В светлицу вбежал Шостак Орешко, любимый дружинник-
медвежатник князя Ярослава. Заложив дверь засовом, Орешко отер вспотевшее лицо полой кафтана.
- Беда! Ой, беда надвинулась! - говорил он задыхаясь. - Надо княжатам немедля бежать из Новгорода! Люди бесчинствуют, кричат: "Пора
вытравить племя Ярославово и призвать Мстиславичей!"
Варсонофий в ужасе соединил ладони.
- Какая же вина может быть на малых детях?
- Да та, что сейчас Борисова чадь, сторонники боярина Бориса Негочевича, договариваются с князем Мстиславом; хотят спиною повернуться к
Суздалю и Владимиру, а стало быть, и к великому князю Ярославу. А откуда тогда новгородцы будут хлеб для себя привозить? Ведь с хлебом у нас
скудно: в прошлые годы заморозками все хлеба побило.
Говоря это, Шостак Орешко высунулся в окно, выходящее на задний двор, и свистнул.
Послышался ответный свист. Шостак крикнул:
- Мы готовы, сейчас придем! - Потом, обратившись к мальчикам, сказал:
- Боярина Федора Даниловича, вашего пестуна <Пестун - воспитатель.>, я уже предупредил; это он вместе с тиуном <Тиун - должностное лицо,
выполнявшее различные поручения князя, в том числе решавшее и судебные дела.> Якимом ждет вас с конями... Одевайтесь скорее и поспешайте!..
Крики и шум во дворе усилились.
Оба мальчика пытались тоже выглянуть в окно, но отец Варсонофий оттаскивал их и торопил, помогая одеваться.
Лестница снова заскрипела, и глухие удары потрясли дверь. - Что вам надо? Уходите, откуда пришли! - закричал Орешко. - Открывай, или я
высажу дверь!..
Дверь шаталась, трещала и наконец соскочила с кожаных петель.
В светлицу ввалился толстый, грузный Фома Полуэктов, богатырь с большой бородой, падавшей на грудь. Все в Новгороде знали этого богатого
мясника. Его крепкая рука, обросшая рыжими волосами, сжимала длинный, узкий, блестящий нож, каким он обычно колол свиней.
- Это, что ли, княжата? - сказал мясник, делая шаг в сторону мальчиков. Федя и Олекса, прижавшись друг к другу, стояли в углу позади стола.
- Я не хочу! Не хочу! - закричал Федор.
Княжич Александр блестящим взглядом расширенных глаз молча внимательно следил за всем происходящим, и страха не было на его лице. Фома
Полуэктов пришел не один. Его молодой подручный, разинув рот, с мешком в руке стоял, загораживая двери, готовый исполнить приказание хозяина.
- Эй вы, жеребятки, подьте-ка сюда! - прогудел Полуэктов. - Побойся бога! Что ты замыслил? - закричал Варсонофий, шагнув вперед и высоко
подняв серебряное распятье. - Отойди, безбожник!
- Не вступайся не в свое дело, отец честной! Мне велел боярин Борис Негочевич привести на вече обоих княжат, а если заупрямятся, то
принести их. Вот и два мешка наготове.
- Не посмеешь ты такой смертный грех взять на душу! - кричал в испуге Варсонофий, загораживая дорогу мяснику с ножом.
- Не я тут хозяин. Ежели вече решило притащить обоих княжат для показу...
- Врешь ты! Не вече решило, а Борисова чадь, кучка бояр, приспешников Негочевича.
Мясник хотел оттолкнуть монаха, но тут вмешался Шостак Орешко. Высокий, сильный и ловкий, он не раз один на один выходил на медведя...
Набросившись на Фому Полуэктова, он сбил его с ног.
Полуэктов охнул, грузно осел на пол, затем, хрипя, повалился на спину. Его подручный, видя
неудачу хозяина, кинулся вон из светелки и загромыхал, скатываясь по лестнице.
Шостак зацепил веревкой под мышками сперва Федора, потом Александра и поочередно спустил мальчиков через окно во двор.
- Слушай, отец Варсонофий! - сказал Шостак перепуганному монаху. - Наверное, сейчас сюда придут бояре или другие смутьяны новгородские.
Скажи им, что мясника Полуэктова за бесчинство в княжеских палатах маленько помял княжий ловчий-медвежатник Шостак Орешко... Желаю тебе
здравствовать, а я с княжатами буду держать путь на Переяславль, к великому князю. Оттуда, быть может, князь вернется сам, чтобы навести в
Новгороде суд и расправу над здешними лиходеями и отогнать напирающих на нашу землю недругов. Привязав веревку за ножки тяжелого дубового стола,
Шостак земно поклонился отцу Варсонофию, коснувшись пальцами пола, и, с трудом протиснувшись в окно, спустился во двор.
Отец Варсонофий, обратившись к темной иконе, крестясь, шептал:
- Пронеси мимо нас, о господи, грозную тучу сию!..
***
А тем временем, быстро удаляясь от Новгорода, глухими лесными тропами уже мчалась по направлению к Переяславлю-Залесскому группа всадников.
- Нынче вы увидели, - говорил Шостак княжатам, - какие у нас бывают смутьяны. Будьте впредь сторожкими, а ежели когда-либо станете править
Новгородом, то таких смутьянов, как бояре Негочевичи да Ноздрилины, и их бесчестных подвывал остерегайтесь, ровно лютых зверей. С простыми же
новгородцами вы поладите - они народ прямой и душевный.
Глава 2
МЕДВЕЖОНОК РАСТЕТ
УЧИТЕЛЬ-ЗВЕРОБОЙ
Благополучно добравшись из Новгорода до Переяславля-Залесского, оба княжича поселились у отца, князя Ярослава Всеволодовича, и мирно там
прожили несколько лет, обучаясь книжному разумению у иеромонаха Варсонофия. Александр подрастал высоким, стройным отроком. Слишком задумчивый
для своих лет, от своих братьев он держался как-то, в стороне. Любил один уходить на озеро и, взяв лодку, забирался в камыши, где все норовил
стрелой подшибить птицу. Отец не раз тревожился, когда он пропадал подолгу, и поручил старому дружиннику Афанасию Тыре следовать повсюду за
беспокойным отроком и его оберегать. Но Александр просил отца освободить его от докучного надзора:
- Прости меня, государь батюшка! Очень уж Афоня мне помеха: я заберусь в камыши и затаюсь там, как мертвый, чтобы не вспугнуть птицы, Афоня
же дремлет и сопит, словно бык, а то ворочается, шуршит без надобы. Утица и взлетает до сроку, и хорошая каленая стрелка зря пропадает.
- Ладно, потерпи! - отмахивался отец. - Знаю, кого тебе надо.
И когда прошли весенние деньки, князь Ярослав призвал к себе сына. В думной горнице у двери стоял прославленный охотник Ерема-медвежатник.
Он принес в дар князю две связки рыжих лисьих шкур, а на полу перед ним лежала еще большая, как теленок, козуля с темно-синими полуоткрытыми
мертвыми глазами. Охотник держал в руках облезлый собачий треух. На голове взлохматились густые серебряные кудри. На грудь спускалась окладистая
борода. Окинув охотника пытливым взглядом, Александр заметил, что он не намного выше его, но пошире в плечах и что потертый зипун на нем
испещрен заплатами. На ногах прочные кожаные порты, а ступни обернуты звериными шкурками.
Ерема уставился на Александра прищуренными острыми глазками.