальнику,-
Ризин сперва сомневался, имеет ли он право датьсправкубезписьменного
запроса за номером и печатью, но потом согласился, - оннапишетсправку,
указав: "В ответнавашустныйзапросоттакого-точислатакого-то
месяца".
ЕвгенияНиколаевнаположилапередГришинымзаранеезаготовленную
бумажку, где крупным выпуклым почерком она написала номертелефона,имя,
отчество Ризина, его звание, его должность, а мелким почерком, вскобках:
"Обеденный перерыв от и до".