Отсюда она увидела,что
заморский пловец возвращается с доской в океан, чтобы снова начать скачку на
пенных гребнях. Девушка помахала ему рукой, хотя он не мог ее видеть.
ВрядлинаВеликом Берегу былещекто-нибудь столь жеискусныйв
плавании,какМада.Океанскиеволны поднималиее нахребты исилились
отброситьназад. Ноонанепривыкла отступать, чего-нибудьпожелав. Она
решила непременновстатьнаэту волшебную доску, и не былосилыв мире,
которая могла бы ее остановить.
Иноземец уплывал от берега и не оглядывался.
Мада всего лишь миг виделанезнакомца,входившегов воду. Но сейчас,
плывя за ним в море, она отчетливо представляла себе его атлетическую фигуру
внабедренной повязке, крепкие, вздувающиеся под кожеймышцы, мальчишеский
затылок и кудрявую голову.
И вдруг Мада увидела его. Он стоял на пенном гребне. Вода словно кипела
подним, а он сбезрассуднойлихостьюзаскользил вниз по водномусклону
прямо на Маду.
В последний миг заметивее, Аве подпрыгнул, а Мада нырнула, пройдя под
доской.
Ей показалось, что волна рухнула на нее, но это доска чуть задела ее.
Мада вынырнула и огляделась. Незнакомец, выпрыгивая из воды, встретился
с нейвзглядом. Он радостно засмеялся и сразупоплылк ней,прихватив по
пути доску.
- Держись! - еще издали крикнул он.
Мада ничегонерасслышала,ноулыбнулась вответ, понимая, чтоон
спешит ей на помощь. А когда он подплыл, сказала:
- Я хочу встать на это, - и указала на доску.
- Аве Мар с радостью поможет...
- Маде Юпи.
- Ты узнаешь, что такое радость, сила, счастье!
Стоявшие на берегу следили за тем, что делается заволнобоями. И вздох
пронесся по пляжу, когда все увидели,что на гребне волны появились во весь
ростсразудве фигуры,держась друг задруга и, очевидно, стоя надоске
каждый одной ногой. Это казалось чудом. Обнявшись на виду у всех и не падая,
они неслись на пенном хребте к берегу.
Никогда Мада не получала такого наслаждения.
И все-таки, когда Мада и Аве, миновав волнобой, возвращались с доской к
переполненному пляжу, Маде стало не по себе. Если бы вчера кто-нибудь сказал
ей, что она способна на такое безрассудство, она рассмеялась бы.
Аве в одной руке держал доску, адругой готов был помочь Маде, если ее
собьетс ног волной прибоя.Но Мада опередилаего и, с хохотомпроскочив
через клокочущую пену, первой выбежала на берег.
Она словно показывала, что ей, дочери диктатора, дозволено все!
Встревоженная спутница укутала ее пушистым одеянием.
- Как было хорошо! Как было хорошо, если бы ты только знала. Мать Луа!
- Как не знать, - проворчала та. -Я чуть жива, тебя ожидаючи. Случись
что стобой, я уж непременно была бы казнена по повелению Яра Юпи (да будет
он счастлив, великий!).
- Хорошо, что ты жива и сможешь теперь мне кое в чем помочь.
Мать Луа строго посмотрела:
- Боюсь догадаться, родная.
О намерениях своей воспитанницы Мать Луадогадалась верно. Мада всегда
мечтала о настоящем фаэте, мужественном, благородном, чистом. Малокультурные
фаэты среди "высших",кичившиеся своейс древности застывшей цивилизацией,
отталкивали ее грубостью, спесью и презрением к круглоголовым, детей которых
когда-то лечила ее мать. Чужестранец, как рассказала про него няня, был чужд
всех мрачных предрассудков "высших", он был ученым Даньджаба, не побоявшимся
там порватьс "наукойсмерти",пойти наперекор всем. Именно о таком фаэте
моглабы мечтать Мада, а он ко всемутому оказалсяеще иловким, смелым,
красивым.
Фаэтамвообщебылосвойственновзаимноевлечение другкдругу "с
первого взгляда", в чем они не всегда признавались сами себе.
Дочь ЯраЮпи оправдала данное ей отцом имя - сразу влюбилась в одетого
пеной гостя и, по мнению Матери Луа, потеряла рассудок.
- Подумай,родная! Будь то любой длиннолицый - куда ни шло. А тут ведь
скажут -полукровка. Презрение да ненависть! Одумайся, родная! Я учила тебя
правде о всех фаэтах, так ведь не для этого же!..
- Нет, - решительно ответила Мада.- Будет так, как я хочу. Ты пойдешь
к его спутнику и скажешь, как мы увидимся с Аве.
- Где ж увидеться - таким заметным! Схватит его охранаКрови. Не желай
ему зла.
- Будет так, как я сказала.Другие не смогут на нас смотреть. Мы с ним
встретимся в саду дворца.
- В саду за Стеной? - с тревогой повторила Луа.
- Ты проведешь их через "кровную дверь".
Мать Луапоникла. НоМада не обращала на нее внимания,совскинутым
подбородком идя впереди.
"Кровная дверь"! Это было одно из самыхнадежных устройств Логова, как
называлиДворецдиктатора.ЯрЮпидавноужебылобуреваемманией
преследования. Емуказалось, что всюду плетутся заговоры с целью убить его.
Потому уже много циклов онбезвыездно жил на территории Логова, никогдане
показываясьза егостенами.С подчиненными он общалсятолькоспомощью
экраннойсвязи.Он недоверялникому.Охрану вважнейшихместахвели
автоматы,пропускаялишьизбранныхфаэтовсопределеннымибиотоками
головного мозга.
"Кровнойдверью" могли пользоватьсялишь самыеблизкиекдиктатору
фаэты. Другого "ключа" к двери не было, и ни один посторонний фаэт не мог ее
открыть.
И вот МатериЛуапредстояло провестив сад за Стеной чужеземцев. Она
знала, что ее воспитанница решений не меняет. Крометого,ей и не хотелось
препятствовать Маде.
Надоли говорить,чтомолодой фаэтАве такжевлюбился в прекрасную
Маду?Понатуресвоей склонный к крайностям, он сноваи сновапереживал
мгновения, когда обнимал чудесную фаэтессу, стоя с ней на доске. Его бросало
в жар, но он ума не мог приложить, как увидеть вновьсвою желанную, которая
оказалась дочерью Яра Юпи.