Былосовершенноясно,чтоэтауменьшеннаякопияпурселлского
обществарегулярнособирается в закусочной вовремяперерыва.Любой
постороннийчеловек вызывал тут интерес, а уж появлениедочериСедины
Гейгербылоизрядавон выходящим событием. Алексчувствоваласебя
громоотводом:к ней явно стекались разные электротоки.Срединихона
улавливала и враждебные разряды.
Измузыкальногоавтомата лилась балладаобутраченнойлюбвив
исполненииКристал Гейл. Одновременно черно-белый телевизор сразмытым
изображением,стоявший в углу зала, передавал “Тележурнал”.Наэкране
обсуждаласьмужская импотенция, к большому удовольствиютреххрипатых
горлопанов.Борьбапротивкурения еще не докатиласьдоПурселла,и
воздухможнобылорезать ножом. Но над всемизапахамицариларомат
жареного бекона.
Книмподошлаофицианткав фиолетовыхполиэстеровыхбрюкахи
блестящей блузке из золотистого атласа, держа на подносе две чашкикофе
итарелкусосвежимипончиками из дрожжевого теста.Подмигнув,она
сказала:
- Привет, Рид.
Ивновьзасеменила на кухню, где повар, зажав взубахсигарету,
ловко шлепал на сковороду яйца.
- Угощайтесь.
Алекснезамедлила воспользоваться предложениемшерифа.Пончики
были еще теплыми, сахарная глазурь таяла во рту.
-Этияства словно только вас и дожидались. И столик этот отведен
для вас? Вы всегда заказываете одно и то же?
-Владельцазаведения зовут Пит, - сообщил Ламберт,указываяна
повара.- Когда-то по дороге в школу я каждое утро забегал сюда,ион
кормил меня завтраком.
- Как великодушно.
-Неиз милосердия, - отрезал он. - После уроков я подметал здесь
полы.
Онанечаяннозадела его больное место. Рид Ламбертостропомнил
своесиротскоедетство.Сейчас,однако,былнеподходящиймомент
выведыватьинформацию;едвалиневсевзорыприсутствующихбыли
устремлены на них.
Он жадно съел два пончика и запил черным кофе, не теряя при этом ни
крошки еды, ни секунды времени, не делая лишних движений. Он ел так, как
ест человек, знающий, что ему теперь долго не придется поесть.
-Оживленное местечко, - заметила она и, не стесняясь,слизалас
пальцев глазурь.
-Дауж.Старожилывродеменявновыйторговыйцентрив
забегаловкиу вокзала не ходят, оставляют их для приезжихимолодежи.
Если не можете кого-то нигде найти, значит, он в этом кафе. С минутына
минутуявится Ангус. Штаб-квартира его корпорации “Минтон Энтерпрайзес”
всего в квартале отсюда, однако он проворачивает множество дел именнов
этом зале.
- Расскажите мне о Минтонах.
Ридпротянулруку к последнему пончику: Алекс явно несобиралась
его есть.
- Они богаты, но богатством не кичатся. В городе их любят.
- Или побаиваются.
- Некоторые - вероятно, - пожал он плечами.
- Ранчо - это только часть их предприятий?
-Даэто,таксказать,прадедушка нынешнейкорпорации.Ангус
b{qrpnhkегонапустом месте: была голая пыльнаяземляиотчаянная
решимость добиться своего.
- Чем именно они там занимаются?
- В основном держат скаковых лошадей. Главным образом чистокровных.
Естьи“четвертушки”. Иной раз у них скапливаетсядостапятидесяти
коней, которых они объезжают и потом передают тренерам.
- Вы, я смотрю, хорошо в этом разбираетесь.
-Уменя у самого есть парочка скаковых. Держу их у Минтонов,за
плату,конечно.-Он указал на ее недопитую чашкукофе.-Есливы
закончили, пойдемте, я хочу вам кое-что показать.
- А что именно? - спросила она, удивившись внезапной смене темы.
-Этонедалеко,Они вышли из кафе, но преждеонпопрощалсясо
всеми,скем здоровался, когда они пришли. За завтрак он незаплатил,
темнеменее повар Пит отдал ему честь, а официантка ласково погладила
по спине.
Шерифскийавтомобиль, джип “Блейзер” с приводом на четыреколеса,
стоялутротуараперед зданием суда. Для него былоотведеноособое,
специальнопомеченноеместо. Рид отпер дверцу,помогАлекссестьв
кабину,потомуселся рядом. Они проехали всего несколькокварталови
остановились перед маленьким домом.
- Вот, - сказал он.
- Что это?
-Здесьжилавашамать.- Алекс навертелаголовой,оглядывая
скромнуюкаркасную постройку. - Когда она здесь жила,районвыглядел,
совсеминаче.Всепошло прахом. Вон там, где углублениевтротуаре,
тогда росло дерево.
- Да. Видела на снимках.
-Нескольколетназад оно погибло, пришлось спилить.Вовсяком
случае,-сказалон,давая задний ход,-яподумал-вамстоит
взглянуть.
- Спасибо.
Пока“Блейзер”отъезжал от тротуара, Алекс,несводилаглазс
домика. Белая краска на стенах потемнела. Золотисто-коричневые тенты над
фасаднымиокнамивыцвелиподзнойнымлетнимсолнцем.Ничего
привлекательноговдоменебыло, но она крутилаголовой,стараясь,
покуда возможно, не выпускать его из виду.
Значит,вотгдеона прожила с матерью недолгих двамесяца.Там
Седина кормила, купала, качала ее, пела ей колыбельные. Там ночамимать
прислушивалась,не заплакала ли малышка. Эти стеныслышали,какмать
шептала своей дочурке слова любви.