Впрежние
временаонулыбнулся бы в ответ, и не только, и подзадорил бы
их на новые улыбки. Но теперьвсесталопо-другому.Ответив
улыбкой,онотвернулсяинамереннонесмотрелвсторону
девушек. Но несколько раз, забыв и думать про них, онслучайно
встречалих улыбки. В один день себя не переделаешь, не мог он
подавить в себе присущееемудобродушие,ивтакиеминуты
тепло,дружескиулыбалсядевушкам. Все это было привычно. Он
понимал, они по-женски заигрывают с ним. Новсетеперьстало
по-другому.Далековнизу,впартере, сидела единственная на
светеженщина,совсеминая,бесконечнонепохожаянаэтих
девушек из его среды, и оттого они вызывали у него лишь жалость
ипечаль.Вдушеонжелалим обрести хоть малую толику ее
достоинств и светлой красоты. Но нипочем необиделбыихза
кокетство.Ононепольстилоему,он даже почувствовал себя
униженным: не будь он простым матросом, с ним бы не заигрывали.
Принадлежи он к кругу Руфи, они не отважились бы на это, ипри
каждомихвзглядеМартинчувствовал,какцепко держит его
родная среда, не давая вырваться.
Он встал раньше, чем занавес опустился в последнийраз,--
хотелувидетьРуфь, когда она выйдет из театра. На тротуаре у
подъезда всегда толпятсямужчины,можнонадвинутькепкуна
глаза,укрыться за чьей-нибудь спиной, и она его не заметит. В
толпе, которая хлынула из театра, оноказалсяизпервых,но
едвазанялместо на краю тротуара, как появились обе девушки.
Он понял, они ищут его, и готов был сейчас проклясть в себе то,
что влечеткнемуженщин;Понял,когданеторопливобудто
ненарокомони подошли поближе. Замедлили шаг и, поравнявшись с
ним, оказались в гуще толпы. Одна, проходя,заделаМартинаи
словнобытолькотеперьегозаметила.Была она тоненькая,
темноволосая, с черными дерзкимиглазами.Нообеулыбнулись
ему, и он ответил улыбкой.
-- Привет! -- сказал он.
Этовышлосамо собой -- сколько раз все так и начиналось
при подобных случайных встречах. Даикакбылонесказать.
Присущаяему широта натуры, терпимость и доброжелательность не
дали быпоскупитьсянатакуюмалость.Черноглазаядевушка
приветливо улыбнулась, довольная и явно готовая остановиться, а
подружка,держаееподруку, хихикнула и тоже явно не прочь
была задержаться. Он поспешно соображал. ВдругРуфьвыйдети
увидит,чтоон разговаривает с ними, это не годится. Он круто
повернулся и естественно, будто так инадо,зашагалрядомс
черноглазой. Теперь-то он не был неловким, и язык не прилипал к
гортани.Ончувствовалсебявсвоейтарелке, распрекрасно
шутил, сыпалжаргоннымисловечками,острил--все,каки
положенопоначалупритакихвотзнакомствах и быстротечных
романах.. На углу, где почти весь людской поток двинулся прямо,
он хотел свернуть.
Но черноглазая пошла следом, ухватила его за
руку повыше локтя и, увлекая за собой подругу, крикнула:
-- Постой, Билл! Кудапомчался?Чегоэтотывдруг--
решил, что ль, избавиться от нас?
Онсосмехомостановился и обернулся к ним. Видно было,
как позади них под фонарями движется толпа. Аздесьтемнееи
можнонезамеченнымувидеть,какмимопройдетРуфь. Должна
пройти, ведь это дорога к ее дому.
-- Как ее звать? -- спросил он ту, что хихикала, кивнув на
черноглазую.
-- У ней спроси, -- прыснула она в ответ.
-- Так как- же? -- повернувшись к черноглазой, спросил он.
-- А ты сам еще не назвался,-- возразила, она.
-- А ты не спрашивала,-- Мартин улыбнулся.--Затосразу
попала в точку. Я и есть Билл, право слово.
-- Прямоуж!--Онаглянулаемувглазагорячо,
призывно.-- Ну, по-честному, как тебя?
И опять заглянула в глаза...Всяизвечнаяженскаясуть
красноречиво выразилась в этом взгляде. И он без труда разгадал
ее,иужезнал наверняка, что, едва он пойдет в наступление,
она начнет застенчиво, мягко уклоняться, готовая в любую минуту
дать обратный ход, окажись он недостаточно напорист.Ипотом,
все-такионживойчеловек,немогонне ощутить, как она
привлекательна, и, конечно же,еевниманиельстиломужскому
тщеславию. Да, он отлично понимал эту игру; знал таких девчонок
как свои пять пальцев. Добропорядочные, по меркам их среды, она
тяжкотрудятся,получаютгрошии, презирая возможность себя
продать, чтобы зажить полегче, робко мечтают о крупицесчастья
впустынежизни,авпереди,вбудущем,борьбадвух
возможностей: беспросветный тяжкийтрудиличернаяпропасть
последнего падения, куда путь короче, хотя платят больше.
-- Билл,--ответилМартиникивнул в подтверждение. --
Верное слово, Билл и есть.
-- Не разыгрываешь? -- допытывалась она.
-- Никакой он не Билл, -- встряла ее подруга.
-- А ты почем знаешь? -- спросил он.-- Ты ж меня раньшев
глаза не видала.
-- А мне и так видать, заливаешь,-- был ответ.
-- По-честному,Билл,кактебязвать-то?--спросила
черноглазая.
-- Сойдет хоть Билл,-- признался он.
Она игриво ткнула его в плечо.
-- Я ж знала, врешь, а все одно, ты славный парень.
Он поймал ее зовущую рукуиощутилналадонизнакомые
рубцы и меты,
-- Когда с консервного ушла? -- спросил он.
-- Атыпочемзнаешь?Да он мысли угадывает! -- в один
голос воскликнули девушки.
Он вел с ними бессмысленный разговор, обычный междутеми,
ктонеумеетмыслить, а перед его внутренним взором высились
библиотечные полки, хранящие вековечную мудростьчеловечества.