— Что в планах?
— Нас отвезут в театр.
— Правда? Какой спектакль?
— «Макбет». Они поменяли место действия: вместо солдат средневековой Шотландии — гангстеры тридцатых годов. Должно быть интересно. Представляешь, как кто-нибудь вроде Джо Пески рассуждает про Бирнамский лес.
Огромная красная F, обведенная в кружок.
— Значит, вы сейчас проходите «Макбета»?
— Закончили несколько недель назад. Мы сейчас читаем «Двенадцатую ночь». Трудно поверить, что пьесы написаны одним и тем же автором.
Скотт помнил, как проходил «Макбета» в школе, но ничего не знал о «Двенадцатой ночи».
— Имеешь в виду, что «Двенадцатая ночь» не такая хорошая?
— Скорее, они очень разные. Но я, конечно, не авторитет в этом деле — я часами продираюсь через каждый акт.
В кабинет зашел Том. Кивнул Скотту и повернулся к сыну:
— Готов?
— Дядя Скотт идет с нами.
— Отлично. — Том посмотрел на часы. — Скотт, не возражаешь насчет «Примо»? Школьный автобус будет ждать Сэма в центре.
— Я только что вспомнил одну вещь… — Скотт быстро извинился перед ними. — Повеселись в большом городе, Сэм.
— Спасибо. А как Брэндон?
— Отлично.
— Передай ему привет от меня.
— Конечно.
Они вышли из комнаты. Сэм как минимум на два дюйма выше отца и шире в плечах. Но походка у них одинаковая. Походка людей, уверенных в себе. В офисе Скотта сразу стало тихо и спокойно.
На столе зазвонил телефон:
— Опять звонит миссис Инсли. Она на третьей линии.
— Я ей перезвоню.
В кабинете, конечно, было достаточно воздуха, но создавалось впечатление, что все вокруг, даже мельчайшие молекулы, вдруг застыло. Скотт накинул пальто и вышел из офиса. Он сел в свой «триумф». Скотт любил машину, выпуск 1976 года, последний год, когда эта марка выпускалась, и регулярно отводил ее к Тони в «European Motors» на техосмотр. Механизм работал как часы. Скотт поехал в бар «Брини», в сторону, противоположную «Примо» и центру. Мотор ровно гудел, казалось, что внутри машины тихо рычит огромный пес. У него, конечно, не было огромного пса, как не было и тысячи других вещей.
Скотт поел в баре: суп из морепродуктов, дюжина вахитос и пинта крепкого эля. Хороший эль, который варили в маленькой частной пивоварне. У них был шанс вложить деньги в эту пивоварню, но Том исследовал рынок, и ему что-то не понравилось. Все равно, чертовски вкусное пиво. Скотт заказал еще кружку. Это было даже приятно — есть в одиночестве, без компании. Никаких вопросов, никаких проблем. Он огляделся вокруг и наткнулся на невидящий взгляд такого же обедающего в одиночестве.
Внезапно чья-то рука легла ему на плечо:
— Скотти, дружище! Пьешь в одиночестве?
Скотт обернулся. Микки Гудукас: цветок в петлице, бутылка шампанского в руке. Скотт узнал оранжевую наклейку — «Вдова Клико».
— Как вам это удается?
— Удается?
— Бокал для моего друга! — крикнул Гудукас. — Бокал для шампанского!
— Не надо.
— Теннис. Как вам это удается?
Скотт пожал плечами.
— Надо будет как-нибудь закончить этот матч. У твоего брата быстрая реакция.
Конечно, Гудукас был пьян, но в то же время он был забавным.
Бармен поставил на стойку бокал для шампанского. Гудукас наполнил его до краев, немного пролив.
— Мистер Гудукас, вы не хотите оставить мне бутылку, чтобы я сам вам наливал? — спросил бармен.
Гудукас положил на стойку банкноту, потом прижал палец к губам: «Ш-ш-ш». Банкнота в сто долларов. Он протянул мокрый бокал Скотту:
— Тост. За «Симптоматику»!
— Почему?
Гудукас был удивлен:
— Ты что, Скотти, не слышал?
— Что не слышал? — Скотт ненавидел это прозвище.
— Их эксперимент с энзимами полностью провалился. Они загубили двести шестьдесят мартышек, Скотти! — Гудукас потряс перед Скоттом связкой ключей. — Акции продаются по семьдесят три цента. Общество защиты животных наступает им на пятки. Видишь, у окна стоит мой «порше бокстер»? Я богат!
13
...
«Наблюдатель, досконально изучивший одно звено в цепи событий, должен быть в состоянии точно установить все остальные звенья, — и предшествующие, и последующие».
Проснувшись в субботу утром, Руби обнаружила, что повторяет про себя цитату, которую она прочитала предыдущим вечером в «Пяти апельсиновых зернышках», как раз перед тем, как заснуть. Руби открыла «Приключения Шерлока Холмса» на семьдесят пятой странице и несколько раз перечитала этот абзац. Правда ли это? Если правда, то как все необыкновенно и удивительно! Все остальные будут думать, что ты — волшебник. Именно так люди думали о Холмсе. Вообще-то «Пять апельсиновых зернышек» — не самый любимый рассказ Руби: странно читать про Ку-клукс-клан в истории о Шерлоке Холмсе.
Одно звено в цепи событий. Для того чтобы понять принцип, Руби требовался какой-нибудь простой пример. Она начала вспоминать все известные ей простые цепочки событий. Брэндон получил F за свой дурацкий тест. Предыдущим звеном был прогул школы и поездка Брэндона и Дэви в Нью-Йорк. Значит, последующее звено — это когда мама и папа разозлились. Эту цепочку из трех звеньев Руби прекрасно понимала и могла проследить все связи. Но что могло стать четвертым звеном? Что произойдет дальше? Она не знала.
Затем, несмотря на то что ей очень хотелось в туалет, Руби осталась в кровати и начала размышлять о новой цепочке событий, в которой все было непонятно. Это уже больше было похоже на Шерлока Холмса: «тайна куртки Брэндона». Руби попыталась восстановить ход событий. Все произошло в тот день, когда она проиграла на выборах в редакторы, а Аманда выиграла. Когда они возвращались с тенниса. Кила подарила ей розовый напульсник. Потом Руби пришла домой, включила свет и увидела, что куртки Брэндона нет на месте. Назовем это первым звеном.
Потом она вдруг решила сжечь «Пеструю ленту». Это привело к страшному дыму в гостиной. В тот же день пришел Джулиан. Потом была экскурсия по дому. И как раз перед тем, как они пошли все осматривать, Руби увидела куртку Брэндона, которая висела на крючке в гардеробной. Она несколько раз его позвала, но Брэндон не ответил. Тогда Руби заметила, что его рюкзака и ботинок на месте не было. Второе звено.
После этого они пошли по дому. Это было здорово. Потом был разговор об Адаме. Это было грустно. Потом приехала мама, вышла из себя, узнав, что Брэндона еще не было, почувствовала запах дыма. Тут пришел Брэндон в одной футболке. Черная футболка с классным рисунком: Унка Дет — он выглядит таким маленьким и слабым, — а рядом с ним огромный и страшный Проблем с золотым медальоном на шее. И Брэндон сказал маме, что оставил куртку в школе. Мама, естественно, не поняла, о чем он говорит, ведь куртка висела рядом с ним. А Брэндон, когда ее увидел, вообще повел себя как последний дурак — дотронулся, чтобы убедиться, что это она. Лицо у него в этот момент было, как у Адама Сэндлера, когда случается что-то хоть чуть-чуть непонятное. Что-нибудь еще? Руби больше ничего не могла вспомнить. Значит, назовем эту часть — третьим звеном.
Ответ? У Руби не было никаких соображений. Возможно, она все-таки была Ватсоном, а не Холмсом. Вдруг куртка все время там висела, а Руби ее просто не заметила? Но если и так, чем объяснить растерянность Брэндона? Он был растерян, потому что не ожидал увидеть куртку в гардеробной. Оставил ли он ее в школе, как сказал маме? Минуточку! А вдруг на самом деле было две куртки? Возбуждение от новой идеи быстро остыло. В таком случае Брэн бы не удивился — он бы обо всем знал. Получается, расследование ни капельки не продвинулось. Холмс, наверное, уже все давно бы понял. Ватсон, не Холмс. Ей что, теперь придется провести жизнь рядом с каким-нибудь выпендривающимся засранцем, постоянно приговаривая: «Классно!»и «Хорошая работа, старик!»?
Руби начала выбираться из постели и только тут вспомнила, какой сегодня день. Она что, поглупела за одну ночь? Целый месяц перед ней висел рисунок: торт с горящими свечками! И что там сказала мама, когда Руби вчера отправлялась спать? Она бросилась в туалет и впервые пописала в качестве одиннадцатилетней особы: по-настоящему долго, как водопад. Какое слово используют, чтобы сказать «в самый первый раз»? Инаугурация? Утренний туалет был ее инаугурацией!
Аруба Николь Маркс Гарднер — почти подросток. Аруба. Ну и имечко! Так назывался остров, на котором ее зачали. Когда она была маленькой, то, конечно, не знала, что такое «зачали», и поэтому купилась на сказочку родителей о том, что ее назвали в честь места, где они впервые подумали о том, что им нужна дочь. Позже, прочитав все определения слова «зачинать» в словаре, она решила официально сменить свое имя на Руби в ту же секунду, как станет совершеннолетней. Ее имя было только ее собственностью, правильно? Значит, она могла назвать себя Бора-Бора, в честь места, где впервые займется сексом, чего никогда не будет. Ни на Бора-Бора, ни где-либо еще.
Руби спустилась вниз. Родители уже встали. Папа варил кофе, мама следила за тостером. На столе лежал огромный подарок, завернутый в желтую бумагу и обвязанный голубой ленточкой. Родители крепко ее обняли.
— Именинница!
— Да! Я уже стала взрослой! — Руби улыбнулась. — Может, уже пора начать пить кофе?
День обещал быть великолепным. После занятий стрельбой мама повезет Руби, Килу и нескольких других друзей Руби в кино. В кинотеатре шли «Почти мертвец» и «Такая вот фигня». Они устроили голосование, чтобы выбрать фильм. После кино — «Синьор Капоне», лучшая пиццерия в городе. Во второй половине дня они с мамой вернутся домой, чтобы отпраздновать день рождения в семье, по традиции, которая началась, наверное, еще в древнее средневековье.
Руби ждали сюрпризы. Например. Джулиан. Он, конечно, пришел на урок к Брэндону, что было совсем неудивительно. То, что Брэндон в это время спал у себя в комнате, тоже не стало для Руби неожиданностью. Но пока мама будила Брэндона, а папа переодевался, чтобы идти на теннис, Джулиан достал из кармана пальто сверток и протянул его Руби:
— С днем рождения.
Блестящая черная оберточная бумага и тонкая красная ленточка. Упаковка выглядела очень классической, как в каком-нибудь фильме, действие в котором происходит обычно на итальянской вилле.
— Спасибо, Джулиан. Как вы догадались?
— Птичка сказала.
Руби рассмеялась и тут же вспомнила, что во время экскурсии по дому Джулиан заглядывал и в ее комнату тоже. Если у него было хорошее зрение, он мог разглядеть календарь над ее кроватью и нарисованный на нем именинный пирог. Ого! А вдруг это было звено в какой-нибудь цепи событий? С другой стороны, ему могли сказать родители. Только зачем? Это выглядело бы так, будто они просят, чтобы он подарил подарок. Родители никогда бы так не поступили.
— Будешь открывать? — спросил Джулиан.
Сначала нужно прочитать открытку — элементарная вежливость. На ней был нарисован большой медведь, который прятал за спиной подарок. Надпись гласила: «Спешу к тебе на день рождения». Внутри было напечатано: «С днем рождения!» Джулиан приписал: «И всего наилучшего. Джулиан».
Затем наконец подарок. Руби аккуратно развернула упаковку. Она знала, что это нужно делать аккуратно, но только забыла почему: то ли потому, что обертку можно использовать еще раз, то ли потому, что торопиться страшно невежливо. Внутри была коробочка, чуть больше, чем для компакт-диска. Руби открыла ее, развернула, раздвинула папиросную бумагу и вытащила увеличительное стекло. Самая настоящая лупа с деревянной ручкой.