Карьера писателя не для него. В этом
она не сомневалась. Он доказал это сейчас своимидилетантскими
незрелыми опусами. Рассказывает он хорошо, но облечь свои мысли
ичувства в литературную форму не способен. Она сравнивала его
с Теннисоном, с Браунингом, со своими любимымипрозаиками,и,
конечноже,онбезнадежнопроигрывал. Однако она не сказала
всего, что думала. Странная тяга к нему заставляламедлитьсо
строгимприговором.Вконцеконцов,жаждаписатьлишь
ребяческая слабость, со временемонееперерастет.Итогда
посвятит себя занятиям более серьезным. И преуспеет. Наверняка.
Онтакойсильный,он не может потерпеть неудачу... только бы
бросил писать.
-- Я бы хотела, чтобы вы показывали мне все,чтопишете,
мистер Иден,--сказала она.
Онзалился радостным румянцем. Значит, ей интересно. И по
крайней мере, она не отвергла рассказ. Иные места ей показались
красивыми, впервые он услышал слово одобрения.
-- Непременно покажу,--горячоотозвалсяон.--Иобещаю
вам,миссМорз, я непременно добьюсь своего. Я знаю, я прошел
длинный путь и идти еще далеко, но ядоберусьдоцели,хоть
ползком,адоберусь.--Онпротянулрукопись.-- Вот "Голоса
моря". Когда вернетесь домой, я вам дам их, прочтите на досуге.
Только потом скажите начистоту, что онихдумаете.Мневедь
большевсегонуженкритический разбор. И, пожалуйста, будьте
откровенны со мной!
-- Безусловно я буду откровенна,-- пообещалаРуфь,пряча
неловкость,ведьонанебылас ним откровенна, и навряд ли
будет вполне откровенна в следующий раз.
Глава 15
"Первый бой позади,-- сказал Мартинзеркалудесятьдней
спустя.--Нопредстоитвторойбой,итретий, и еще многое
множество, разве что..."
Он не договорил, оглядел свою жалкуюкаморку,сгрустью
задержалсявзглядомнакипе возвращенных рукописей в больших
конвертах, что так и лежали в углу на полу.Нетмарок,чтобы
сноваотправитьихстранствовать,ивот уже неделю они все
прибываютиприбывают.Азавтра,ипослезавтра,и
послепослезавтрабудутвозвращатьсяещедругие,покане
вернутся все до одной. А он не сможет отослать их снова. Он уже
на месяц опоздал с платой за взятую напрокат машинку и не может
уплатить, денег осталось только на недельную платузастоли
жилье да на взнос в бюро по найму.
Онсел,задумчивоуставилсянастол.Нанемполно
чернильныхпятен.Кляксы,кляксы...ивдругощутилсамую
настоящую нежность.
--Дружище,--сказалонстолу,-- я провел с тобой немало
счастливых часов, и, в сущности, ты был мне предан. Ты ниразу
неотвергменя,ни разу не послал мне листка с незаслуженным
отказом, ни разу не пожаловался, что работаешь сверх сил.
Он уронил руки на стол,уткнулсявнихлицом.Унего
перехватилогорло,ончутьнезаплакал.И вспомнилось его
первое сражение, в шесть лет, он тогда отбивалсякулаками,по
щекамбежалислезы,аегопротивник,двумя годами старше,
лупцевал и тузил его так, что Мартин совсем обессилел. Онупал
наконец,корчась в приступах тошноты, из носа струилась кровь,
из подбитых глаз градом катились слезы, акольцомобступившие
их двоих мальчишки дико вопили.
-- Беднягаты,малец,--пробормоталон.--Опять попал в
такую же переделку. Совсем тебя измордовали.. И нет больше сил.
Картина того первого сражения еще стояла перед глазами,а
потомистаялаи ее сменяли чередой дальнейшие сражения. Через
полгода Чурбан (так прозвали того мальчишку) опять его излупил.
Но на этот раз и Мартин подбил емуглаз.Здоровополучилось!
Мартинупривиделись все эти сражения, одно за другим, и всякий
раз Чурбан торжествовал победу. Но Мартин никогда не удирал.И
воспоминаниеобэтом прибавило ему сил. Он всегда оставался и
стойко переносил удары. Чурбан, злобный чертенок,никогдаего
не щадил. А он держался. Не сдавался, и все тут!
Потомемупривиделся узкий проулок меж ветхими бараками.
Проулок упиралсяводноэтажнуюкирпичнуюпостройку,откуда
доносилсямерныйгрохот печатных машин,-- там печатали первый
выпуск "Любознательного".Емубыловтупоруодиннадцать,
Чурбану--тринадцать,иобапродавали"Любознательного" на
улицах. Оттого они там и оказались--ждали газету. И конечно же,
Чурбан опять на него налетел, толькодракаокончиласьничем,
потомучтобезчетвертичетыредверипечатногоцеха
растворились и вся орава мальчишек кинулась разбирать газеты.
-- Завтраположутебянаобелопатки,--услышалон
обещаниеЧурбана,услышалисвойтоненький,дрожащийот
накипающих слез голос, мол,завтрасразимся.Иназавтраон
пришел,бегомбежализшколы,чтобы поспеть первым, на две
минуты опередилЧурбана.Мальчишкиговорили,онмолодеци
надавалиему советов, и толковали, как и в чем он сплоховал, и
сулили ему победу, пускай только дерется как ему сказано. Ите
жемальчишкинадавалисоветови Чурбану. А как наслаждались
они, глядя на драку! Мартин задержался на этомвоспоминаниии
позавидовал: отличное представление устроили они с Чурбаном для
техмальчишек!Дракаразгорелась и длилась целых полчаса без
перерывов, пока не отворилась дверь печатного цеха.
Он видел себя мальчишкой, и деньзаднемонспешилиз
школык типографии. Ходить быстро он не мог. Из-за бесконечных
драк он хромал, двигался с трудом. Руки от кисти до локтябыли
сплошьвсиняках--даром, что ли, он отражал бессчетные удары,
кое-где ссадины и ранки гноились. Голова и плечи болели, болела
спина, не было на немживогоместечка,вголове--тяжестьи
муть.