Стадамгновенийускользалиитерялись,а
беспечный пастух смотрел в окно на солнце и на деревья.
-- Тытолькоглянь!--восклицалон.--Этож все мое!
Задаром! Захочу-- разлягусь вон там, под деревьями,ипросплю
хотьтыщу лет. Март, слышь, Март, давай кончать мороку. На кои
ждать? Вон оно, раздолье, там спину гнуть не надо, у менятуда
билет... и никакого тебе обратного, черт меня подери!
Черезнесколькоминут,наполняя тележку грязным бельем,
длястиральноймашины,Джозаметилсорочкууправляющего
гостиницы. Джо знал его метку, и вдруг его осенило: свободен!--
и он возликовал, бросил сорочку на пол и принялся топтать ее.
-- Тебябыэдак,тебя, чертова немчура! -- заорал он.--
Тебя, тебя самого, вот так вот! На тебе, на тебе, на, вот тебе,
будь ты проклят! Эй, держите меня! Держите!
Мартин со смехомоттащилегокстиральноймашине.Во
вторниквечеромприбылиновыерабочие,идоконца недели
пришлось их обучать,натаскивать.Джосиделвпрачечнойи
объяснял, что и как надо, а работать не работал.
-- Пальцемнешевельну,--объявилон.--Пальцемне
шевельну! Пускай хоть нынче увольняют, только тогдаиобучать
нестану, враз уйду. Хватит с меня, наработался! Буду теперь в
товарныхвагонахраскатыватьдавтенечкедремать.Авы
пошевеливайтесь,вы,рабочаяскотинка!Во-во.Валяйте.
Надрывайтесь! До седьмого поту! А помрем, сгнием, чтовы,что
я,так не все ль равно, как живешь-то?.. Ну? Вы мне скажите...
не все ль равно, в конце-то концов?
В субботу они получили жалованье,ипришлапораДжос
Мартином расставаться.
-- Видать, нечего и просить тебя, все одно не передумаешь,
не пойдешь со мной бродяжить?-- Погрустнев, спросил Джо.
Мартин покачал головой. Он стоял подле велосипеда, готовый
тронутьсявпуть.Онипожалидруг другу руки, и Джо на миг
задержал руку Мартина.
-- Мы еще повстречаемся, Март,-- сказал он.--Вотей-ей.
Нутромчую.До свиданья, Март, бывай здоров. Полюбился ты мне
черте как, право слово!Онодинокостоялпосредидорогии
глядел вслед Мартину, пока тот не скрылся за поворотом.
-- Золото, а не парень,-- пробормотал он.-- Чистое золото.
Ион поплелся по дороге к водокачке, там на запасном пути
с полдюжины пустых товарных вагонов ждали, когда их прицепятк
составу.
Глава 19
РуфьивсесемействоМорзовбылиуже дома, и Мартин,
возвратись в Окленд, часто с ней виделся. Она сталабакалавром
и покончила с ученьем, а у него работа высосала все силы души и
тела,и он совсем не писал. Никогда еще не было у них друг для
друга столько свободного времени, имеждунимибыстроросла
новая близость.
ПоначалуМартинтолькоизнал что отдыхал.
ПоначалуМартинтолькоизнал что отдыхал. Много спал,
долгими часами ничего не делал, думал иразмышлял.Онсловно
приходилвсебя после тяжкого испытания. И впервые понял, что
возвращается к жизни, когда ощутил некоторый интерес кгазете.
По-том снова начал читать-- немудрящие романы, стихи,-- а еще
через несколько дней с головой погрузился в давнозаброшенного
Фиска. На редкость крепкий и здоровый, он обрел новые жизненные
силы,онобладалвеликолепнымдароммолодости--быстро
воспрянуть телом и духом.
Он объявил Руфи,что,кактолькохорошенькоотдохнет,
вновь отправится в плавание, и она не скрыла разочарования.
-- Зачем вам это?-- спросила она.
-- Дляденег,-- был ответ.-- Надо запастись для следующей
атаки на редакторов. Деньги -- ресурсывойны,вмоемслучае
деньги и терпение.
-- Ноеслинужнытолько деньги, почему вы не остались в
прачечной?
-- Потому что прачечная превращала менявживотное.При
такойработепоневолезапьешь.Руфьпосмотрелананего с
ужасом.
-- Неужели вы?..-- дрожащим голосом спросила она.
Так легко было бы вывернуться, но Мартин по природесвоей
былправдив,даеще вспомнил давнее решение говорить правду,
чем бы это ни грозило.
-- Да,--ответилон,--Бывало.Несколькораз.Она
вздрогнула и отодвинулась.
-- Нисоднимчеловекомизтех, кого я знаю, этого не
бывало.
-- Значит они не работали в прачечной гостиницы вГорячих
ключах.--Мартин горько засмеялся.-- Труд -- хорошая штука. Он
необходим для здоровья, так говорят всепроповедники,и,бог
свидетель,яникогданебоялсятяжелойработы!Но,как
известно, хорошенького понемножку, а тамошняя прачечная это уже
чересчур. Потому я опять иухожувплавание.Думаю,этов
последнийраз-- когда вернусь, непременно возьму эти журналы
штурмом. Уверен.
Она молчала, явно не сочувствовала ему, и, глядянанее,
Мартин угрюмо подумал: где же ей понять, через что он прошел!
-- Когда-нибудья об этом напишу-- "Вырождение под гнетом
труда", или "Психология пьянства врабочемклассе",илиеще
как-нибудь в этом роде.
Никогдаеще,ссамойпервойвстречи,не были они так
далеки друг от друга,каквэтотдень.ПризнаниеМартина,
откровенность,вызваннаядухом бунтарства, были отвратительны
Руфи. Но само это отвращенье потряслоеемногосильнее,чем
вызвавшаяегопричина.Так,значит,вотнасколько стал ей
близок Мартин-- однажды осознанное, открытиеэтопрокладывало
путь к еще большей близости. Притом Руфь еще и пожалела Мартина
ипонаивности,по совершенному незнанию жизни, задумала его
перевоспитать. Она спасет этого неотесанного молодого человека,
идущего по неверному пути.