Пассажирответилнаихпоклоны
только у дверей своего отдельного вагона и быстро вошел в купе. Это былон.
Северина, дрожа, опустилась на скамейку. Рубо беспощадно сжал ейруку,как
будто для того, чтобы напомнить о необходимости безусловного повиновения. Он
ликовал, уверенный теперь, что исполнитзадуманное.Дополовиныседьмого
оставалось не больше минуты, ноещеходилизвагонаввагонгазетчик,
назойливо предлагая вечерние газеты, а некоторые пассажиры прогуливалисьпо
дебаркадеру, докуривая папиросы. Затем все вошли в вагоны.Собоихконцов
поездаторопливопроходиликондукторыизатворялидверцы.Рубос
неудовольствием заметил в купе, котороесчиталсвободным,темнуюфигуру,
по-видимому, женщину в трауре, молча и неподвижно сидевшую в углу. Ионне
могудержатьсяотгневноговозгласа,когдадверцысноваоткрылисьи
кондуктор поспешно втолкнул в купе двухпассажиров-мужчинуиженщину,
толстых и совершенно запыхавшихся. Поезд должен был сейчас тронуться.Снова
сталмороситьдождик,заливаяутонувшиевомракемногочисленные
железнодорожныепути,покоторымпостоянносновалипоезда,мелькая
освещеннымиокнамивагонов.Зажглисьзеленыеогни.Несколькофонарей
светилосьпочтинауровнеполотнажелезнойдороги.Всеутопалов
беспредельномнепроницаемомигреке,изкотороговыступаллишьнавес
дебаркадера главной линии, освещенный слабым отблеском газовых фонарей. Даже
звуки приглушал этотмрак.Слышалосьтолькогромкоепыхтениепаровоза,
который, открыв свои отводные краны, выпускал из них крутящиеся волны белого
пара. Пар поднимался вверх клубящимся облаком, развертываясь,словносаван
привидения, смешиваясь порою с налетавшим откуда-то черным дымом.Небоеще
более омрачилось: тучи сажи неслись к ночномуПарижу,освещенномузаревом
огней.
Дежурныйпомощникначальникастанцииподнялсвойфонарь,давая
машинисту сигнал потребовать путь. Раздались двасвистка,ивдали,возле
будки стрелочника, красный огонь исчез, вместо него появился белый.Стояу
дверцыбагажноговагона,обер-кондукторожидалсигналаотбытия,потом
передал этотсигнал.Машинистдалпротяжныйсвисток,азатем,открыв
регулятор, пустил машину в ход. Поезд тронулся.Движениеегобылосперва
незаметно, но затем все более ускорялось. Пройдя под Европейским мостом,он
вошел в Батиньольский туннель. Виднелисьтолькотрифонарянапоследнем
вагоне - красный треугольник, напоминавшийзияющуюкровавуюрану.Ещев
продолжение нескольких секунд можно было следить за ним вхолодном!ночном
мраке. Теперьпоезднессянавсехпарах,иничтоуженемоглоего
остановить; наконец он исчез из виду.
II
Дом в Круа-де-Мофра стоитвсаду,черезкоторыйпроходитжелезная
дорога; дом расположен наискось к ней, но так близко отполотна,чтовесь
трясется всякий раз, когда мимо проходят поезда.
II
Дом в Круа-де-Мофра стоитвсаду,черезкоторыйпроходитжелезная
дорога; дом расположен наискось к ней, но так близко отполотна,чтовесь
трясется всякий раз, когда мимо проходят поезда. У каждого, комудоводилось
проезжать по железной дороге из Парижа в Гавр, дом этот непременно оставался
в памяти, хотя пассажиры, проносившиеся мимо, знали о нем только то, чтоон
стоит именно там,возлеполотнажелезнойдороги,заброшенный,закрытый
наглухо, с серыми ставнями на окнах, позеленевшими от дождей.Одинокийдом
как будто еще более усиливает впечатление запустения этого глухого уголка.
Нацелуюмилюкругомнетникакогожилья,заисключениемдомика
железнодорожного сторожа возле дороги, которая пересекает рельсовыйпутьи
ведет вДуанвиль,находящийсяоттудавпятикилометрах.Низенький,с
рассевшимися стенами и черепичной крышей, поросшей мхом, домик словно врос в
землю посреди огорода, обнесенного живой изгородью. Сруб большого колодцав
огороде почти одной вышины с домом. Переезд через полотно дорогиприходится
как раз посредине между МалонейскойиБарантенскойстанциями,вчетырех
километрах от каждой. Едут через переезд очень редко, и старый, полусгнивший
шлагбаумподнимаетсятолькодляломовыхтелег,едущихизБекурской
каменоломни, которая находится в лесу, километрах в четырехоттуда.Трудно
отыскать другое место, более заброшенное и до такойстепениотрезанноеот
остального мира. Со стороныМалонэдлинныйтуннельперерезаетвсепути
сообщения, а в Барантен можно попасть только по неудобнойтропинке,идущей
вдоль полотна железной дороги. Не удивительно, если прохожие встречаются там
редко.
На этот раз, однако, по тропинке, котораявелавКруа-де-Мофра,шел
одинокий путник, доехавший до Барантена с гаврским поездом. Былтеплый,но
пасмурный вечер. Вся окрестнаяместностьпокрытадолинамиихолмами,и
полотно железной дороги проложено или по насыпям, или в выемках, атропинка
вдоль полотна то круто поднимается в гору, то опускается наднообрывистой
лощины. Ощущение мертвого покоя еще усиливается видомбесплодныхбеловатых
холмов, кое-где лишь покрытых мелкими зарослями, пустынных узких долин,где
текут ручьи под сенью раскидистых ив. Многиемеловыехолмылишенывсякой
растительности, повсюду кругом гробовая тишина и молчание.Путник,молодой
здоровый парень, быстро шел по тропинке, словно торопясьуйтиподальшеот
печального сумрака, тихо спускавшегося на эту безотрадную землю.
В огороде железнодорожного сторожа девушка черпала из колодца воду. Это
быларослая,сильнаявосемнадцатилетняядевушка,блондинка,спухлыми
пунцовыми губами, большими зеленоватыми глазами, густыми, длиннымиволосами
инизкимлбом.Еенельзябылоназватьхорошенькой,широкаякостьи
мускулистые руки делали ее скорее похожей накрестьянскогопарня.Завидев
путника,спускавшегосяпотропинке,онабросилаведроиподбежалак
решетчатой калитке в живой изгороди.