Правда,теперь яне вижу серьезных
препятствий,но меня беспокоят известия сТаратуа.Я вам уже говорил,
Хофман -умница,изанимстоят миллиарды долларов.Фотоснимки его
корабля не очень отчетливы,но, похоже, он почти закончен. А двигатель,
как нам известно, он испытал еще пять недель назад.
- Не беспокойтесь,-засмеялся Григорович.- Сюрприз поднесем мы
им, а не они нам. Не забывайте, они о нас ничего не знают.
Шнайдер совсем не был в этом уверен,но предпочел умолчать о своих
сомнениях.Нето,пожалуй,мысль Григоровича пойдет разными сложными
путями,аесликакие-нибудьсекретныесведенияпросочились наружу,
нелегко будет доказать, что ты ни при чем.
Онвернулся вздание администрации,часовой привходе отдал ему
честь.Военных тут не меньше,чем техников,хмуро подумал Шнайдер. Но
жаловаться нечего,такурусских принято,зато работать ониемуне
мешают -это главное.Вцелом,занемногими досадными исключениями,
надежды его сбылись,и все идет хорошо.И только будущее покажет,чей
выбор лучше - его или Рейнгольда.
Онуже составлял свой окончательный доклад,как вдруг послышались
крики.Минуту-другую онещесидел застолом,недоумевая,что могло
нарушить строгую дисциплину космического центра.Потом подошел к окну -
и впервые в жизни изведал настоящее отчаяние.
x x x
Рейнгольд спустился с холма, небо вокруг было ужа усыпано звездами.
Авианосец по-прежнему шарил по глади океана пальцами прожекторов,а
подальше на берегу строительные леса вокруг "Колумба" засверкали огнями,
будторождественская елка.Лишьвысоко взнесенный носракеты темнел,
заслоняя звезды.
Вжилом домегремела порадио танцевальная музыка,иРейнгольд
невольно зашагал быстрее, в лад ей. Он почти уже дошел до узкой дорожки,
проложенной вдоль пляжа, и вдруг то ли странное предчувствие, то ли едва
уловимоекраемглазадвижениезаставилоегозамеретьнаместе.
Озадаченный,он обвел взглядом берег,море,снова берег;не сразу он
догадался посмотреть на небо.
Итогда Рейнгольд Хофман понял,какпонял втот жесамый миг и
Конрад Шнайдер,что гонку он проиграл. Понял, что отстал не на недели и
нена месяцы,как боялся,ана тысячелетия.Громадные тени неслышно
скользили среди звезд,в такой вышине, что он не смел даже представить,
сколько до них миль,иего маленький "Колумб" был перед ними все равно
чтопередсамим"Колумбом"-долбленыелодкивременпалеолита.
Нескончаемо долгуюминуту Рейнгольд смотрел,исмотрели вселюдина
Земле,как величественно и грозно спускаются исполинские корабли,пока
егослуха недостиг свист,скаким онирассекали разреженный воздух
стратосферы.
Нет,он не пожалел о том, что труд всей его жизни пошел прахом. Он
работал ради того, чтобы поднять людей к звездам, и в час, когда добился
успеха, звезды - чуждые, равнодушные звезды - сами пришли к нему.
Он
работал ради того, чтобы поднять людей к звездам, и в час, когда добился
успеха, звезды - чуждые, равнодушные звезды - сами пришли к нему. В этот
часисториязатаила дыхание инастоящее отломилось отпрошлого,как
отламывается айсберг от родных ледяных гор и одиноко,гордо выплывает в
океан.Все,чего достигли минувшие века,отныне не в счет,лишь одна
мысль опять и опять отдавалась в мозгу Рейнгольда:
Человечество больше не одиноко.
2
ГенеральныйсекретарьОрганизацииОбъединенных Наций,застыву
широкого, во всю стену, окна, смотрел вниз, на медлительный поток машин,
заполняющих 43-юулицу.Порой онспрашивал себя,хорошо личеловеку
работатьнатакойвысотенадсобратьями.Конечно,отстраненность
помогает быть беспристрастным,но она легко может перейти в равнодушие.
Или он просто пытается как -то объяснить свою нелюбовь кнебоскребам,
которую так и не одолел за двадцать лет жизни в Нью-Йорке?
Позади отворилась дверь,он услышал шаги Питера ван Риберга, но не
обернулся.Каквсегда,короткоемолчание:конечноже,Питер
неодобрительно посмотрелнатермостат,ведьэтоходячаяострота-
генеральному секретарю нравится жить в холодильнике. Стормгрен подождал,
пока егозаместитель подойдет кокну,итогда только отвел взгляд от
такойзнакомойивсежезавораживающей картины,чтооткрывалась с
высоты.
- Они опаздывают,-сказал он. - Уэйнрайт должен был явиться пять
минут назад.
- Мне только что сообщили изполиции,онведет за собой изрядную
толпу,из-заэтого шествия наулицах пробки.Онявится сминуты на
минуту.- Ван Риберг чуть помолчал, потом спросил почти резко: - Вы все
еще полагаете, что это разумно - встретиться с ним?
- Боюсь,отменятьвстречупоздновато.Как-никакянанее
согласился, хотя, вспомните, это не моя затея.
Стормгрен ужеотошел кписьменному столуивертел вруках свое
знаменитое урановое пресс-папье.Неточтобы он волновался,но был в
нерешительности.Хорошо,что Уэйнрайт запаздывает,от этого вначале
переговоров чувствуешь некоторое превосходство.Такие вот мелочи значат
в наших делах куда больше,чем хотелось бы тем,кто слишком полагается
на логику и рассудок.
- Вотони!-ванРибергчутьнеткнулся носомвстекло.-
Подходят... пожалуй, добрых три тысячи.
Стормгрен, прихватив записную книжку, подошел к заместителю.
ПримерновполумилеотзданиясекретариатаООНвиднабыла
небольшая,норешительная процессия,онамедленно приближалась.Над
головами развевались полотнища,надписи издали нельзя было прочесть, но
Стормгрен итакзнал,чегоонитребуют.Авскоре,перекрывая шум
уличного движения,донегодонеслись иразмеренные выкрики зловещего
многоголосого хора.