В ту пору у нас была довольно веселая компания, в которой он играл роль заводилы.
- Он очень изменился?
- Мы с ним мало виделись после его женитьбы. Доктор Флориан нахмурился.
- Я обязан знать, в качестве кого я должен отвечать на ваши вопросы.
Как врач я связан профессиональной тайной; как друг обязан соблюдать определенную корректность.
- Понимаю. Сабен-Левек исчез больше месяца назад. Он никому не сообщил о своем отъезде: ни жене, ни первому клерку.
Вечером восемнадцатого февраля он вышел из дому, не захватив с собой никаких вещей. Я выяснил, где он был в тот вечер или, вернее, в ту ночь - в кабаре "Крик-крак", что на улице Клемана Маро. Вышел он оттуда один, намереваясь отправиться по адресу, который ему там дали, - это на улице Терн, но там он не появился.
- Что говорит его жена?
- Вы ее знаете?
- Я иногда заходил к ним в первые месяцы после свадьбы.
- За ним уже тогда числилось то, что я называю "загулами"?
- Вы в курсе? Его всегда, даже когда он был студентом, весьма привлекали женщины из кабаре и атмосфера подобных заведений. Он остался верен этой страсти, но в ней нет ничего патологического, и слово "загул" здесь не совсем подходит.
- Я употребляю его только потому, что не смог подобрать другого.
- Он не пускался в откровенности по этому поводу во время наших обедов, но думаю, что привычку заглядывать туда по-холостяцки он сохранил навсегда, и я могу сказать...
- Вы хорошо знаете его жену?
- Видел раз десять.
- Знаете ли вы, где они встретились?
- На этот счет он хранил строжайшую тайну. Не думаю, что она из того же круга, что и он. Я слышал мимоходом, что в какой-то момент своей жизни она была секретаршей, наверное, у адвоката.
- Совершенно верно. Какое она произвела на вас впечатление?
- Она редко заговаривала со мной. Во время наших обедов она держалась мрачно или вызывающе, случалось, выходила из-за стола, бормоча извинения.
- Вы считаете, что она в здравом уме?
- Это не по моей специальности. Я хирург, а не психиатр. Но я думаю, что она много пила.
- Пьет она еще больше. Она была пьяна, когда явилась на набережную Орфевр заявить мне об исчезновении мужа.
- Когда это было?
- Позавчера.
- А исчез он в феврале?
- Да. Выжидала она больше месяца. Через неделю после исчезновения первый клерк посоветовал ей обратиться в полицию, но она ответила ему, что это его не касается.
- Странно.
- Скорее подозрительно.
Хирург прикурил от золотой зажигалки и обратился к комиссару:
- Можете курить свою трубку... Ваши вопросы ставят меня в тупик. Я знаю, что Жерар был блестящим человеком, думаю, им и остался. Когда мы познакомились, он уже был тем, кого теперь называют "плей-боем". Обожал спортивные машины и заведения, где можно поразвлечься. Как мне говорили, на лекциях его видели редко, что, однако, не мешало ему с необычайной легкостью сдавать экзамены. Не знаю, может быть, он изменился.
- Мне его описывали так же. Женился он, судя по всему, опрометчиво и вскоре обнаружил, что это была глупость.
- Я тоже так думаю. Это из-за его жены вокруг него образовался некий вакуум. У Натали была мания унижать его перед друзьями. Я ни разу не слышал, чтобы он отвечал ей. Продолжал разговор как ни в чем не бывало.
- Потом, он и жил с ней так, как будто ее не существовало. Думаете, он от этого страдал?
- Трудно судить о людях, если они постоянно шутят. Ясно, что жизнь он вел ненормальную. Я могу понять те небольшие загулы, которые он позволял себе. То, что он уже месяц отсутствует, - более серьезно. Он даже не связывался со своей конторой?
- Обычно он это делал. На этот раз он не потрудился узнать, не нужен ли он там.
- Кажется, его жена вас очень занимает?!
- Она жила с ним в одной квартире, и, конечно, было время, когда они говорили о любви.
- Бедный старина Жерар!.. Хирург встал.
- Прошу прощения, но дела вынуждают меня. Кстати, у нас есть общий друг, который стал психиатром, он принимает в больнице Святой Анны. Это доктор Амадье. Ему тоже приходилось несколько раз бывать на обедах на бульваре Сен-Жермен.
Д-р Флориан проводил посетителей до двери, где их ожидал слуга с пальто на руке.
- Десять минут первого, - заметил Мегрэ, когда они уселись в машину.
- Осталось выяснить, обедает ли доктор Амадье дома.
Так как комиссару было необходимо позвонить, ему представилась возможность выпить аперитив: на этот раз Мегрэ сам выбрал пастис.
- И мне, - пробурчал Лапуэнт. Амадье был дома. На этой неделе прием в Святой Анне начинался у него только с двух часов.
- Насколько я понимаю, это срочно?
- Да. Дело, о котором я хотел бы переговорить с вами, мне кажется не терпящим отлагательства.
В квартире, где жил Амадье, царил легкий беспорядок; доктор, наверное, был холостяком, потому что на столе, который служанка уже начала убирать, стоял только один прибор. Рыжий, веснушчатый, с всклокоченными волосами, он носил твидовый костюм, настолько измятый, что, казалось, доктор в нем спал.
Впоследствии Мегрэ стало известно, что он был одним из крупнейших психиатров во Франции, если не в Европе.
- Садитесь. Закуривайте трубку и скажите, что вы хотели бы выпить.
- Пока ничего. Я знаю, что ваше время дорого. Вы довольно хорошо знали Сабен-Левека?
- Как же мне его не знать, когда мы немало покутили вместе, будучи студентами? Уж не хотите ли вы сказать, что им занялась полиция?
- Он исчез больше месяца назад.
- Никого не предупредив?
- Никого не предупредив. За все это время он даже не позвонил своему первому клерку, что обычно делал, когда отсутствовал максимум неделю.
- Что же с ним могло случиться? - протянул Амадье, ни к кому не обращаясь. Потом, словно удивившись, добавил:
- Ну а я-то чем могу быть вам полезен?
- Я разыскиваю человека, которого никогда не видел, о котором еще вчера ничегошеньки не знал, и мне необходимо составить о нем представление.
- Понимаю.
- Ваш друг Флориан, у которого я только что был и который направил меня сюда, считает его солидным человеком.
- Я тоже.
- Могла ли та жизнь, которую он столь долго вел, толкнуть его на самоубийство?
- Это на него не похоже.