Он закрылкнигу,заложилуказательнымпальцеми,еще
преждечемобернуться,ощутилрадостноеволнение-- не от
знакомства с девушкой, но от слов ее бpата. В этоммускулистом
парнетаиласьбезмерно ранимая чуткость. Стоило внешнему миру
задетькакую-тострунувегосознаний--ивсемысли,
представления,чувстватотчасвспыхнут,запляшут,точно
трепетное пламя. Был он на редкость восприимчив иотзывчив,а
живое воображение не знало покоя в беспрестанном поиске подобий
иразличий."МистерИден"-- вот что радостно поразило его,
ведь всю жизнь его звали Иден. Мартин Иден или просто Мартин. И
вдруг, "мистер"! Это кое-что да значит, отметилонпросебя.
Память мигом обратилась в громадную камеру-обскуру, и перед его
внутреннимвзоромзаскользилинескончаемой вереницей картины
пережитого -- кочегарки и кубрики, стоянки и причалы, тюрьмыи
кабаки,тифозныебаракиитрущобы,иодновременно
раскручивалась нить, воспоминаний -- как называли его привсех
этих поворотах судьбы.
Апотом он обернулся и увидел девушку. И вихрь призрачных
картин растаял. Он увидел бледное воздушное создание соблаком
золотистыхволосиодухотвореннымвзглядом огромных голубых
глаз. Он не заметил, что на ней надето, знал только, что одежда
была такая же поразительная, как она сама.Хрупкийзолотистый
цветок на тоненьком стебле. Нет, дух, божество, богиня -- земля
немоглапородитьтакуювозвышеннуюкрасоту. Или, выходит,
книги не врут, и в высших сферах и впрямь много таких, как она.
Ее вполне мог бы воспеть этотмалыйСвинберн.Видать,когда
писалпротудеву,Изольду из книжки со стола, какая-нибудь
такая и была у него на уме. Все этоонувидел,почувствовал;
подумалводномгновенье.Амеж тем все шло своим чередом.
Девушка протянула руку и, прямоглядяемувглаза,просто,
будто мужчина, обменялась с ним рукопожатием. Женщины, каких он
досихпорвстречал,жмутрукупо-другому.Дапо правде
сказать,малоктоизнихздороваетсязаруку.Поток
воспоминаний,картин--каконзнакомилсясженщинами --
хлынул, грозя егозахлестнуть.Ноонотмахнулсяотнихи
смотрел на девушку. Отродясь такой не видал. Ему знакомы совсем
другиеженщины!ИтотчасподлеРуфи,пообестороны,
выстроилисьженщины,которыхонзнал.Бесконечнодолгое
мгновеньестоялонпосредикакой-то портретной галереи, где
царила она, а вокруг расположилосьмножествоженщин,ивсех
надобылоокинутьбеглымвзглядоми оценить, и непреложной
мерой была она. Вот вялые нездоровые лица фабричных работници
бойкие,ухмыляющиесядевчонкиизкварталовкюгуот
Маркетстрит.
Скотницы с ферм и смуглые мексиканки снеизменной
сигаретойвуглурта.Ихвытеснилияпонкискукольными
личиками,жеманнопереступающиеножкамивтуфелькахна
деревяннойподошве;евразийкиснежными лицами, отмеченными
печатью вырождения; пышнотелые, темнокожие, увенчанныецветами
женщиныЮжных морей. А потом всех заслонила нелепая чудовищная
толпа--неряхиираспустехи,слоняющиесянапанелях
Уайтчепеля,опухшиеот джина ведьмы из гнусных притонов и все
непристойные, сквернословящие исчадия ада, гарпиивужасающем
женском обличье, которые охотятся на матросов, портовая грязь и
нечисть, распоследние отребья и отбросы человечества.
-- Присядьте, мистер Иден, -- говорила меж тем девушка. --
Я давно хотела с вами познакомиться, с тех самых пор, как Артур
нам рассказал. Вы поступили так мужественно...
Онпротестующемахнулрукой,пробормотал, мол, чего он
такого особенного сделал, всяк на его месте поступил бы так же.
Она заметила, что рука,которойонмахнул,покрытасвежими
подживающимиссадинами, взглянула на другую, опущенную руку --
то же самое. Кинула и еще быстрый оценивающий взгляд,заметила
нащеке шрам, другой виднеется из-под волос на лбу, и еще один
уходит под крахмальный воротничок. Она подавила улыбку, заметив
красную полосу на бронзовойшее--натерловоротничком.Не
привык,видно,кжесткимворотничкам.Своим женским глазом
увидела она и его костюм -- дешевый, неизящный крой, наплечах
морщит и на рукавах тоже -- выпирают бицепсы.
Отмахиваясь и бормоча, мол, ничего такого он не сделал, он
подчинилсяей,решил,надогде-тосесть. Успел восхититься
непринужденностью, с какой селаона,инаправилсяккреслу
напротив,подавленныйсознаниемсобственнойнеуклюжести.
Ощущение это было ему внове. Всю жизнь, вплоть досегодняшнего
дня, он и знать не знал ловкий он или неуклюжий. Ни о чем таком
онникогдане задумывался. Он опасливо сел на краешек кресла,
мучительно гадая, куда девать руки. Как ни положи, всеонине
наместе.Артурпошелкдвери,и Мартин Иден проводил его
тоскующими глазами. Один наодинвкомнатесэтимбледным
неземнымсозданиемонсовсемрастерялся. Ни тебе бармена --
заказать выпивку, ни какого ни то мальчонки -- послать заугол
за банкой пива, и таким вот приятным образом свести знакомство.
-- Увас шрам на шее, мистер Иден, -- заговорила девушка.
-- Какэтослучилось?Наверно,выпережиликакое-нибудь
приключение.
-- Одинмексиканецполоснул,--ответилон,облизнул
запекшиеся губы и прокашлялся. -- Драка у нас была. Нож-то яу
его выдернул, а он чуть не откусил мне нос.
Сказалонскупо,апередглазамивозниклокрасочное
видение -- знойная звездная ночь вСалина-Крус,белаяполоса
песчаногоберега,огнигрузовыхпароходовагавани,
приглушенныерасстояниемголосапьяныхматросов,толпятся
портовыегрузчики, разъяренное лицо мексиканца, звериный блеск
глаз при свете звезд, и сталь впивается вшею,фонтанкрови.