Мы пытались подражать им, принимая
метафорическое описание сложных мировоззренческих систем за самоучитель
правильного поведения. Наизусть зазубривали, как себя вести. Большинству из нас,
в духе вечного оксфордского дендизма, просто хотелось выглядеть оригинальными. И
клуб давал нам такую возможность.
Я приобрел привычку к роскоши и жеманные манеры. Оценки у меня были
средненькие, а амбиции чрезмерные: я возомнил себя поэтом. На деле ничто так не
враждебно поэзии, как безразлично-слепая скука, с которой я тогда смотрел на мир
в целом и на собственную жизнь в частности. Я был слишком молод, чтобы понять:
за цинизмом всегда
----------------------------------------
(1) "Бунтующие люди" (франц.). Аллюзия на эссе Альбера Камю "Человек
бунтующий".
(2) "Бытие и ничто" (1943) - библия французского экзистенциализма,
философский трактат Жана-Поля Сартра.
[18]
скрывается неспособность к усилию - одним словом, импотенция; быть выше борьбы
может лишь тот, кто по-настоящему боролся. Правда, воспринял я и малую толику
сократической честности, полезной во все времена - именно она стала важнейшим
вкладом Оксфорда в нашу культуру. Благодаря ей я с грехом пополам усвоил, что
бунт против прошлого - это еще не все. Как-то я наговорил друзьям множество
гадостей об армии, а вернувшись к себе, вдруг подумал: то, что я с легкостью
высказываю вещи, от которых моего покойного отца хватил бы кондрашка, вовсе не
означает, что я избавился от его влияния. Циником-то я был не по природе, а по
статусу бунтаря. Я отверг то, что ненавидел, но не нашел предмета любви и потому
делал вид, что ничто в мире любви не заслуживает.
Всесторонне подготовленный к провалу, я вступил в большую жизнь. В
отцовской кольчуге абстракций не было звена под названием Бережливость; его счет
у Лэдброка(1) достигал комически больших размеров, а траты были грандиозны, ибо,
ища популярности, он восполнял недостаток обаяния избытком спиртного. Того, что
осталось после нашествия законников и налоговых инспекторов, на жизнь явно не
хватало. Куда бы я ни пытался устроиться - в дипкорпус, на гражданскую службу, в
Министерство колоний, в банки, в торговлю, в рекламу, - любая работа казалась
слишком пресной и элементарной. Я прошел несколько собеседований. И, коль скоро
не собирался проявлять того щенячьего энтузиазма, которого у нас требуют от
начинающего чиновника, никуда не был принят.
В конце концов, как и до меня - многие выпускники Оксфорда, я написал по
объявлению в "Тайме эдьюкейшнл саплмент"(2) и поехал в маленькую школу на
востоке Англии; там меня допросили с пристрастием и предложили место. Позже
выяснилось, что кроме меня на него имелось только два претендента, оба из
Редбрика(3); семестр начинался через
----------------------------------------
(1) Крупная тотализаторная фирма в Лондоне.
(2) Приложение к газете "Тайме" по проблемам образования.
(3) Редбрик (red brick, красный кирпич) - ироническое название
провинциальных университетов, готовящих дипломированные кадры для местных нужд.
[19]
три недели.
Инкубаторские детки, мои ученики, были из рук вон плохи; тесный городок -
кошмарен; но что воистину невозможно было вынести - так это учительскую. На урок
я шел чуть ли не с облегчением. Скука, мертвящая предрешенность годового
жизненного цикла тучей нависала над нами.
Скука, мертвящая предрешенность годового
жизненного цикла тучей нависала над нами. То была скука настоящая, а не хандра,
какую я напускал на себя, следуя моде. Она порождала лицемерие, ханжество,
порождала бессильный гнев стариков, знающих, что потерпели крах, и молодых,
ожидающих такого же краха. Старшие учителя напоминали обреченных казни; при виде
многих из них кружилась голова, словно ты заглядывал в бездонную дыру тщеты
человеческой... по крайней мере, так было со мной к концу первого года работы.
Нет, подобная Сахара - не для моих прогулок; чем острее я ощущал это, тем
яснее становилось: оцепенело-напыщенная школа - лишь игрушечный макет целой
страны; бежать надо от обеих. Вдобавок там сшивалась девушка, которая мне
надоела.
По окончании семестра я убедился, что мои размышления встречены
сочувственно. Я не раз намекал на свою непоседливость, из чего директор живо
заключил, что я собираюсь то ли в Америку, то ли в доминионы.
- Я еще не решил, господин директор.
- А ведь мы могли бы сделать из вас прекрасного учителя, Эрфе. Да и вы,
знаете ли, принесли к нам новые веяния. Ну, что теперь об этом говорить.
- Боюсь, вы правы.
- Не вижу ничего хорошего во всех этих заграницах. Мой вам совет:
оставайтесь. А впрочем... vous l'avez voulu, Georges Danton. Vous l'avez
voulu(1).
Ошибка красноречивая.
В день моего отъезда лил дождь. Но я был полон радостного нетерпения -
такое чувство, словно у тебя отрастают крылья. Я не знал, куда отправлюсь, но
знал, что
----------------------------------------
(1) Вы этого хотели, Жорж Дантон Вы этого хотели (франц.). Директор неверно
цитирует крылатую фразу из пьесы Мольера "Жорж Данден".
[20]
буду искать. Чужую землю, чужих людей, чужой язык; и, хотя тогда я не мог облечь
это в слова - чужую тайну.
2
В начале августа, вспомнив, что работу за границей можно найти через
Британский совет, я отправился на Дэвис-стрит. Приняла меня деловая леди,
ушибленная проблемами культуры - ее лексика и манера говорить обличали
выпускницу Роудина(1). Конечно, важно, доверительно сообщила она, чтобы за
рубежом "нас" представляли самые достойные, но давать объявление о каждой
вакансии, беседовать с претендентами - такая волынка; да и линия сейчас, если
честно, на сокращение экспорта кадров. После всех этих предисловий я узнал, что
рассчитывать приходится лишь на место школьного учителя английского языка - это
вас не очень пугает?
- Очень, - ответил я.
В конце августа, почти не ожидая результата, я дал объявление, каких
навалом в любой газете: лаконично сообщил, что готов заниматься чем и где
угодно, и получил несколько откликов. Кроме брошюрок с напоминаниями, что судьба
моя в руце Божьей, пришло три трогательных послания от прохиндеев, жаждущих
поправить дела за мой счет. И еще одно, предлагавшее нестандартную и
высокооплачиваемую работу в Танжере (владею ли я итальянским?)(2), но мое письмо
туда осталось без ответа. Надвигался сентябрь; я начал терять надежду. Скоро,
припертый к стенке, совсем отчаюсь и снова примусь перелистывать тлетворные
страницы "Эдьюкейшнл саплмент" - бесконечный блеклый список бесконечных блеклых
занятий.