– Если вы ее расстреляете, – сказал я, – отправьте ее мозг в кунсткамеру. Впрочем, я не уверен, что такой у нее имеется!
– Великий боже! – единственное, что сумел выдавить из себя Пэрли.
Кремер буркнул:
– Не сделала ли она это сама?
– Вряд ли. Такая шишка может получиться только в результате сильного удара, да и на бутылке вы не обнаружили ее отпечатков… А подумать об
опечатках пальцев, по моему, она просто не в состоянии. Мне необходимо выйти на воздух, отдышаться. Остальное вы проделаете и без меня. Советую
вам понаблюдать за ней – выберите какого нибудь представительного мужчину на роль репортера из «Газетт».
– Пошлите за Виатти, – распорядился тут же Кремер.
– Правильно. У него получится, – согласился я. – А я поеду домой. Не возражаете?
– Возражаю. Она может снова потребовать к себе своего импресарио.
– Ну нет, я бы на вашем месте положил конец ее глупостям. Не исключено, что она и вправду станет болтать, что ее ударил сержант Стеббинс.
Заткнуть рот такой курице очень трудно… А я хочу успеть домой к ужину. У нас сегодня свиная вырезка.
– Мы бы все хотели попасть домой к ужину, – с кислой миной признался Кремер. Тон его остался прежним, когда он обратился к Пэрли: – Ну, что ты
теперь скажешь? Тебе по прежнему нужна только чета Вардас?
– Их я больше всего хочу схватить, – с непонятным упрямством ответил Стеббинс. – Несмотря на то, что эту Шталь стукнули, когда их тут не было.
Но, по всей вероятности, нам нужно несколько расширить круг расследования. Пожалуй, стоит покончить с допросами здесь и отвезти их всех в
управление. Я вовсе не готов биться об заклад, что у этой девицы в голове все в порядке. Как раз наоборот – у нее явно не все дома. И потом,
вдруг она даст волю рукам? Известно, что три месяца назад она вытолкнула из машины в канаву солидного мужчину, а сама уехала. Правда, он к ней
приставал, но все же такая бурная реакция… Я все еще хочу убедиться, что она сама не могла стукнуть себя этой бутылкой по голове и что это не
она всадила ножницы в Воллена… Коли ей в голову пришла бы такая мысль, она ее осуществила бы не задумываясь.
Если же она проделала этот фокус с бутылкой исключительно ради того, чтобы привлечь к себе особое внимание репортеров, тогда Вардасы остаются
для меня по прежнему объектом номер один. Но существует еще и третья возможность: Жанет мог стукнуть один из здешних работников, чтобы она не
выболтала что то его уличающее.
Кремер кисло произнес:
– В этом плане вы вообще ничего не предпринимали.
– Пожалуй, это слишком сильно сказано, инспектор! Действительно, все усилия были сосредоточены на поимке Вардасов, но ведь мы отсюда не ушли. Мы
продолжаем расследование!.. Когда обнаружили эту Шталь, казалось, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. А она потребовала вызвать Гудвина.
Ей, видите ли, нужен импресарио!
Но даже так, я не сказал бы, что мы безынициативны. Многое уже установлено. Эд Грабофф играет на скачках, он задолжал 900 долларов букмекеру,
так что теперь вынужден продать свою машину. Филипп Торакко в сорок пятом году свихнулся и целый год провел в психиатрической лечебнице. Джоэла
Фиклера видели в общественных местах с молоденькой красоткой. И хотя все это само по себе…
Кремер повернулся ко мне, нетерпеливо махнув рукой:
– Фиклер занимается махинациями?
Я покачал головой.
– К сожалению, ничего не знаю. Я всего лишь клиент…
– Если так, то мы это выясним!
Пэрли был взвинчен, сейчас он был готов горы своротить, лишь бы доказать, что он не сидит, сложа руки.
– У Джимми Кирка слишком дорогие привычки для простого парикмахера, а Том Йеркис несколько лет назад привлекался за нанесение телесных
оскорблений: избил парня, который уехал куда то с его внучкой на уик энд, да и вообще он странно вспыльчив. Так что нельзя сказать, что мы даже
не начали. Мне совершенно ясно, что их придется забрать в управление и там хорошенько допросить, особенно в отношении вчерашнего вечера. Но я
все еще хочу найти Вардасов!
– Алиби у всех проверили? – спросил Кремер.
– Да.
– Проверьте еще раз, и построже. Принимайтесь за работу. Займите столько людей, сколько нам потребуется. И проверьте у каждого не только алиби,
но и прошлое. Я не меньше вас хочу встретиться с четой Вардас, но если девица Шталь не сама себя хлопнула бутылкой, тогда мне нужен тот, кто это
сделал. Вызовите как можно скорее Виатти. Пусть он сначала потолкует с ней, потом уж забирайте ее отсюда.
– Виатти сегодня не дежурит, инспектор.
– Ну так пусть его разыщут и привезут!
– Слушаюсь.
Пэрли подошел к телефону в кассе. Я же предпочел позвонить из автомата, находящегося в гардеробной. Мне ответил Фриц. Я попросил его дать звонок
в оранжерею, потому что до шести оставалось несколько минут.
– Ты где? – недовольным голосом спросил Вулф. Он всегда злился, когда и его отрывал от орхидей.
– В парикмахерской.
Надо сказать, что и в моем голосе не было нежности.
– Жанет сидела в своей кабинке, ее ударили бутылкой по голове, но черепа не проломили. Все, что полагается, сделано, однако полиция по прежнему
на нуле. Ее состояние – не более критическое, чем до удара. Она настояла на свидании со мной, и у нас состоялась длительная беседа, номинально
без свидетелей. Не могу сказать, что я чего то добился. Зато она попросила стать меня ее импресарио, так что я вас предупреждаю: запросто могу
уйти… Помимо этого, результатов никаких. Жанет – просто прелесть; хотелось бы мне послушать, как вы с ней будете разговаривать… Я бы предпочел
сидеть дома, но меня просят поболтаться тут еще. А пока напомните Фрицу, чтобы он увеличил наши заказы булочнику и мяснику.
Наступило молчание. Потом Вулф спросил:
– Кто там есть?
– Все: Кремер, Пэрли, люди из управления. Целый полк. После того, как Жанет стукнули, посетителей впускать прекратили. Всю компанию увезут в
управление через час или через полтора. Жанет в том числе. Настроение у всех мрачное, и я не исключение.
– Выходит, никаких успехов?
– Насколько я знаю, никаких. Кроме того, что я теперь импресарио Жа…
– Заткнись! – Вулф помолчал и бросил: – Оставайся там.
И повесил трубку.
Я вышел из будки. Ни Пэрли, ни Кремера не было видно. В дверях снова стоял всего лишь один страж, и толпа снаружи рассосалась до небольшой кучки
бездельников, которым, по моему, просто не хотелось возвращаться домой.
Я прошел в конец зала. Фиклер и три парикмахера по прежнему сидели на своих местах. Не хватало только Эда.
Мною никто не интересовался, и я даже не попытался изменить их отношение. Стул с левой стороны журнального столика был свободен, и я плюхнулся
на него. Очевидно, никого сегодня эти журналы не соблазнили, поскольку лежали в том же порядке.
Я бы с радостью занялся анализом сложившейся ситуации, если бы у меня был материал для анализа. Да и с чего начать?
Просидев так минут пять, я с удивлением осознал, что пытаюсь разобраться в характере Жанет. Конечно, это было еще безнадежнее, и я упомянул об
этом лишь для того, чтобы вы поняли мое состояние.
Но мне по прежнему казалось, что она является ключом к отгадке.