Когда с нынешней выигрышной позиции он оглядывалсяназад,
прежнийегомир--мирсушии моря и кораблей, матросов и
алчных женщин -- казался совсем маленьким; и однако он сливался
с его теперешним миромистановилсяшире.Мартинстремился
осмыслитьвсесущеевединствеицельностии, когда стал
находитьточкисоприкосновенияэтихдвухмиров,поначалу
удивился. А возвышенность и красота мышления, открывавшиеся ему
в книгах, облагораживали его. И оттого он все тверже верил, что
вверхахобщества,в кругах, к которым принадлежит Руфь и ее
родные, так возвышенно мыслят все исогласностакимстроем
мыслиживут.Мир, в котором жил он, был низменным, и он хотел
очиститься от грязи низменной повседневности и поднятьсявте
возвышенныесферы,гдеобиталивысшие классы. Все детство и
юностьегоодолевалосмутноебеспокойство,чего-тоему
недоставало,он сам не знал чего, и пока не встретил Руфь, все
время искал что-то и не находил. Теперь жебеспокойствостало
острым,мучительным,онпонималнаконец,понималясно,
отчетливо, что ему нужно:красота,инапряженнаяумственная
жизнь, и любовь.
Заэти несколько недель он раз шесть видел Руфь, и каждая
встречавдохновлялаего.Руфьпомогалаемувзанятиях
грамматикой,поправлялапроизношениеинадоумила взяться за
математику.Новстречиихбылипосвященынетолькоэтим
простейшимзанятиям.Слишкоммногоонуже повидал, слишком
зрелый, был у него ум, и конечно же, он не могудовлетвориться
однимитолькодробями,кубическими корнями, грамматическим и
синтаксическим разбором; и временами они разговаривали о другом
-- остихах,которыеоннедавнопрочел,опоэте,чьим
творчеством она занималась в последнее время. И если она читала
вслух свои любимые строфы, Мaртин наслаждался безмерно. Никогда
ниуоднойженщиныне слышал он такого голоса. Малейший его
звук воспламенял любовь, каждое слово повергаловволнениеи
трепет.Голосеепокорял,какмузыка, богатством оттенков,
мягкостью и глубиной -- такое рождают культураиутонченность
души.Он слушал ее, а в памяти звучали резкие крики темнокожих
дикарок и злобных старых ведьм ичутьменеегрубые,новсе
равнорежущие слух голоса фабричных работниц, женщин и девушек
его среды. Потом все они воплощались в зримые образы ичередой
проходилипередего мысленным взором, и каждая, по контрасту,
умножала прелесть Руфи. Мартин блаженствовал тем больше, что он
знал, она до тонкости постигает суть прочитанного, срадостным
трепетомпо достоинству оценивает красоту выраженной на бумаге
мысли. Она много читала ему из "Принцессы", и такчутко,всей
душойотзываласьнакрасоту,чтонередко он видел у нее на
глазах слезы. В такие минутыееволнениевозвышалоего,он
чувствовал себя чуть ли не божеством, и, глядя на нее и слушая,
казалось, глядел в лицо самой жизни, читал ее тайны.
А потом он
осознал,какой тонкости восприятия достиг, и решил, что это от
любви и нет на свете ничего прекраснее любви и,пройдявспять
коридорамипамяти,оглядел все прежние утехи и наслаждения --
опьяненье вином, женские ласки, грубыедракиисостязаньяв
силе,--ирядом с высокой страстью, что владела им сейчас все
ему показалось мелким и низменным.
Руфь не очень понимала, что происходит. Она никогда еще не
испытывала сердечных треволнений. Все познанияпоэтойчасти
онабрала,изкниг,где по прихоти автора все, повседневное
преображаетсявсказку;онанеподозревала,чтоэтот
неотесанныйматроспрокрадываетсякнейвсердце, что там
копятся потаенные силы, что однажды они вырвутся на свободу и в
ней забушует пожар. Истинного пламени любви онанезнала.Ее
понятияолюбвибыличистотеоретические, ей представлялся
ясный огонек, ласковый, как роса на зареилилегкаязыбьна
озере,нежаркий,как бархатно-черные летние ночи. Пожалуй, ей
казалось, что любовь -- это безмятежнаяпривязанность,нежное
служениелюбимомувнеярком свете напоенного ароматом цветов
неземного покоя.Ейинеснилисьвулканическиепотрясения
любви,палящийжар,чтоиспепеляетсердце,обращаетв
бесплодную пустыню. Не знала она, какие силы таятся в людях и в
ней самой; пучины жизни прикрывала красивая сказка. Супружеская
привязанность,соединявшаяееродителей,представляласьей
идеальнойлюбовнойблизостью, и она предвкушала, как рано или
поздно, без потрясений и волнений, и сама вступитвтакуюже
исполненную тихой прелести жизнь бок о бок с любимым.
ОттогоонаисмотреланаМартинаИденакак на некую
новинку, личность необычную, и воображала, что этой новизнойи
необычностьюонтакнанееидействует.Чтожтут
удивительного!Ведькогдасмотришьнадикихживотныхв
зверинце, когда видишь, как
разыграласьбуря,когда вздрагиваешь при вспышке зигзага
молнии, тоже испытываешьнепривычныечувства.Вовсемэтом
узнаешьстихию,что-тостихийное есть и в нем. Он приносит с
собой дыхание морских ветров,необъятныхпросторов.Отблески
тропическогосолнцапламенеютвеголице,авупругих
вздувшихсямышцахощущаетсяпервобытнаясилажизни.
Таинственныймирсуровыхлюдей и еще более суровых дел, мир,
недоступный ей, оставил на нем рубцы ишрамы.Оннеприручен,
дик,ито,каконпокореней,вглубине души льстило ее
тщеславию. Да еще родилось самое обыкновенное желание приручить
дикаря. Желание неосознанное, у нее и в мыслях не было, что,в
сущности,онахочетвылепитьего по образу и подобию своего
отца, которого она считала прекраснейшим человеком. Игдеей,
такойнеискушенной,былопонять,чтоощущение стихийности,
которое исходит от него, и есть величайшая стихия насвете--
самалюбовь,--сила,что необоримо влечет друг к другу через
весь мир мужчин и женщин, и столь же властно вынуждает оленей в
должный час убивать друг друга ради самки,идажепростейшие
частицы заставляет соединяться.