– Ооох, Белка, ууух блин! Ох и хорошо! Ох и классно! Ну ты и придумала!
– Тише, Мишутка. Музыка кончилась. Как ты думаешь, знают они там, что мы делаем?
– Уффф. Не знаю. Пойдем спросим.
– Шутишь опять.
– Нет. Пойдем посидим за столиком. На террасе. Допьешь коктейль.
– Думаешь, я боюсь? И пойдем.
Они уселись за столик, Михаил жадно закурил, Белка села боком к столу и положила ногу на ногу. Ужин закончился, люди слушали музыку, болтали – был обычный вечер. Кто-то собирался в город, кто-то в Сохо. Женщины были нарядно одеты и накрашены, мужчины, по большей части, в джинсах и поло, – они разглядывали чужих женщин и гордились своими. Михаил видел, как их взгляды скользили по бедрам Белки, гладили ее голые плечи, проникали сквозь ткань платья к торчащим соскам. Она это тоже чувствовала, но не смущалась, помешивала трубочкой коктейль и отсербывала, с вызовом глядя вокруг, снимала ногу с колена и клала другую, медленно, как Шэрон Стоун в «Основном инстинкте». Она протянула руку через столик, взгляд ее говорил: «Пусть они смотрят, пусть знают, пусть хотят – все это только твое». Михаил вложил свою руку в руку девушки, они касались и взглядами и понимали друг друга без слов.
Разве она похожа на медсестру из заштатной мухосранской больницы? И когда она стала такой. Или она такой была. Нет, она стала другой. А ты заметил, как этот бутон распустился и превратился в цветок. И почему это произошло. Никакая косметика не сделает девушку красивой, если… Если что. Если она не ощущает поток… любви. Не простой похоти, а нужности кому-то одному. Ощущение единственности для кого-то. Никакие звезды Плейбоя не нравятся тебе так, как нравится она. И так не возбуждают. Почему это так. Где скрыт этот секрет. Ты же видел такие же бедра, такую грудь. Вот – секрет в глазах. Они загораются по-другому, и ты видишь ее совсем по-новому. Да. Свет любви в глазах превращает бутон в прекрасный цветок.
– Белка.
– Да.
– Ты сегодня как цветок. Цветешь и пахнешь.
– Какой цветок?
– Не знаю. Все цветы в одном. Оллинклюзив.
– Ты правда так думаешь?
– Да. Я думаю, что я тебя люблю.
– Ты сам первый никогда этого раньше не говорил.
– Вот, говорю.
– Спасибо, Мишка.
– За что.
– За то, что ты у меня такой есть.
– Какой такой. Я просто Мишка Дуридомов. Из Мухосранска. Ничего во мне нет особенного.
– Дуридом ты мой любимый. Слышишь? Мой. И мне больше ничего не нужно. Только чтобы ты был мой. Будешь? Всегда.
– Конечно.
– Ты меня не обманываешь?
– Ну что ты, Бельчонок. Ты меня пристегнула к себе наручниками. А ключ спрятала. Под платье. Уже давно.
– Так тебе нужен ключ?
– Нет. Я так и хочу быть. С тобой. Всегда.
– Хочешь?
– Да. Еще хочу тебя щелкнуть – с коктейлем.
– И будешь всем показывать?
– Да.
– И рассказывать?
– Нет.
– Почему? Ты разве удержишься?
– Я оставлю это для себя. Поставлю на фотоидентификатор в телефон, и каждый раз, когда ты позвонишь, я буду вспоминать про коктейль. Про море. Про тебя на острове. Ну, бери трубочку в рот.
– Ладно.
– Ох и классно ты это делаешь. Пойдем в номер.
– Ну пойдем.
Номер был убран, кровать застелена, утренний букет был в вазе, на столике стояла корзина с фруктами и из блестящего ведерка выглядывала бутылка шампанского.
– Ой, Мишка! Опять шампанское! И ананас! И бананы! Классно как! Повеселимся еще немножко?
– Хочешь шампанского?
– Ты же знаешь, как я люблю шампанское. У него такая пена. Вкусная.
Михаил достал бутылку из ведерка, встряхнул, повернул пробку и поддел ее большим пальцем – раздался хлопок, и пробка ударилась в стену. Он быстро зажал горлышко, оставил небольшую щелку и направил бутылку на девушку; она завизжала, выставила вперед руки, но это ее не спасло: она была вся в пене, струйки игристого вина стекали по ее бедрам.
– Мииишка! Ну подлец ты какой! Я же вся мокрая!
– Я же тебе обещал. Разве я тебя когда обманывал. Иди ко мне, мой мокрый Бельчонок. Ты вся липкая. Вкусная. Снимай свое платичко. Вниз его. Твой бельчонок хочет шампанского? Сейчас мы его напоим. И накормим. Бананами. И приласкаем. Хочешь?
– Ну я всегда хочу. Ты же знаешь. Ты про меня все знаешь.
– Пошли в душ?
– Ну пошли.
– А потом ляжем спать и будем спать долго-долго.
– Я тебе дам спать!
– Не дашь?
– Никада!
– Так я умру тогда.
– Не умрешь. Я же медсестра. Я тебе не дам умереть. Ты мне еще нужен.
– Нужен?
– Нужен.
– В душе?
– И в душе тоже.
– Спину потереть?
– Я вот тебе щас потру. Снимай штаны! Быстренько!
– Слушаюсь, Ваше Величество.
– То-то же! Смори у меня! Цезарь ты мой.
– Давай я лучше буду Марк Антоний.
– Ладно, Марк. Снимай штаны. А то мое царское терпение уже кончается.
– И что будет?
– Увидишь, что будет.
– И откуда ты такая взялась на мою голову.
– Какая?
– Любимая.
– Правда? Ну пошли уже. Сил нет.
– Ты голодная?
– Как и не ела ничего.
– Ну, это поправимо. Щас мы тебя накормим. По-царски.
Dreams
Sex in the dialogues
Михаил сквозь сон ощутил пальцы на своей верхней губе и открыл глаза: Белка спала рядом, на левом боку, закинув на него правую ногу, и правой рукой возила у него по лицу – он захватил пальцы губами и легонько прикусил.
– Мииишка! Так у тебя нет усов!
– Ты что, Бельчонок. Никогда и не было.
– А мне приснилось, что были.
– Что ты там уже себе насмотрела.
– Ой, столько всего было! Погоди, вспомню. Вот – сначала я была птицей.
– Какой?
– Не знаю. Белой такой. И вот лечу я, так мне хорошо, только волнительно немножко. Как будто я чего-то жду…
– Чего.
– Ну не знаю… чего-то такого…
– И что потом.
– Потом в небе появляется другая птица. Орел. Большой такой, с черными крыльями и белой головой.
– И что он тебе говорит.
– Ну ничего не говорит! Он так подлетает и летает вокруг меня… машет так крыльями… А мне так… волнительно.
– И вы так и летите?
– Да. И он так залетает сверху… и обнимает меня крыльями… всем телом прижимается…
– И вставляет тебе свой орлиный…
– Ну Мииишка! Не вставляет! Но мне так хорошо стало!
– Вот я этому орлу хвост повыщипаю.
– Глупый ты какой. У тебя разве во сне так не бывает – видишь какого-то человека, ни на кого он не похож, а ты точно знаешь, кто это.
– Бывало. И что.
– А то, что я во сне знала, что это ты.
– Орел?!
– Ну да.
– Ну, такого со мной еще не бывало. И куда мы с тобой полетели.
– А там был остров. И высокая такая скала. А на ней гнездо. Мы в него опустились, а ты говоришь: «Вот тут мы живем».
– Ну живем. И все кино?
– Нет. Еще ты говоришь, что вот наши дети, и я должна их кормить.
– Дети?! В перьях? И чем ты их кормила – грудью?
– Ну я не знаю, Мишка. Я не помню.
– Может у тебя и молоко появилось. Дай я попробую.
– Ну не надо, Мишутка, ты что. Ну перестань! Не так сильно.
– В этой нету. Надо другую проверить.
– Ну Миша, ну хватит… легче… не дави. Лучше ртом.
– Нет, нету. Но все равно вкусно.
– Ну какой ты… бесстыдник. Что ты со мной делаешь.
– Не нравится?
– Нравится. Ой, ну хватит, я не могу больше. Дай скорей руку. Да нет, вот сюда. Ой, как хорошо! Ну сильней немножко. Ну сюда не надо, потом сделаешь, все что хочешь.
– Обещаешь?
– Ну обещаю! Ну давай! Нет, его не надо. Потом. Просто я хочу тебя чувствовать в трех местах сразу. Да, так хорошо. Хорошо! Ты же все знаешь, как я люблю. Сильней потяни их! Ну оторвешь так! Чем я детей кормить буду. Ой, ну все! Нет, еще! Все, хватит… хватит. Намучил меня. Ну пусти. Вспомнила! Ты меня во сне мучил! Вот! И ты был с усами! Противный пиратище!
– Ну вот, теперь я уже орел с усами.
– Да! Ты привязал меня к пальме! На острове.
– И что делал.
– Мучил. За разные места.
– Какие.
– За эти самые. Как сейчас.
– Сильно?
– Сильно. Даже больно было.
– Во сне?
– Во сне.
– Неприятно?
– Знаешь, что странно.
– Что.
– Было немного больно, но не неприятно.
– Приятно?
– Я как бы мучилась немножко. Но было приятно. Ты меня тянул за них, а было приятно вот тут. Как сейчас.
– Так тебе понравилось? Во сне.
– Понравилось.
– А сейчас.
– И сейчас так же было.
– Так ты была Кончита.
– Ну Мииишка!
– Признавайся.
– Ну… была. Ну не приставай! Все тебе надо рассказывать! Ты теперь меня все время мучить будешь.
– А ты не хочешь?
– Может и хочу. Только я тебе этого не говорила.
– Ладно. Договорились.
Белка откинула одеяло и посмотрела вниз.
– Мишка! Да он у тебя и не черный совсем.
– Так у пирата еще и черный был.
– Та нет! Это потом еще снилось.
– Что еще.
– Ну, как в Голубой лагуне, помнишь?
– Негров? В Голубой лагуне?!
– Ну да. Там был такой большущий камень – как голова. А рядом с ним… как это… алтарь.
– Ну да. Было.
– И вот я лежу так на алтаре…
– Связанная?
– Ну конечно. А как же.
– И что.
– Ну а рядом негр стоит. Здоровый такой. С копьем. В соломенной юбочке. Блестит весь.
– И что говорит?
– Да ничего не говорит!
– Так вы и молчите?
– Ну да. Он так молча… достает свой… черный… здоровенный такой…
– Ну и засадил тебе.
– Та нет! Он так подходит… и говорит…
– Молча.
– Ну Мишка! Не буду рассказывать!
– Ну рассказывай, я не буду. И что он с ним тогда делает.
– Он так начинает бормотать что-то… и подпрыгивать… и копьем махать…
– А тебе страшно?
– Ну конечно! А ты как думаешь!
– А потом что.
– А потом он так подносит его к моей щеке…
– Вот подлец! Ну я ему дам!
– Мишка.
– Что.
– Ну ты такой Дуридом у меня!
– Опять?
– Ну да.
– Что теперь.
– Да это ты опять и был.
– Негр?!!!
– Ну да.
– За что ты меня так, Белка.
– Ну я не знаю, Мишка. Это не я. Это же сон. Я не виновата.
– Ну что у тебя в голове, Бельчонок. Представь: я – черный, с пиратскими усами и весь в орлиных перьях. Ну куда я так пойду.
– Ну… и не ходи никуда. Зачем тебе куда-то идти.
– А дальше что было.
– Дальше? Я не помню уже.
– Ну врешь! Признавайся!
– Ну я не могу.
– Почему?
– Это стыдно.
– Но это же был я.
– Ну да. Все равно стыдно.
– Чего?
– Того, что я хотела.
– А чего ты хотела.
– Ну я не скажу!
– Ну давай!
– Нееет! Ни за что!
– Да я и сам знаю. Ты хотела его попробовать на вкус. А вдруг он из шоколада сделан.
– Ну откуда ты все знаешь! Даже во сне от тебя не спрячешься.
– И что – попробовала?
– Не скажу.
– Давай тихонько – на ухо.
– Он меня заставил. Насильно.
– Это как.
– Ну так – он его пихал и пихал, пока я…
– Сама не открыла рот.
– Ну Мииишка! Ну не сама!
– А как?
– Он сам открылся. Я и не хотела совсем.
– А чего ты хотела.
– Ну не знаю… просто интересно было…
– И что – сладкий он был?
– Не. Я его даже покусала – никакой он не шоколадный.
– Покусала, говоришь. Это что-то новое. Теперь мы тебя бояться будем.
– Да не бойтесь! Я же не сильно. Тихонько так.
– А ну покажи как.
– Ну вот так.
– Ууух, черт!
– Больно разве?
– Нет. Не очень. Страшно немножко. Но приятно. Давай еще.
– А так?
– Да, так хорошо.
– А что ты чувствуешь.
– Чувствую, будто пантера меня поймала, держит зубами-когтями и лижет своим шершавым языком.