-- Поди позавтракай,-- буркнулаона,хотявдушебыла
довольна.Из всего бродячего выводка братьев Мартин всегда был
ее любимцем.-- И прибавила, вдруг ощутив как что-то дрогнулов
ее сердце: -- Дайка-ка я тебя поцелую.
Большими указательным пальцем она сняла стекающую пену с
одной руки, потом с другой.Мартинобхватилеерасплывшуюся
талиюипоцеловалвлажныеотжарыипарагубы. Ее глаза
наполнились слезами -- не столько от сильного чувства,сколько
от слабости, которую вызывала вечная непосильная работа. Сестра
оттолкнула его, но он уже успел заметить ее слезы.
-- Завтраквдуховке,-- поспешно сказала она. -- Джим,
должно, уж встал. Я спозаранку наногах,стирка,уменя.А
теперьпошевеливайся и поскорей выметайся. Дома нынче хорошего
не жди, Том-то взял pacчет, придется Бернардусамомупобывать
за возчика..
Мартинпошелна кухню, а сердце щемило, распаренное лицо
сестры, ее неряшливый вид растравляли душу. Будь у неенаэто
немноговремени,онабыеголюбила.Ноона до полусмерти
замучена. Скотина Бернард Хиггинботем,совсемеезагонял.И
однако Мартин поневоле почувствовал, что в сестрином поцелуе не
былоникакойпрелести.Правда, то был необычный поцелуй. Уже
многие годы Гертруда целовалаего,лишькогдаонуходилв
плаваньеиливозвращался.Носегодняшнийпоцелуйотдавал
мыльной пеной, а губы у нее дряблые. Онинеприжалиськего
губамбыстро,сильно, как положено в поцелуе. Это был поцелуй
усталой женщины, чья усталостькопиласьтакдолго,чтоона
разучиласьцеловаться.Мартинпомнил ее девушкой -- до того,
как выйти замуж, она, бывало, послетяжелогорабочегодняв
прачечной ночь напролет танцевала с лучшими танцорами, а наутро
прямикомстанцев опять отправлялась в прачечную -- и хоть бы
что. А потом он подумал о Руфи, у нее, наверно, губы прохладные
и нежные, ведь вся она -- прохлада и нежность. Должно быть, она
ицелует,какпожимаетруку,каксмотритнатебя,--
бесхитростно,от души. Он осмелился представить, будто ее губы
коснулись его губ, да такживоэтопредставил,чтоунего
закружиласьголоваипоказалось,онпарит в облаке розовых
лепестков и весь пропитался их ароматом.
На кухне он застал Джима, второго квартиранта, тотлениво
еловсяную кашу и смотрел скучливо, отсутствующим взглядом. Он
былподручнымслесаря,иегослабовольныйподбородок,
сластолюбиеивместестемтрусоватаятупость были верным
знаком, что в жизни ему не преуспеть.
-- Чего не ешь? -- спросил он, когда Мартин уныло ковырнул
уже простывшую недоваренную кашу.-- Опять вчера напился?
Мартин покачал головой. Все, чтовокруг,угнеталосвоим
убожеством. Казалось, Руфь Морз теперь от него дальше прежнего.
-- А я напился,-- беспокойно хихикнув, похвастался Джим.
Казалось, Руфь Морз теперь от него дальше прежнего.
-- А я напился,-- беспокойно хихикнув, похвастался Джим.--
Набралсяподзавязку.Идевчонкаподвернулась первый сорт!
Домой меня Билли доставил.
Мартин кивком подтвердил, что слушает --такужонбыл
устроен--выслушивал всякого, кто бы с ним ни заговорил,-- и
налил себе чашку чуть теплого кофе.
-- В Лотос-клубнатанцыпойдешьвечером?--спросил
Джим.--Пивобудет,аеслинагрянет компания из Темескала,
заварушки не миновать. Мне-то плевать. Всеравноповедусвою
подружку. Ух, и погано ж у меня во pтy!
Он скривился, попытался смыть мерзкий вкус глотком кофе.
-- Ты Джулию знаешь?
Марин покачал головой.
-- Подружкамоя,--объяснилДжим,--пальчики оближешь.
Познакомил бы тебя с ней, да боюсь, отобьешь. И чего девчонки к
тебе льнут, ей-ей не пойму, а только всеониотнасктебе
кидаются, прямо тошно.
-- Утебяниоднойнепереманил,-- равнодушно ответил
Мартин. Надо ж как-то досидеть за завтраком.
-- Ну да, не переманил,-- вскинулся Джим.-- А Мэгги?
-- Ничего у меня с ней не было. Даже и не танцевалсней
больше, только в тот вечер.
-- Во-во,тогоразаихватило!--воскликнул Джим,--
Станцевал ты с ней да поглядел на нее -- крышка. Оно конечно, у
тебя на уме ничего такого не было, а онамнесразуотворот
поворот.Большеинеглядитнаменя.Знайвсепро тебя
спрашивает. Ты б толькозахотел,онабтебеживосвиданье
назначила.
-- Так ведь я не хотел.
-- Авсеедино.Гдеужмнестобой тягаться.-- Джим
посмотрел на него с восхищением.-- И чем это ты ихзацепляешь,
Март?
-- Не сохну по ним, вот чем,-- был ответ.
-- Прикидываешься,мол,тебе до них и дела нет? -- жадно
допытывался Джим.
Мартин призадумался, ответил не сразу.
-- Пожалуй, и так можно, да сдается, оно по-другому. Мне и
правда нет до них дела... почти что. А ты прикинься, глядишь, и
подействует.
-- Эх, не был ты вчера на танцульке в гараже Райли, --ни
стого ни с сего заявил Джим. -- Многие ребята сплоховали. Был
там один красавчик из Западного Окленда. По кличке Крыса. Такой
ловкий. Никто в подметки ему не годился.Мывсежалели,что
тебя нет. А где тебя носило?
-- Ездил в Окленд,-- ответил Мартин.
-- Представление глядел?
Мартин отодвинул тарелку и встал.
-- Вечером на танцах будешь? -- крикнул вдогонку Джим.
-- Нет, навряд ли,-- ответил Мартин.
Онспустилсяполестницеивышелнаулицу,спеша
надышаться. В спертом воздухе квартиры он задыхался, а болтовня
подручногодоводиладобешенства.