Джо явно огорчился, вообразив,чтояпотерялаппетит,ирассеянно
откусил от своего хлеба кусок, который, казалось, не доставилемуникакого
удовольствия.Онгораздодольшеобычногожевалего,что-топриэтом
обдумывая, и наконец проглотил, какпилюлю.Потом,нагнувголовунабок,
чтобы получше примериться к следующему куску, он невзначай поглядел наменя
и увидел, что мой хлеб исчез.
Изумление и ужас, изобразившиесяналицеДжо,когдаон,неуспев
донести ломоть до рта, впился в меня глазами,неускользнулиотвнимания
моей сестры.
- Что там еще случилось? - сварливо спросила она, отставляя свою чашку.
- Ну, знаешь ли! - пробормотал Джо, укоризненно качая головой.-Пип,
дружок, ты себе этак и повредить можешь. Он где-нибудь застрянет. Ты ведь не
прожевал его, Пип.
- Что еще случилось? - повторила сестра, повысив голос.
- Я тебе советую, Пип, - продолжал ошеломленныйДжо,-тыпокашляй,
может хоть немножко да выскочит. Тынесмотри,чтоэтонекрасиво,ведь
здоровье-то важнее.
Тут сестра моя совсем взбеленилась. Она налетела на Джо,схватилаего
за бакенбарды и стала колотить головой об стену, а я виновато взирал наэто
из своего угла.
-Теперьты,можетбыть,скажешьмне,чтослучилось,боровты
пучеглазый, - выговорила она, переводя дух.
Джо рассеянно посмотрел на нее,потомтакжерассеяннооткусилот
своего ломтя и опять уставился на меня.
- Ты ведь знаешь, Пип, - торжественно произнес он, засунув хлеб за щеку
и таким таинственным тоном, словно, кроме нас, в комнате никого небыло,-
мы с тобой друзья, и не стал бы я никогда тебя выдавать. Но чтобытак...-
он отодвинул свой стул, посмотрел на пол, потом опять перевел глаза на меня,
- чтобы враз проглотить целый ломоть...
- Опять глотает не прожевав? - крикнула сестра.
- Ты пойми, дружок, - сказал Джо, глядя не на миссис Джо, а наменяи
все еще держа свой кусок за щекой, - я в твоем возрасте и сам такозорничал
и много мальчишек видел, которые этакие штуки выкидывали; но такого ясроду
не запомню, Пип, и счастье еще, что ты жив остался.
Сестра коршуномналетеланаменяизаволосывытащилаизугла,
ограничившись зловещими словами: - Открой рот.
В те дни какой-то злодей-доктор воскресил репутацию дегтярной водыкак
лучшего средства от всех болезней, и миссис Джо всегда держала ее прозапас
на полке буфета, твердо веря, что ее лечебные свойства вполнесоответствуют
тошнотворномувкусу.Этотцелительныйэликсирдавалимневтаких
количествах, что, боюсь, порою от меня несло дегтем, как от нового забора. В
тот вечер, ввиду серьезности заболевания, дегтярной воды потребовалась целая
пинта, каковую в меня и влили, для чего миссис Джозажаламоюголовупод
мышкой, словно втисках.Джоотделалсяполовиннойдозой,которуюего,
однако, заставили проглотить (к великому его расстройству, - он размышляло
чем-то у огня, медленно дожевывая хлеб), потому что его "схватило".
Джоотделалсяполовиннойдозой,которуюего,
однако, заставили проглотить (к великому его расстройству, - он размышляло
чем-то у огня, медленно дожевывая хлеб), потому что его "схватило". Судяпо
собственному опыту,могупредположить,чтосхватилоегонедоприема
лекарства, а после.
Укоры совести тяжелы и для взрослого и для ребенка; когда же уребенка
к одному тайному бремени прибавляется еще и другое,спрятанноевштанине,
это - могу засвидетельствовать - поистине суровоеиспытание.Отгреховной
мысли, что я намерен обокрасть миссис Джо (что янамеренобокрастьсамого
Джо, мне и в голову неприходило,потомучтояникогданесчиталего
хозяином в доме), а также от необходимостиисидяинаходувсевремя
придерживать рукою хлеб, я едва не лишился рассудка. А когдаугливочаге
разгорались и вспыхивали от ветра,налетавшегосболот,мнечудилсяза
дверью голос человека с цепью на ноге, который связал меня страшнойклятвой
и теперь говорил, что не может и не хочет голодать до утра,аподавайему
есть сейчас же. Беспокоил меня и его приятель, так жаждавший моей крови, - а
вдруг у него не хватит терпения, илижеонпоошибкерешит,чтоможет
угоститься моим сердцем и печенкой не завтра, аужесегодня.Да,еслиу
кого-нибудь волосы вставали дыбом от ужаса,так,наверно,уменявтот
вечер. Но, может, это только так говорится?
Дело было в сочельник, и меня заставили от семи довосьми,почасам,
месить скалкой рождественский пудинг. Я попробовал месить с грузомнаноге
(при этом лишний раз вспомнив про груз на ноге того человека), но от каждого
моего движения хлеб неудержимо стремился выскочить наружу.Ксчастью,мне
удалось под каким-то предлогом ускользнуть из кухни и спрятать его у себяв
каморке под крышей.
- Что это? -спросиля,когда,покончивспудингом,селуогня
погреться, пока меня не погнали спать. - Это пушка стреляет, Джо?
- Угу, - ответил Джо. - Опять арестант дал тягу.
- Что ты сказал, Джо?
Миссис Джо, всегда предпочитавшая сама даватьобъяснения,отчеканила:
"Сбежал. Утек", - так же безапелляционно, как поила меня дегтярной водой.
Видя,чтомиссисДжосновасклониласьнадсвоимрукоделием,я
беззвучно, одними губами, спросил у Джо: "Что такое арестант?", аон,тоже
одними губами, произнес в ответ длинную фразу, из которой я разобралтолько
одно слово - Пип.
- Один арестант дал тягу вчера вечером,послезаката,-сказалДжо
вслух. - Они тогдастреляли,чтобыоповеститьобэтом.Теперь,видно,
оповещают о втором.
- Кто стрелял? - спросил я.
- Вот несносный мальчишка, - вмешалась сестра, оторвавшись от работыи
строго взглянув на меня, - вечно онлезетсвопросами.Ктовопросовне
задает, тот лжи не слышит.