В конце концов он налетел на Яромира, въехал ему головой в живот; богатырь охнул и отвесил мужику подзатыльник. Последнее снадобье оказалось самым действенным. Бородача унесло прямо на кровать. Он судорожно вздохнул и захрапел с гнусным собачьим прискулом.
- Притих! - обрадовался Муромец. - Отплясался. А ну-ка, братцы, посмотрим, что это за птица? - он перевернул мужика на спину и умело обшарил все карманы.
- Пусто! - разочарованно протянул он. - Э, нет! Вот тут что-то есть. - Он отогнул подкладку кафтана и вытащил сложенную пополам грамоту. На грамоте крупными золотыми буквами было выведено: «АУС-ВАЙС».
- Ба! Да тут не по-нашенски! - ахнул Илья. - Ну-ка, Алешка, ты ж немецкую мову разумеешь? Переведи!
Польщенный Попович покраснел от удовольствия, взял грамоту и прочел:
- «Удостоверение агента тайной канцелярии королевства Бивария. Сей бумагой удостоверяется личность графа Рокфора в том, что он является секретным агентом вышеупомянутой канцелярии и наделен чрезвычайными полномочиями. И. о. госсекретаря фон дер Шнапс».
- Вот так водитель-кочегар! - пробормотал Илья, разглядывая иноземную грамоту. - Ишь ты, важная птица! Агент, значит. Ну и куды занесло тебя, дедушка?
Дедушка не отвечал, развалив мохнатую пасть и дыша перегаром.
- Постойте, братцы! - Яромир, все это время разглядывавший мужика, сделал шаг назад. - А ведь я его видел, точно вам говорю, - он еще раз вгляделся в нахальную физиономию. - Все! Вспомнил! Он Миледю, в смысле - Ягу, на самодвижущейся карете подвозил. В Суждале это было! Там она с этим, бароном…
- Фон дер Шнапсом, - подсказал всезнающий Алеша Попович.
- Верно! - выдохнул Яромир. - Они тогда наследника задумали украсть!
Богатыри напряженно засопели.
- Ты ничего не напутал? - спросил Добрыня.
- Ничего!
- Нда, такую рожу не забудешь! - согласился Илья. - Ну, а к нам-то он зачем приперся?
- Это заговор, господа! - сказал Алеша Попович. - Колдунья что-то опять замышляет. Но на этот раз, похоже, против…
- Яромирки! - гаркнул Муромец.
- Нет, - покачал головой Попович, - против всех нас!
- Так его что, пришибить, что ли? - озадачился Яромир. Алеша Попович покачал головой, аккуратно сложил грамоту и вернул на место:
- Если мы его пришибем, Миледя поймет, что ее замысел не удался, и станет гадить из-за угла. Сделаем вид, что мы клюнули на ее удочку. А кстати, кто заказывал карету?
Друзья переглянулись. Никто не заказывал!
- Странно…
Яромиру это тоже показалось странным и подозрительным. Что за карета? Откуда? Задание настолько секретное, что Кощей строго-настрого запретил им отправляться днем. Только ночью. Даже грамоту особую дал. Так и называется: «Кромешная подорожная». С такой бумагой все пути открыты! А тут, выходит, и Миледя в курсе, и этот проклятый Рокфор! Ну что ж, зато и мы теперь в курсе, что они в курсе! А если пришибить настырную парочку, в самом деле!
- Эй, мужик! - Яромир сгреб храпящего Рокфора за шкирку и приподнял над кроватью:
- А ну, говори, зачем пришел!
- Пуркуа па? - проворковал мужик, не разлепляя глаз, и сладострастно вывалил язык.
- Тьфу ты, гадость какая! - обозлился Яромир. - Ну-ка, Илья, дай чесноку!
- Нет! - мгновенно пришел в себя мужик и обвис с руке Яромира. - Я на службе! Мне нельзя!
- И у кого ты, дедушка, на службе? - хищно осведомился Илья.
- Я на службе! Мне нельзя!
- И у кого ты, дедушка, на службе? - хищно осведомился Илья.
- У его высокопревосходительства, великого канцлера! - гаркнул мужик. - Водитель-кочегар Пахом, спецгараж номер девять. Послан доставить вас до места назначения!
Яромир испытал жгучее желание немедленно выбить агенту зубы, но только вздохнул и откашлялся:
- Ну, тогда веди нас, дедушка, к своей карете!
- А почему вы меня называете дедушкой? - неожиданно обиделся Пахом. - Я мужчина в полном расцвете сил!
- Дедушка, дедушка! - поправил его Яромир и саданул мужика о бревенчатую стену.
- Квак! - произнес Пахом, попытался подняться, но схватился за поясницу и встал на четвереньки.
- Вот теперя - точно дед! - обрадовался Илья и выпихнул мужика за дверь. - Иди, заводи свою тачку!
Пахом кубарем прокатился по земле, вспахал носом свежую травку, вскочил и, кренясь на правый бок, бросился к карете.
Друзья вышли из терема в густую пахучую темь. Высоко в небе висел тонкий серпик луны. Оглушительно гремели кузнечики. Этот стрекот рассыпался повсюду и, казалось, блестел в воздухе, как мелкая морозная пыль. На другой стороне улицы стояла самодвижущаяся карета, из высокой трубы струйкой поднимался белесый дымок. Очевидно, Пахом уже развел пары.
- Карета Миледи! - ахнул Яромир. - Точно, она!
- Вот и прокатимся! - прогудел Илья. - С ветерком! Эх, ни разу на пароездах не катался! - Он сделал шаг вперед и остановился. В карете шумно завозились, послышался жалобный писк и вслед за этим сосредоточенное, вдумчивое хрумканье. Впрочем, хрумканье продолжалось недолго.
- Чеснока, гад, нажрался! - завопил кто-то истошным голосом. - Все, братцы, каюк!
Вслед за этим дверца повозки распахнулась, из темного нутра вывалились два дымящихся вампира и ломанулись в ближайшие кусты. Яромир озабоченно заглянул внутрь. На сиденье лежал и охал дед Пахом.
- Совсем ногу отъели упыри проклятые! - стонал он, ухватившись руками за прокушенный сапог. - Ох, матушки, сил моих нет! Ох, больно!
- Ну, что он там? - поинтересовался Илья.
- А его упыри за ногу тяпнули! - радостно доложил Яромир. - Это ты хорошо придумал, что чесноком его накормил. Иначе бы схарчили вчистую!
- А по мне, хоть бы и схарчили, - нахмурился Муромец. - А ну, волчья сыть, кончай притворяться, иначе в котел засуну! - прикрикнул он на Пахома.
Яромир принял слова Муромца за красивую поэтическую метафору, но, заглянув в глубь кареты, и в самом деле узрел котел, светящийся таинственным малиновым светом.
- Так он туда не поместится, - усомнился Яромир.
- Утрамбую! - мрачно пообещал Илья. Яромир тут же перестал сомневаться. Пахом тоже. Он сел на сиденье, жалобно приподнял одну ногу, потом другую.
- Вот! Один сапог начисто сожрали, другой прокусили. Вместе с ногой!
- Самого не съели, и ладно! - вконец рассердился Илья. - Давай, заводи свою колымагу, поехали!
Через пять минут карета окуталась дымом и, гремя, как пустая бадья, покатилась к городским воротам.
Возле ворот, как всегда, тусовались стрельцы. Чадили дымные факелы, в железной плошке догорали дрова. Мрачный кумарский повар, ревниво подрагивая усами, принюхивался к дыму:
- Мало дрова! Шашлик савсэм блэдный будет. Нада еще полешка! - Он подбросил в огонь пару поленьев и запрыгал, раздувая огонь. Стрелец, посверкивая булатной полонежской саблей, стругал на мелкие кусочки знатного индюка.